Так, нормы международного права, усиливающие или устанавливающие уголовную ответственность, не могут непосредственно применяться при квалификации преступлений. Такой запрет вытекает из самих международных и конституционных предписаний об обратной силе закона.
Напротив, нормы, отменяющие либо смягчающие уголовную ответственность, могут применяться непосредственно до включения в УК РФ.
Н.Ф. Кузнецова отмечает, что: «Известно, что международное законодательство не содержит конкретных санкций за преступления. Санкции могут предусматриваться лишь в обобщенном виде, например при определении "серьезного преступления" (исключение составляет Конвенция ООН 1948 г. о геноциде). Уже по одному этому основанию они не могут непосредственно использоваться при квалификации преступлений. Так, в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности, ратифицированной в РФ 26 апреля 2004 г., серьезными преступлениями признаются те, которые наказуемы по уголовному законодательству государства - участника Конвенции лишением свободы на максимальный срок не менее четырех лет»[73].
Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации"[74] разъяснил: "Международные договоры, нормы которых предусматривают признаки составов уголовно наказуемых деяний, не могут применяться судами непосредственно, поскольку такими договорами прямо устанавливается обязанность государств обеспечить выполнение предусмотренных договором обязательств путем установления наказуемости определенных преступлений внутренним (национальным) законом".
В Постановлении однозначно отвергается непосредственность квалификации преступлений по международному уголовному праву. Однако в нем обойден вопрос о допустимости этого применительно к нормам Общей части, которые тоже участвуют в квалификации, а также в случаях декриминализации преступлений либо смягчения ответственности за деяния, ответственность за которые регламентируется Особенной частью УК.
Н.Ф. Кузнецова полагает, что такого рода нормы международного права, разумеется ратифицированные, должны применяться непосредственно[75]. Это мнение подтверждается тем, что в ч. 1 ст. 1 УК РФ сказано, что "новые уголовные законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в настоящий Кодекс". Отсюда следует, что обязательной имплементации в УК требуют нормы, устанавливающие уголовную ответственность, но не освобождающие от нее либо смягчающие уголовную ответственность или наказание. Данный вывод в полной мере согласуется с принципом международного и конституционного права об обратной силе закона, устраняющего либо смягчающего наказание.
Однако, как уже было сказано выше, в соответствии со ст. 77 Римского статута МУС может назначить одну из следующих мер наказания лицу, признанному виновным в совершении преступления, предусмотренного в ст. 5 Римского статута: а) лишение свободы на определенный срок, исчисляемый в количестве лет, которое не превышает максимального количества в 30 лет, или б) пожизненное лишение свободы в тех случаях, когда это оправдано исключительно тяжким характером преступления и индивидуальными обстоятельствами лица, признанного виновным в его совершении. Помимо лишения свободы МУС может назначить штраф и конфискацию доходов, имущества и активов, полученных прямо или косвенно в результате преступления, без ущерба для прав bona fide третьих сторон.
УК РФ предусматривает в качестве максимального наказания лишение свободы сроком на 20 лет или пожизненным лишением свободы (которое, фактически, исполняется лишь в течение 25 лет). Даже смертная казнь, предусмотренная действующим УК РФ может быть заменена в порядке помилования лишением свободы сроком на 25 лет[76]. Из сказанного следует, что Римский Статут предусматривает наказания более тяжелые, чем УК РФ, и значит, в целом, должен рассматриваться, как закон, отягчающий уголовную ответственность, и ухудшающий положение лиц, привлекаемых к ней.
Е. Климова отмечает, что «В случае ратификации Россией Римского статута Международного уголовного суда 1998 г. будет необходимо внести в УК РФ более 35 изменений, касающихся состава преступлений. Например, объем понятия "геноцид" по ст. 357 УК РФ придется соотнести с объемом этого понятия по Римскому статуту, которые не совпадают; ст. 356 УК РФ будет необходимо распространить на вооруженные конфликты международного характера»[77].
