-- Как ветрено! -- Привет жене,
И той -- зеленоглазой -- даме.
--------
4
Ревнивый ветер треплет шаль.
Мне этот час сужден -- от века.
Я чувствую у рта и в веках
Почти звериную печаль.
Такая слабость вдоль колен!
-- Так вот она, стрела Господня!
-- Какое зарево! -- Сегодня
Я буду бешеной Кармен.
=======
...Так, руки заложив в карманы,
Стою. Меж нами океан.
Над городом -- туман, туман.
Любви старинные туманы.
19 августа 1917
--------
x x x
Из Польши своей спесивой
Принес ты мне речи льстивые,
Да шапочку соболиную,
Да руку с перстами длинными,
Да нежности, да поклоны,
Да княжеский герб с короною.
-- А я тебе принесла
Серебряных два крыла.
20 августа 1917
--------
x x x
Молодую рощу шумную --
Дровосек перерубил.
То, что Господом задумано --
Человек перерешил.
И уж роща не колышется --
Только пни, покрыты ржой.
В голосах родных мне слышится
Темный голос твой чужой.
Все мерещатся мне дивные
Темных глаз твоих круги.
-- Мы с тобою -- неразрывные,
Неразрывные враги.
20 августа 1917
--------
x x x
С головою на блещущем блюде
Кто-то вышел. Не я ли сама?
На груди у меня -- мертвой грудою --
Целый город, сошедший с ума!
А глаза у него -- как у рыбы:
Стекленеют, глядят в небосклон,
А над городом -- мертвою глыбой --
Сладострастье, вечерний звон.
22 августа 1917
--------
x x x
Собрались, льстецы и щеголи,
Мы не страсти праздник праздновать.
Страсть -- то с голоду, да с холоду, --
Распашная, безобразная.
Окаянствует и пьянствует,
Рвет Писание на части...
-- Ах, гондолой венецьянскою
Подплывает сладострастье!
Роза опытных садовников
За оградою церковною,
Райское вино любовников --
Сладострастье, роза кровная!
Лейся, влага вдохновенная,
Вожделенное токайское --
За нетленное -- блаженное
Сладострастье, роскошь райскую!
22 августа 1917
--------
x x x
Нет! Еще любовный голод
Не раздвинул этих уст.
Нежен -- оттого что молод,
Нежен -- оттого что пуст.
Но увы! На этот детский
Рот -- Шираза лепестки! --
Все людское людоедство
Точит зверские клыки.
23 августа 1917
--------
ИОСИФ
Царедворец ушел во дворец.
Раб согнулся над коркою черствой.
Изломала -- от скуки -- ларец
Молодая жена царедворца.
Голубям раскусила зоба,
Исщипала служанку -- от скуки,
И теперь молодого раба
Притянула за смуглые руки.
-- Отчего твои очи грустны?
В погребах наших -- царские вина!
-- Бедный юноша -- я, вижу сны!
И служу своему господину.
-- Позабавь же свою госпожу!
Солнце жжет, господин наш -- далeко.
-- Я тому господину служу,
Чье не дремлет огромное око.
================
Длинный лай дозирающих псов,
Дуновение рощи миндальной.
Рокот спорящих голосов
В царедворческой опочивальне.
-- Я сберег господину -- казну.
-- Раб! Казна и жена -- не едино.
-- Ты алмаз у него. Как дерзну --
На алмаз своего господина?!
=================
Спор Иосифа! Перед тобой --
Что -- Иакова единоборство!
И глотает -- с улыбкою -- вой
Молодая жена царедворца.
23 августа 1917
--------
x x x
Только в очи мы взглянули -- без остатка,
Только голос наш до вопля вознесен --
Как на горло нам -- железная перчатка
Опускается -- по имени -- закон.
Слезы в очи загоняет, воды --
В берега, проклятие -- в уста.
И стремит железная свобода
Вольнодумца с нового моста.
И на грудь, где наши рокоты и стоны,
Опускается железное крыло.
Только в обруче огромного закона
Мне просторно -- мне спокойно -- мне светло.
25 августа 1917
--------
x x x
Мое последнее величье
На дерзком голоде заплат!
В сухие руки ростовщичьи
Снесен последний мой заклад.
Промотанному -- в ночь -- наследству
У Господа -- особый счет.
Мой -- не сошелся. Не по средствам
Мне эта роскошь: ночь и рот.
Простимся ж коротко и просто
-- Раз руки не умеют красть! --
С тобой, нелепейшая роскошь,
Роскошная нелепость! -- страсть!
1 сентября 1917
--------
x x x
Без Бога, без хлеба, без крова,
-- Со страстью! со звоном! со славой!
Ведет арестант чернобровый
В Сибирь -- молодую жену.
Когда -- то с полуночных палуб
Взирали на Хиос и Смирну,
И мрамор столичных кофеен
Им руки в перстнях холодил.
Какие о страсти прекрасной
Велись разговоры под скрипку!
Тонуло лицо чужестранца
В египетском тонком дыму.
Под низким рассеянным небом
Вперед по сибирскому тракту
Ведет господин чужестранный
Домой -- молодую жену.
3 сентября 1917
--------
x x x
Поздний свет тебя тревожит?
Не заботься, господин!
Я -- бессонна. Спать не может
Кто хорош и кто один.
Нам бессонница не бремя,
Отродясь кипим в котле.
Так-то лучше. Будет время
Телу выспаться в земле.
Ни зевоты, ни ломоты,
Сын -- уснул, а друг -- придет.
Друг за матерью присмотрит,
Сына -- Бог побережет.
Поделю ж, пока пригожа,
И пока одной невмочь, --
Бабью жизнь свою по -- божьи:
Сыну -- день, а другу -- ночь.
