Образ юродивого «во Христе» в романах Достоевского постепенно менялся. В.В.Иванов называет эту эволюцию «обмирщением»[103]. Действительно, в отличие от Сони и князя, Алеша наделен полным физическим здоровьем. Но в то же время некоторыми чертами он ближе, чем Соня и Мышкин к традиционному юродивому: он максимально отдален от социальной иерархии, никак в ней не закреплен, он и в монастырской иерархии временный человек – послушник. В то время как положение других героев социально более определённое: Соня «живет по желтому билету», а у Мышкина есть титул и наследство[104]. Как и традиционный юродивый, Алеша обладает даром возбуждать к себе любовь других людей. Он мог бы жить в своё удовольствие, у него нет никаких личных несчастий, он вообще лишен личного сюжета, в отличие от Сони и кн. Мышкина: Соня обременена семейством, которому должна помогать, Мышкин получает наследство. Но из-за этой личной незаинтересованности Алёши, непричастности земным делам его юродство становится более сознательным и свободным действием.
Соня[105], Алеша и князь Мышкин являются главными героями романов, но никакой решающей роли в сюжетах они не играют. Они практически не связаны с остальными действующими лицами и никак не влияют на развитие событий. Некоторое влияние на ход событий еще оказывает Соня: направляет Раскольникова признаться в убийстве, способствует его духовному возрождению. Влияние же Мышкина и А.Карамазова минимально. Если читать романы Достоевского только как детективные, то этим героям отведена самая второстепенная роль: они лишь связующее звено между главными действующими персонажами. Главными становятся юродивые в «романе идей»: здесь они являются той силой, которая ломает социальную иерархию и устанавливает простые человеческие отношения между людьми. Все герои как бы проходят «пробу» князем Мышкиным, Алешей, Соней. Чем чище в нравственном отношении человек, тем скорее он отзывается на духовную красоту главного героя[106]. Поэтому к юродивым так тянутся дети. Как в реальной жизни любили и заботились о юродивых, считали хорошим знаком, когда юродивый что-либо взял из какого-нибудь дома, так и юродивые Достоевского обладают даром возбуждать к себе любовь окружающих. Особенно это выражено в Алеше Карамазове. Меньше всего – в Соне: ее любят только дети, Лизавета Ивановна да убогие, косноязычные Капернаумовы.
Но в целом движение в романах идет не к юродивому, а от него к людям. Об этом пишет Н. Бердяев[107]: «В то время как «темные» – Ставрогин, Версилов, Иван Карамазов разгадываются, к ним всё движется, «светлые» – Мышкин, Алеша сами разгадывают других, от них идет движение ко всем. (…) «Светлые», Мышкин, Алеша, наделяются даром прозрения, они идут на помощь людям. «Темные», Ставрогин, Версилов, Иван Карамазов, наделяются загадочной природой, которая всех мучит и терзает. Такова концепция центростремительного и центробежного движения в романах Достоевского»[108]
Интересно, что основная идейная интрига произведений завязывается на взаимоотношениях юродивых с двумя героями, традиционно обозначаемыми в исследовательской литературе как 1). герой с ярко выраженным рациональным началом и 2). герой, погруженный в сферу страстей. Для Мышкина это Ипполит Терентьев и Парфен Рогожин. Для Алёши – его братья, Иван и Дмитрий. В "Преступлении и наказании" героя разума представляет Раскольников, а героя страстей – Свидригайлов, но последний здесь мало связан с Соней по сюжету[109]. Юродивый рядом с этими героями представляет третье, противостоящее им начало – духовное. Силой духа он пытается возродить героев, запутавшихся в сфере разума и страстей. Но удается это только Соне (хотя полное возрождение героя не показано и в "Преступлении и наказании"). Алеше Карамазову и Мышкину не удается никого спасти. Мало того, Соня и Мышкин оказываются сами поруганными в этом мире[110]. В чем причина этих неудач?
Апостол Павел так писал о судьбе сторонников Христа в этом мире: «Ибо я думаю, что нам, последним посланникам, Бог судил быть как бы приговоренными к смерти… Злословят нас, мы благословляем; хулят нас, мы молим; мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый доныне» (I Коринф., гл. 4, ст. 9). Т.е. приверженцы христианской веры обречены на униженное положение в падшем мире. Об этом писал и сам Достоевский: «Христос, высочайший положительный идеал человека, нес в себе отрицание земли, ибо повторение его оказалось невозможным. Отрицание необходимо, иначе человек так бы и заключился на земле, как клоп. (…) Отрицание земли нужно,чтоб быть бесконечным» (XXIV, 112). Юродивый обречен на неудачу на земле, потому что он «отрицание земли». Христос не может восторжествовать в падшем мире, иначе он превратится в Великого Инквизитора. Торжествующая истина лишает человека свободы выбора и превращается в насилие. Христос лишь идеал, к которому можно стремиться. Именно в этой функции он необходим на земле. Достоевский пишет о периоде цивилизации: «Если б не указано было человеку в этом его состоянии цели – мне кажется, он бы с ума сошел всем человечеством. Указан Христос» (XX, 192).