Н.С. Никитенко обращает внимание еще на одно весьма серьезное препятствие для ратификации Римского Статута Россией. Он пишет: «Подписание Россией Римского статута Международного уголовного суда[78] предполагает принятие большого числа серьезных международно-правовых обязательств, сужающих уголовную юрисдикцию России. В частности, мандат Международного уголовного суда распространяется на случаи совершения преступлений главой государства с последующим привлечением его к уголовной ответственности. Ратификация Римского статута Россией затруднена из-за наличия императивных конституционных предписаний о порядке и основаниях импичмента Президента России, не позволяющих возбуждать вопрос об отрешении от должности Президента РФ за преступления, входящие в юрисдикцию Международного уголовного суда. Вместе с тем наказание главы государства в ряде случаев может быть следствием соблюдения национальных интересов (как в случае со С. Милошевичем). Российское законодательство идет по пути не только закрепления президентского (либо депутатского) иммунитета, но и его "экстраполномочной" пролонгации (т.е. продления после прекращения полномочий). Возбуждение уголовного преследования за действия, совершенные в осуществление конституционных полномочий главы государства (депутата) после прекращения этих полномочий, невозможно. Принятие Федерального закона "О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи"[79] вслед за сложением полномочий первым Президентом России мной расценивается как нарушение национального (народного) интереса. Демократические преобразования в виде приватизации и пр. на фоне внутреннего вооруженного конфликта заслужили разве что осуждения»[80].
Таким образом, несмотря на то, что, как отмечает Е.Н. Трикоз, «длительная отсрочка ратификации и тем более отказ от нее может серьезно подорвать международный престиж страны и замедлить процесс сближения с европейской семьей народов, так как МУС поддерживается как общеевропейское дело на самом высоком уровне»[81], становиться очевидным, что ратификация Римского Статуса потребовала бы внесения в законодательство РФ очень существенных изменений. Внесение изменений в Конституцию РФ потребовало бы проведения в Российской Федерации референдума по этому вопросу, внесение изменений в УК РФ должно быть связано с принятием новых положений Общей части о максимально допустимом наказании, что, в целом, нельзя назвать соответствующим российской уголовно-правовой политике. Корме того, после ратификации Римского Статута Российской Федерации пришлось бы концептуально изменить положения нормативно-правовых актов, касающиеся статуса главы государства и высших должностных лиц, что так же противоречит современным тенденциям развития российского права.
В настоящей работы было проведено исследование истории создания, принципов деятельности и международно-правового значения Римского Статута и учрежденного этим международным документом Международного Уголовного Суда.
Из проведенного в рамках настоящей работы исследования можно сделать следующие выводы:
Международный Уголовный Суд – организация, возникшая в результате длительного развития идеи международного правосудия по уголовным делам о преступлениях против мира и человечества. Создание МУС – результат большой работы международного сообщества, но оно было бы невозможным без стечения всех рассмотренных исторических предпосылок и сложившейся в конце XX века международной ситуации, связанной с существованием исключительно серьезных угроз и практической необходимостью принять международные меры для предотвращения совершения опаснейших преступлений, угрожающих человечеству.
В работе были довольно подробно проанализированы принципы и положения Римского статута и сделан вывод о том, что Римский статут представляет из себя международно-правовой акт, представляющий собой образец высочайшей юридической техники и содержащий в себе действенные правовые механизмы своей практической реализации.
Значительное внимание в работе было уделено имплементации положений Римского статута внутренним законодательством Германии и Швейцарии – государств, применивших различную тактику проведения имплементации. Германия предпочла трансформировать свою уголовно-правовую систему и даже провести конституционную реформу, в то время, как Швейцария имплементировала нормы Римского статута практически не внося специальных изменений в свое законодательство.
Однако, основной целью настоящей работы было исследовать влияние Римского статута на российское уголовное право. В результате проведенного исследования было выявлено, что в настоящее время этот международно-правовой акт оказал влияние лишь на развитие теории уголовного права в результате развернувшейся научной дискуссии по вопросу о том, следует ли нашей стране ратифицировать этот документ.