4 сентября 1917
--------
x x x
Я помню первый день, младенческое зверство,
Истомы и глотка божественную муть,
Всю беззаботность рук, всю бессердечность сердца,
Что камнем падало -- и ястребом -- на грудь.
И вот -- теперь -- дрожа от жалости и жара,
Одно: завыть, как волк, одно: к ногам припасть,
Потупиться -- понять -- что сладострастью кара --
Жестокая любовь и каторжная страсть.
4 сентября 1917
--------
ПЕТРОВ КОНЬ РОНЯЕТ ПОДКОВУ
(Отрывок)
И, дрожа от страстной спеси,
В небо вознесла ладонь
Раскаленный полумесяц,
Что посеял медный конь.
Сентябрь 1917
--------
x x x
Тот -- щеголем наполовину мертвым,
А этот -- нищим, по двадцатый год.
Тот говорит, а этот дышит. Тот
Был ангелом, а этот будет чертом.
Встречают -- провожают поезда
И..... слушают в пустынном храме,
И все глядит -- внимательно -- как даме --
Как женщине -- в широкие глаза.
И все не может до конца вздохнуть
Товарищ младший, и глотает -- яро,
Расширенными легкими -- сигары
И города полуночную муть.
И коротко кивает ангел падший,
Когда иссяк кощунственный словарь,
И расстаются, глядя на фонарь,
Товарищ старший и товарищ младший.
6 сентября 1917
--------
x x x
Ввечеру выходят семьи.
Опускаются на скамьи.
Из харчевни -- пар кофейный.
Господин клянется даме.
Голуби воркуют. Крендель
Правит триумфальный вход.
Мальчик вытащил занозу.
-- Господин целует розу. --
Пышут пенковые трубки,
Сдвинули чепцы соседки:
Кто -- про юбки, кто -- про зубки.
Кто -- про рыжую наседку.
Юноша длинноволосый,
Узкогрудый -- жалкий стих
Сочиняет про разлуку.
-- Господин целует руку.
Спят........ спят ребята,
Ходят прялки, ходят зыбки.
Врет матрос, портной горбатый
Встал, поглаживая скрипку.
Бледный чужестранец пьяный,
Тростью в грудь себя бия,
Возглашает: -- Все мы братья!
-- Господин целует платье.
Дюжина ударов с башни
-- Доброй ночи! Доброй ночи!
-- Ваше здравие! За Ваше!
(Господин целует в очи).
Спит забава, спит забота.
Скрипача огромный горб
Запрокинулся под дубом.
-- Господин целует в губы.
6 сентября 1917
--------
x x x
И вот, навьючив на верблюжий горб,
На добрый -- стопудовую заботу,
Отправимся -- верблюд смирен и горд --
Справлять неисправимую работу.
Под темной тяжестью верблюжьих тел --
Мечтать о Ниле, радоваться луже,
Как господин и как Господь велел --
Нести свой крест по-божьи, по-верблюжьи.
И будут в зареве пустынных зорь
Горбы -- болеть, купцы -- гадать: откуда,
Какая это вдруг напала хворь
На доброго, покорного верблюда?
Но, ни единым взглядом не моля,
Вперед, вперед, с сожженными губами,
Пока Обетованная земля
Большим горбом не встанет над горбами.
14 сентября 1917
--------
x x x
Аймек-гуарузим -- долина роз.
Еврейка -- испанский гранд.
И ты, семилетний, очами врос
В истрепанный фолиант.
От розовых, розовых, райских чащ
Какой -- то пожар в глазах.
Луна Сарагосоы -- и черный плащ.
Шаль -- до полу -- и монах.
Еврейская девушка -- меж невест --
Что роза среди ракит!
И старый серебряный дедов крест
Сменен на Давидов щит.
От черного взора и красных кос
В глазах твоих -- темный круг.
И целое дерево райских роз
Цветет меж библейских букв.
Аймeк-гуарузим -- так в первый раз
Предстала тебе любовь.
Так первая книга твоя звалась,
Так тигр почуял кровь.
И, стройное тело собрав в прыжок,
Читаешь -- черно в глазах! --
Как в черную полночь потом их сжег
На красном костре -- монах.
18 сентября 1917
--------
x x x
Запах, запах
Твоей сигары!
Смуглой сигары
Запах!
Перстни, перья,
Глаза, панамы...
Синяя ночь
Монако.
Запах странный,
Немножко затхлый:
В красном тумане --
Запад.
Столб фонарный
И рокот Темзы,
Чем же еще?
Чем же?
Ах, Веной!
Духами, сеном,
Открытой сценой,
Изменой!
23 сентября 1917
--------
x x x
Бел, как мука, которую мелет,
Черен, как грязь, которую чистит,
Будет от Бога похвальный лист
Мельнику и трубочисту.
Нам же, рабам твоим непокорным,
Нам, нерадивым: мельникам -- черным,
Нам, трубочистам белым -- увы! --
Страшные -- Судные дни твои;
Черным по белому в день тот черный
Будем стоять на доске позорной.
30 сентября 1917
--------
x x x
Ночь. -- Норд-Ост. -- Рев солдат. -- Рев волн.
Разгромили винный склад. -- Вдоль стен
По канавам -- драгоценный поток,
И кровавая в нем пляшет луна.
Ошалелые столбы тополей.
Ошалелое -- в ночи -- пенье птиц.
Царский памятник вчерашний -- пуст,
И над памятником царским -- ночь.
Гавань пьет, казармы пьют. Мир -- наш!
Наше в княжеских подвалах вино!
Целый город, топоча как бык,
К мутной луже припадая -- пьет.
В винном облаке -- луна. -- Кто здесь?
Будь товарищем, красотка: пей!