Юную взявши от Реи, как Зевс беспредельно гремящий
Крона под землю низверг и под волны бесплодного моря.
200 Их я иду посетить, чтоб раздоры жестокие кончить.
Долго, любезные сердцу, объятий и брачного ложа
Долго нуждаются боги: вражда им вселилася в души.
Если родителей я примирю моими словами,
Если на одр возведу, чтобы вновь сочетались любовью,
205 Вечно остануся я и любезной для них, и почтенной".
Ей, улыбаясь пленительно, вновь отвечала Киприда:
"Мне невозможно, не должно твоих отвергать убеждений:
Ты почиваешь в объятиях бога всемощного Зевса".
Так говоря, разрешила на персях иглой испещренный
210 Пояс узорчатый: все обаяния в нем заключались;
В нем и любовь и желания, шепот любви, изъясненья,
Льстивые речи, не раз уловлявшие ум и разумных.
Гере его подала и такие слова говорила:
"Вот мой пояс узорный, на лоне сокрой его, Гера!
215 В нем заключается все; и в чертоги Олимпа, надеюсь,
Ты не придешь, не исполнивши пламенных сердца желаний".
Так изрекла; улыбнулась лилейнораменная Гера,
И с улыбкой сокрыла блистательный пояс на лоне.
К сонму богов возвратилася Зевсова дочь Афродита.
220 Гера же, вдруг устремившись, оставила выси Олимпа,
Вдруг пролетела Пиерии холмы, Эмафии долы,
Быстро промчалась по снежным горам фракиян быстроконных,
Выше утесов паря и стопами земли не касаясь;
С гордой Афоса вершины сошла на волнистое море;
225 Там ниспустилася в Лемне, Фоасовом граде священном;
Там со Сном повстречалася, братом возлюбленным Смерти;
За руку бога взяла, называла и так говорила:
"Сон, повелитель всех небожителей, всех земнородных!
Если когда-либо слово мое исполнял ты охотно,
230 Ныне исполни еще: благодарность моя беспредельна.
Сон, усыпи для меня громодержцевы ясные очи,
В самый тот миг, как на ложе приму я в объятия бога.
В дар от меня ты получишь трон велелепный, нетленный,
Златом сияющий: сын мой, художник, Гефест хромоногий,
235 Сам для тебя сотворит и подножием пышным украсит,
Нежные ноги тебе на пиршествах сладких покоить".
Гере державной немедля ответствовал Сон усладитель:
"Гера, богиня старейшая, отрасль великого Крона!
Каждого я из богов, населяющих небо и землю,
240 Сном одолею легко: усыплю я и самые волны
Древней реки Океана, от коего все родилося.
К Кронову ж сыну, царю, и приближиться я не посмею,
В сон не склоню громодержца, доколе не сам повелит он.
Помню, меня он и прежде своей образумил грозою,
245 В день, как возвышенный духом Геракл, порожденный Зевесом,
Плыл от брегов Илиона, троянского града рушитель:
В оный я день обаял Эгиоха всесильного разум,
Сладко разлившися; ты ж устрояла напасти Гераклу;
Ты неистовых ветров воздвигнула бурю на море,
250 Сына его далеко от друзей, далеко от отчизны,
Бросила к брегу Кооса. Воспрянул Кронид и грозою
Всех по чертогу рассыпал бессмертных; меня наипаче
Гневный искал и на гибель с неба забросил бы в море,
Если бы Ночь не спасла, и бессмертных и смертных царица.
255 К ней я, спасаясь, прибег. Укротился, как ни был разгневан,
Зевс молнелюбец: священную Ночь оскорбить он страшился.
Ты же велишь мне опять посягнуть на опасное дело!"
Вновь говорила ему волоокая Гера богиня:
"Сон усладитель, почто беспокойные мысли питаешь?
260 Или ты думаешь, будет троян защищать громовержец
Так же, как в гневе своем защищал он любезного сына?
Шествуй; тебе в благодарность юнейшую дам я Хариту;
Ты обоймешь наконец, назовешь ты своею супругой
Ту Пазифею, по коей давно все дни воздыхаешь".
265 Так изрекла, и ответствовал Сон, восхищенный обетом:
"Гера, клянись нерушимою клятвою, Стикса водою;
Руки простри и коснися, одною - земли многодарной,
Светлого моря - другою, да будут свидетели клятвы
Все преисподние боги, присущие древнему Крону:
270 Ими клянися, что мне ты супругой Хариту младую
Дашь Пазифею, по коей давно я все дни воздыхаю".
Рек,- и ему покорилась лилейнораменная Гера;
Руки простерши, клялась и, как он повелел, призывала
Всех богов преисподних, Титанами в мире зовомых.
275 Ими клялася, и страшную клятву едва совершила,
Оба взвились и оставили Имбра и Лемна пределы;
Оба, одетые облаком, быстро по воздуху мчались.
Скоро увидели Иду, зверей многоводную матерь;
Около Лекта оставивши понт, божества над землею
280 Быстро текли, и от стоп их - дубрав потрясались вершины.
Там разлучилися: Сон, от Кронидовых взоров таяся,
Сел на огромнейшей ели, какая в то время на Иде,
Высшая, гордой главою сквозь воздух в эфир уходила;
Там он сидел, укрываясь под мрачными ветвями ели,
285 Птице подобяся звонкоголосой, виталице горной,
В сонме бессмертных слывущей халкидой, у смертных киминдой.
