"Волга" плавно тронулась с места.
Сеня завел мотоцикл, догнал "Волгу", крикнул:
- Поехал в райком!.. Жаловаться. Готовь валы! Штук пять!
- Передавай привет в райкоме! - сказал Макар.
Сеня дал газку и обогнал "Волгу".
Когда выехали опять в степь, Иван попросил:
- Завези меня домой, Сеня.
- Чего?
- Да... неловко мне как-то: люди делом заняты, а я, как... этот, как тунеядец. Да еще не знаю никого... Сколько много людей новых! Все приезжие, что ли?
- Есть приезжие. А Мишку-то Докучаева ты разве не знал?
- Какого Мишку?
- А шофер-то? Лаялся-то я с которым...
- Это Мишка?!
- Мишка.
- Не узнал. Гляди-ка!.. А директор приезжий?
- Он вообще-то из нашего района. В райкоме раньше работал, попросился в совхоз. Сам попросился. Толковый мужик. А Макар - кулак.
- Ты не боишься так с ними разговаривать-то?
- А чего? - удивился Сеня.
- Да нет, я так... Ссади меня здесь, я пешком пройдусь.
Сеня остановился.
Иван слез и пошел по малой тропинке в деревню.
- Не скучай там! - крикнул Сеня. И газанул - поехал, оставляя за собой пыльный шлейф.
Иван догнал по дороге медленно двигающуюся подводу.
Молодой человек, очень не деревенский на вид, вез на дрожках листовое железо.
- Отца хоронить приезжали? - спросил молодой человек.
- Да, - ответил Иван. - Только не успел.
- Он был безнадежен.
- А вы кто?
- Я здешний доктор. Он у нас лежал.
Иван с удивлением посмотрел на молодого человека - очень уж он не походил на доктора.
- Хороший старик, - продолжал доктор. - Совестливый. Сам попросился из больницы - неудобно, что за ним ухаживают, судно подкладывают. Не привык, говорит, так. Ну, как там город поживает?
- Поживает... Что ему?
Молодой человек вдруг посмеялся своим мыслям.
- Видите, как у нас: поменялись местами. Я - коренной горожанин.
- Вы, что же, совсем сюда?
- Нет... Не думаю, - честно сказал доктор. - Наверно, как все: отработаю свои три года и поеду в свой город. А вас не тянет сюда?
- Как вам сказать... - замялся Иван.
- Значит, не тянет. - Молодой человек весело посмотрел на Ивана. - "Знать, в далекий тот век жизнь не в радость была, коль бежал человек из родного села". Так раньше певали? Все нормально, все естественно...
- Куда это железо-то?
- Холодильник будем делать. Выроем глубокую землянку, изнутри обошьем деревом и железом... Сам додумался: медикаменты хранить. Едва выбил железо - дошли до личных оскорблений с директором совхоза. Он говорит: буду жаловаться, а я: не буду ваш плеврит лечить. У него, видите ли, плеврит, так вот пусть дальше шагает с ним. Придет на прием, я ему велю клизму поставить... - Доктор весело поглядывал на Ивана.
- Но он же дал. Железо-то. - Иван тоже настроился на веселый лад. Как-то удивительно легко было с доктором.
- Да, но обозвал молокососом.
- А вы его как?
- Я? Я почему-то назвал его веником. Хотя почему веник? Сам не знаю.
Иван засмеялся.
В приемной райкома партии было человека три. Сидели на новеньких стульях с высокими спинками, ждали приема. Курили.
Мягко хлопала дверь кабинета... Выходили то мрачные, то довольные.
Сеня присел рядом с каким-то незнакомым мужчиной, усталого вида. Мужчина держал на коленях большой желтый портфель.
- Вы крайний? - спросил его Сеня.
- Э... кажется, да, - как-то угодливо ответил мужчина.
Сеня тотчас обнаглел.
- Я вперед пойду.
- Почему?
- У меня машина стоит. Так бы я ничего.
- Пожалуйста.
К Сене подсел цыгановатый парень с курчавыми волосами, хлопнул его по колену.
- Здорово, Сеня!
Сеня поморщился, потер колено.
- Что за дурацкая привычка, слушай, руки распускать!
Курчавый хохотнул, встал, поправил ремень гимнастерки. Посмотрел на дверь кабинета.
- Судьба решается, Сеня.
- Все насчет тех тракторов?
- Все насчет тех... Я сейчас скажу там несколько слов. - Курчавый заметно волновался. - Не было такого указания, чтобы закупку ограничивать.
- А куда их вам? Солить, что ли?
- Тактика нужна, Сеня, - поучительно сказал курчавый. - Тактика.
Из кабинета вышли.
Курчавый еще раз поправил гимнастерку, вошел в кабинет...
И тотчас вышел обратно. Достал из кармана блокнот, вырвал чистый лист, пошел в угол, к урне. Сеня с недоумением смотрел на него. Когда он чего-нибудь не понимал, он чуть приоткрывал рот. Курчавый склонился и стал вытирать грязные сапоги.
Сеня хихикнул.
- Ну что?.. Сказал несколько слов? Или не успел?
- Ковров понастелили, - проворчал курчавый. Брезгливо бросил черный комочек в урну.
Усталый гражданин пошевелился на стуле.
- Что, не в духе сегодня? - спросил курчавого (он имел в виду секретаря райкома). Курчавый ничего не сказал.
- Не в духе, - сказал усталый, повернувшись к Сене. - Точно?
- Я сам не в духе, - ответил Сеня.
... - Вот так, - сказал секретарь курчавому. - Так и передай там.
- Ладно. - Курчавый вышел.
Вошел Сеня.
- Здравствуйте, Иван Васильевич.
- Здорово. Садись. Что?