Юродивые герои Достоевского не устраивают ничьего благополучия, их функция – показать пример истинно христианской жизни, дать образец. А следовать ему или нет – решает уже сам человек. Мир настолько отпал от истины, что желающих следовать за юродивым почти не осталось. Но с юродивыми остаются дети, и это делает романы Достоевского чуть менее пессимистичными.
Кажется, сами герои чувствуют свою обреченность в мире, свою жертвенность. В текстах подчеркивается, что они тяготятся этим миром, что им тяжело здесь. Особенно часто этот мотив упоминается у кн. Мышкина: «Ему хотелось (…) быть одному с своими мыслями и чтобы никто не знал, где он находится» (VIII, 286-287). «Он предчувствовал, что если только останется здесь хоть еще на несколько дней, то непременно втянется в этот мир безвозвратно, и этот же мир и выпадет ему впредь на долю. Но он не рассуждал и десяти минут и тотчас решил, что «бежать» невозможно, что это будет почти малодушие, что пред ним стоят такие задачи, что не разрешить, или по крайней мере не употребить всех сил к разрешению их он не имеет теперь никакого даже и права… Он был вполне несчастен в эту минуту» (VIII, 256). А вот молитва другого обреченного в этом мире: «Душа Моя скорбит смертельно… Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты… Отче Мой! Если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя!.. (Ев. от Матф., гл. 26, ст. 38-42). Подвиг юродства заключался в подражании крестному пути Христа[111]. Отсюда и самопожертвование юродивых, их обреченность в падшем мире. О саможертвовании во имя будущего возрождения говорит и эпиграф к «Братьям Карамазовым»: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно, а если умрет, то прнесет много плода» (Ев. от Иоанна, гл. 12, ст. 24). Примечательно, что кн. Мышкин объявляет католичество «верой нехристианской» именно потому, что оно основано на утверждении власти церкви на земле[112].
В падшем мире может победить только самолюбие и стремление к власти. В этом плане нам кажется интересным сравнить влияние в мире настоящего и ложного юродивых. Для примера мы возьмем кн. Мышкина и Фому Опискина, шута из «Села Степанчикова», произведения, написанного до рассматриваемых романов, но важного для нас, потому что шут здесь - главное действующее лицо здесь, а значит, наиболее полно представлен. В центре обоих произведений героини, которых зовут Настасьями: Настасья Филипповна и Настасья Евграфовна, Настенька. Обе – воспитанницы. Одна становится наложницей своего воспитателя, другая подозревается в этом.
Настасья Филипповна тяжело оскорблена своим «воспитателем». Это унижение становится трагедией всей ее жизни. Кн. Мышкин, «положительно прекрасный человек», пытается спасти ее, предложив ей выйти за него замуж. Но спасения не получилось. Женщины в романе не поняли неисключительной любви князя к ним, они испытывают к этому импотенту любовь исключительную, страстную, ревностную и ждут от него того же. Т.А. Касаткина в своей статье «И утаил от детей…» Причины непроницательности князя Льва Николаевича Мышкина» видит причины трагедии в романе "Идиот" в том, что Мышкин с самого начала поступает неправильно: предлагает Настасье Филипповне выйти за него замуж, т.е. ввергает себя в мир неисключительной любви, который ему недоступен и непонятен. Предложи князь сразу свою любовь-сострадание, всё было бы в порядке, как полагает Т.А. Касаткина[113]. Однако нам кажется, что Мышкин не мог поступить иначе. Падший мир не знает и не понимает неизбирательной любви. Князь предложил единственный приемлемый в этом мире способ спасения Настасьи Филипповны – женитьбу, хотя и не испытывает к ней исключительных чувств. Спасения не получилось, в романе обе героини, к которым испытывал любовь князь, погибли: Настасья Филипповна - нравственно, Аглая – духовно (она прешла в католицизм, а это «вера нехристианская», как говорят князь и сам автор). Князь не мог никого спасти, потому что христианская вера не может торжествовать в этом мире.
Вмешивается и «юродивый» Фома в отношения Настеньки со своим воспитателем. Фома старается помешать счастью Настеньки и полковника Ростанева, которые искренно любят друг друга. Чего добивается Фома? Влюблен ли он сам в Настеньку или хочет, чтобы полковник женился на богатой Татьяне Ивановне? Думается, нет. Опискин далек от материальных благ или физических наслаждений. Он больше живет мыслью, нежели плотью. Удовлетворение он получает от признания окружающими его исключительности, его роли духовного вождя. И в истории с женитьбой полковника его «бесит», скорее всего, то, что не он становится первым поверенным влюбленных, что все делается в обход его. Сказалась также, разумеется, и его потребность помучить, потиранить окружающих. Прикрывает он свое истинное лицо маской благочестия, заботой о погубленной невинности. Не выдержав, полковник выкидывает Фому из дома. Чтобы вернуться, Фома выдумает историю о проверке истинных чувств полковника к Настеньке. Фома удовлетворен: полковник заботится о репутации девушки, уважает её - им можно пожениться. Здесь Настенька оправдывает значение своего имени – «воскресающая». «Фома Фомич созидает всеобщее счастье» (так назвал эту главу Достоевский). Из эгоистичных побуждений, случайно шуту удается что-то исправить в падшем мире. «Истинно прекрасный человек», Лев Мышкин, привел свою Настасью Филипповну к гибели.