Гера владычица быстро всходила на Гаргар высокий,
Иды горы на вершину: увидел ее громовержец,
Только увидел, - и страсть обхватила могучую душу
290 Тем же огнем, с каким насладился он первой любовью,
Первым супружеским ложем, от милых родителей тайным.
Встречу супруге восстал громовержец и быстро воскликнул:
"Гера супруга! почто же ты шествуешь так от Олимпа?
Я ни коней при тебе, ни златой колесницы не вижу".
295 Зевсу, коварствуя сердцем, вещала державная Гера:
"Я отхожу, о супруг мой, к пределам земли даровитой,
Видеть бессмертных отца Океана и матерь Тефису.
Боги питали меня и лелеяли в собственном доме.
Их я иду посетить, чтоб раздоры жестокие кончить.
300 Долго, любезные сердцу, объятий и брачного ложа
Долго чуждаются боги: вражда им вселилася в души.
Кони при мне, у подошвы обильной потоками Иды
Ждут и оттоле меня и по суше помчат и по влаге.
Но сюда я, Кронид, прихожу для тебя от Олимпа,
305 Ты на меня, о супруг, не разгневался б, если безмолвно
В дом отойду Океана, глубокие льющего воды".
Быстро ответствовал ей воздымающий тучи Кронион:
"Гера супруга, идти к Океану и после ты можешь.
Ныне почием с тобой и взаимной любви насладимся.
310 Гера, такая любовь никогда, ни к богине, ни к смертной,
В грудь не вливалася мне и душою моей не владела!
Так не любил я, пленяся младой Иксиона супругой,
Родшею мне Пирифоя, советами равного богу;
Ни Данаей прельстясь, белоногой Акрисия дщерью,
315 Родшею сына Персея, славнейшего в сонме героев;
Ни владея младой знаменитого Феникса дщерью,
Родшею Криту Миноса и славу мужей Радаманта;
Ни прекраснейшей смертной пленяся, Алкменою в Фивах,
Сына родившей героя, великого духом Геракла;
320 Даже Семелой, родившею радость людей Диониса;
Так не любил я, пленясь лепокудрой царицей Деметрой,
Самою Летою славной, ни даже тобою, о Гера!
Ныне пылаю тобою, желания сладкого полный!"
Зевсу, коварствуя сердцем, вещала державная Гера:
325 "Страшный Кронион! какие ты речи, могучий, вещаешь?
Здесь ты желаешь почить и объятий любви насладиться,
Здесь, на Идейской вершине, где все открывается взорам?
Что ж, и случиться то может, если какой из бессмертных
Нас почивших увидит и всем населяющим небо
330 Злобный расскажет? Тогда не посмею, восставшая с ложа,
Я в олимпийский твой дом возвратиться: позорно мне будет!
Если желаешь и если твоей душе то приятно,
Есть у тебя почивальня, которую сын твой любезный
Создал Гефест, и плотные двери с запором устроил.
335 В оной почить удалимся, когда ты желаешь покоя".
Гере быстро ответствовал туч воздыматель Кронион:
"Гера супруга, ни бог, на меня положися, ни смертный
Нас не увидит: такой над тобою кругом распростру я
Облак златой; сквозь него не проглянет ни самое солнце,
340 Коего острое око все проницает и видит".
Рек - и в объятия сильные Зевс заключает супругу.
Быстро под ними земля возрастила цветущие травы,
Лотос росистый, шафран и цветы гиацинты густые,
Гибкие, кои богов от земли высоко подымали.
345 Там опочили они, и одел почивающих облак
Пышный, златой, из которого капала светлая влага.
Так беззаботно, любовью и сном побежденный, Кронион
Спал на вершине Идейской, в объятиях Геры супруги.
Быстро к судам аргивян победительный Сон обратился,
350 Радости весть возвестить черновласому Энносигею;
Стал перед ним и воззвал, устремляя крылатые речи:
"Ревностно, царь Посидаон, теперь поборай за данаев!
Даруй ты им хоть мгновенную славу, пока почивает
Зевс громовержец: царя окружил я дремотою сладкой;
355 Гера склонила его насладиться любовью и ложем".
Рек - и к другим отлетел племенам человеческим славным,
Боле еще возбудив Посидона к защите ахеян.
Он пред ряды первоборные вышел вперед, восклицая:
"Мы ли, ахейцы, опять Приамиду победу уступим?
360 Мы ли допустим, чтоб взял корабли он и славой покрылся?
Так похваляется он и грозит, оттого что бездействен
Близ кораблей остается могучий Пелид прогневленный.
Но и в Пелиде нам нужды не будет, когда совокупно
Все устремимся, решася стоять одному за другого!
365 Други, внимайте, совет предложу я, а вы повинуйтесь:
Быстро щитами, которые в воинстве лучше и больше,
Перси оденем, шеломами крепкими чела покроем
И, медножалые, длинные копья в руках потрясая,
Храбро пойдем, перед вами я сам; я не мню, чтобы Гектор
370 Мог против нас устоять, и неистово бурный на битвах!
Кто меж бойцами могуч, но щитом не великим владеет,
Слабому пусть передаст он, а сам да идет под великим".
Так он вещал,- и с усердием пламенным все покорились.
Сами цари, забывая их язвы, строили ратных,
375 Царь Диомед, Одиссей и державный Атрид Агамемнон;
Рать обходя, заставляли менять боевые доспехи:
Крепкие крепкий вздевал, отдавая слабейшие слабым.
Так ополчившися пышносияющей медью, данаи
Двинулись; их предводил Посидаон, колеблющий землю,
380 Меч долголезвенный, страшный неся во всемощной деснице,