- А знаешь, какой дом можно сделать? - сказал вдруг Иван. - Двухэтажный. Сейчас мода - двухэтажные. Красиво, я видел. Мне один раз даже во сне такой приснился...
- Да зачем он, поди, двухэтажный-то?
- Да что ты?! - заволновался Иван. - Знаешь, как удобно! Вот, смотри как: низ - как обычный пятистенок, так? Но кладовка и сенцы не пристраиваются, а - в срубе. Так?
- А крыша как? Флигелем?
- Нет, кругом. Теперь смотри: на втором этаже - где кладовка и сенцы - пойдет веранда. Причем ее можно пропустить и с торца - под окнами, балкон такой...
- А крышу - свесить, - подхватил Сеня. - А?
- Но!
Сеня снялся с места и заходил по избе.
- Знаешь, где его можно поставить? На берегу, где Змеиный лужок-то выходит... Где кузня-то была! Знаешь?
- Знаю.
- А баню прямо на берегу поставить...
- А с кручи спустить трос...
- Для чего?
- Воду доставать. Ворот, колесо какое-нибудь - и мотай.
- Да там и принести не так уж высоко.
- Да на кой черт носить, если можно приспособление сделать?
- Ну да, - согласился Сеня. - А то жена беременная будет, ей тяжело будет.
При упоминании о "жене" оба как бы спохватились, замялись. Помолчали малость и выправились.
- Еще я бы полати сделал в избе, - сказал Сеня. - Черт ее знает что - люблю полати!
- Помнишь, как мы на полатях спали?
- Помню. Но полати - это... Ну, можно и полати. А что баню - на самом обрыве, - это хорошо.
- Как хорошо-то! Я люблю, когда моешься, чтоб из окошечка далеко видно было. А еще лучше, когда в окошечке видно, как солнышко закатывается...
- А дома самовар стоит.
- А жена выйдет на крыльцо: "Сенька, ты ничего там?"
- Помнишь, мама все выходила: "Ванька, вы ничего там? Не угорели?!" Эх, братка...
- Вот пойди такая жизнь, я согласный по пятнадцать часов в день работать - и ни разу не пожалуюсь. А в субботу - под воскресенье - поплыли бы лучить. Ох, я знаю одно место-о! В субботу завестись пораньше да хорошего смолья успеть заготовить - хоть до утра рыбачь...
- Любишь лучить?
- Нет, я лучше с удочкой уважаю.
- Верно, я тоже больше с удочкой люблю. Культурней как-то. Хошь, книжку возьми, возьми одеяло, раскинь на бережку - так поваляйся, благодать. А детишки пойдут! Детишек с собой взять.
Иван качнул головой. И задумался.
Сеня, чтоб не спугнуть его хорошие думы, чтобы его так и оставить с этими думами, поспешно сказал:
- Давай-ка соснем пока, братка. Верно говорят: утро вечера мудренее.
- Пойдем на сеновал спать, - предложил Иван.
- Пошли, - охотно согласился младший брат.
Они вынесли одеяла, подушки и устроились спать на сеновале в сарае.
Только оба долго не могли заснуть - глядели сквозь щели сарая в большую лунную ночь. Молчали.
Утром, чуть свет, когда Сеня еще спал, Иван осторожно поднялся... Осторожно прокрался по сараю...
Вошел в избу.
Достал из-под кровати свой маленький чемоданишко, с каким приехал... Открыл его: там кое-какие подарки, которые он привез отцу и Сене, - пара рубах, зажигалка Сене, шарфик какой-то... Иван все это выложил на кровать, взял чемодан, постоял с ним...
Присел перед дорогой на кровать, посидел, встал и пошел.
И вышел из избы.
Оглянулся на сарай, на избу...
И решительно пошагал прочь.
На улицах деревни никого не было.
Только из ограды Ковалевых вышел отец Вали... Иван, увидев его, хотел было свернуть в переулок, но уже поздно было.
Поздоровались.
- Поехал? - спросил старик.
- Надо, - ответил Иван.
- Закури на дорожку, - предложил старик. - Подмешал вчера доннику в табак - ничо, скусный стал.
Закурили.
- Тут машины ходят счас?
- Машин полно, - сказал старик. - Хлеб круглые сутки возют. Все на вокзал едут.
Постояли. Говорить больше не о чем было.
- Ну, счастливо доехать тебе, - молвил старик.
- До свиданья, - сказал Иван.
И разошлись.
Иван удалялся по улице. Потом свернул с улицы в сторону большака. И пропал из виду.
2001 Электронная библиотека Алексея Снежинского