- Прорыв. Один наш охламон залил в картер грязное масло... И, главное, без меня! Она, говорит, у тебя все равно стоит!.. - Сеня даже руками развел.
- Что случилось-то? - Секретарь тряхнул головой. - Короче можно?
- Вал полетел. В результате стоит машина. А запасных нету..
- У меня тоже нету.
- У Сударушкина Макара есть. Но он не дает. И главное, убеждает: нету. А я знаю...
- Так что ты хочешь-то?
- Позвоните Сударушкину, пусть он...
- Сударушкин пошлет меня куда подальше и будет прав.
- Не пошлет! - убежденно сказал Сеня. - Побоится.
- Ну так я сам не хочу звонить. Что вам Сударушкин, снабженец? Докатились, что ни одного вала в запасе нету! Передай своему директору, чтобы он к обеду позвонил мне и доложил: "Вал достали". Я узнаю, будет стоять машина или нет. Все.
- Все понятно. До свиданья. Значит, мы звоним?
- Звоните.
Сеня вышел.
- Великолепно! - Сеня не знал, куда теперь двинуть.
В приемной остался один усталый гражданин. Сидел, не решаясь входить в кабинет.
- Пятый угол искали? - вежливо спросил он и улыбнулся.
Сеня грозно глянул на него... И вдруг его осенило: городской вид, а главное, желтый портфель - все это вызывало в воображении Сени чарующую картину склада запчастей... Темные низкие стеллажи, а на них, тускло поблескивая маслом, рядами лежали валы - огромное количество коленчатых валов.
И городской незаметно сует ему пару...
- Слушай, друг!.. - Сеня изобразил на лице небрежность и снисходительность. - У тебя на авторемонтном никого знакомого нету? Пару валов вот так надо. Пол-литра ставлю.
Городской снял со своего плеча Сенину руку.
- Я такими вещами не занимаюсь, товарищ, - сказал он. Потом деловито спросил: - Он сильно злой?
- Кто?
- Секретарь-то?
Сеня посмотрел в глаза городскому и опять увидел стройные ряды коленчатых валов на стеллажах.
- Нет, не очень. Бывает хуже. Иди, я тебя подожду здесь. Иди, не робей.
Городской поднялся, поправил галстук. Прошелся около двери, подумал...
Дверь неожиданно распахнулась - на пороге стоял секретарь.
- Здравствуйте, товарищ первый секретарь, - негромко и торопливо заговорил усталый, ибо секретарь собирался уходить. - Я по поводу своей жалобы.
Секретарь не разобрал, по какому поводу.
- Что?
- Насчет жалобы. Она теперь в вашем районе живет и...
- Кто живет в нашем районе?
Усталый досадливо поморщился.
- Я вот здесь подробно, в письменной форме... - Он стал вынимать из портфеля листы бумаги. - Целый "Война и мир", хе-хе...
- Вот тут на улице, за углом, прокуратура, - сказал секретарь, - туда.
- Не в этом дело, товарищ секретарь. Они не поймут... Я уже был там.
Секретарь прислонился спиной к дверному косяку.
- Идите. Там все понимают.
Усталый помолчал и дрожащим от обиды голосом сказал:
- Ну что же, пойдем выше. - Повернулся и пошел на выход совсем в другую сторону. - Все забыли!..
- Не туда, - сказал секретарь. - Вон выход-то!
Усталый вернулся. Проходя мимо секретаря, горько прошептал:
- А кричим: "Коммунизм! Коммунизм!"
Секретарь проводил его взглядом, повернулся к Сене.
- Кто это, не знаешь?
Сеня пожал плечами.
- А ты чего стоишь тут?
- Уже пошел, все.
Грустный грустно шагая серединой улицы - большой, солидный. Круглая большая голова его сияла на солнце.
Сеня догнал его.
- Разволновался? - спросил он.
- Заелся ваш секретарь-то, - сказал грустный, глядя перед собой. - Заелся.
- Он зашился, а не заелся. Погода вот-вот испортится, а хлеб еще весь на полях. Трудно.
- Веем трудно, - сказал грустный. - У вас чайная где?
- Вот, рядом,
- Заелся, заелся ваш секретарь, - еще раз сказал грустный. - Трудно, конечно, такая власть в руках - редко кто не заестся.
- Ты из города?
- Да.
- У тебя там на авторемонтном никого знакомого нету?
- А что?
- Пару валов надо...
- Волов?
- Валов. Коленчатых.
Грустный человек грустно посмеялся.
- Мне послышалось: волов. Надо подумать.
- Подумай, а?
Подошли тем временем к чайной. Вошли в зал. Грустный сказал:
- Сейчас... Сделаем небольшой забег - что-нибудь сообразим.
- Какой забег?
- В ширину.
Сеня не понял. Грустный опять посмеялся.
- Ну, выпьем по сто пятьдесят... Выражение такое есть. - Он грузно опустился на стул, портфель поставил на стол. - Садись.
- Слушай, туг же нет по сто пятьдесят.
- Как?
- Не продают.
- Тьфу!.. Демократия!
- Красного можно.
- Ну, возьми хоть красного. На деньги.
Сеня принес бутылку вина, стакан.
- А себе стакан?
- Мы же в город поедем. На мотоцикле же. Как я поведу-то?
- А, валы-то... - Грустный налил полный стакан, выпил, перекосился. - Ну и гадость!.. Чего только не наделают. - Налил еще полстакана и еще выпил. - От так.
Закурили.
- Валы, говоришь?
- Валы.
- Прямо хоть караул кричи?
- Точно. Погода стоит...
- Мне бы ваши заботы... А на кой они тебе сдались, эти валы?
- Я же тебе объяснял: полетел...
- Нет, я про тебя говорю. Машина-то чья?
- Моя.
- Личная?
- Какая личная!..
- А, государственная?
- Ну.