Как отмечают в связи с этим немецкие криминалисты, Римский статут не только учредил МУС, но и стал кодексом универсального уголовного права, квалифицируя наиболее тяжкие международные преступления и детально регулируя необходимые признаки индивидуальной уголовной ответственности по международному праву.
В комментариях выделены аспекты преследования преступлений, совершенных за пределами Германии и вне связи с нею. Это значит, что независимо от места совершения преступления, от того, кто совершил или против кого совершены данные международные преступления, виновные лица могут быть судимы на основании норм германского уголовного права.
При этом согласно новому разделу - МУК, закрепленные в нем составы преступлений подлежат универсальной юрисдикции. Тем самым законодатель прямо отверг ранее принятое Федеральной судебной палатой ФРГ решение от 30 апреля 1999 г. В нем указывалось, что иностранец, совершивший акт геноцида за пределами страны, может быть судим в Германии на основании универсальной юрисдикции только при наличии определенных условий. В новом варианте, утвержденном в МУК, принцип универсальной юрисдикции, в сущности, освобожден от каких-либо ограничений»[32].
Широкое определение данного принципа находит подтверждение в обычном международном праве[33] и поддерживается многими юристами, которые считают, что универсальная юрисдикция черпает свою легитимность из того факта, что международные преступления несовместимы с фундаментальными интересами международного сообщества, в особенности в части обеспечения мира и безопасности человечества. Подчеркивается, что это соответствует защите интересов каждого, а не только государства и его правоохранительных органов[34].
В то же время профессор Гумбальдского университета (Берлин) Флориан Ессбергер при обосновании этой позиции затрагивает и проблему интерпретации национального суверенитета в рамках присущего ему принципа невмешательства. Он полагает, что подобная трактовка суверенитета с неизбежностью ведет к ограничению компетенции государственных и судебных органов при регулировании режима пресечения международных преступлений на основе универсальной юрисдикции, сводя ее к территориальной юрисдикции[35].
Однако многие юристы, например, известный немецкий международник К. Томушат, критически оценивает столь широкий подход в определении универсальной юрисдикции[36]. Считается, что ее применение национальными судьями к международным преступлениям создает труднопреодолимые проблемы, в том числе и в области международной политики. С целью устранить возникновение таких преследований, пресечение которых ведется на основе применения неограниченной универсальной юрисдикции, законодатель ФРГ вслед за введением в УК специального раздела о МУК внес соответствующие изменения и в ст. 153 f УПК.
В статью включены дополняющие ее положения, позволяющие органам прокуратуры и суда отказаться от преследования и наказания лиц за преступления, предусмотренные в ст. ст. 6 - 14 нового раздела МУК. В § 153 УПК оговорены следующие ситуации: когда обвиняемый не находится на территории Германии; когда отсутствуют основания подозревать, что такие преступления совершил немецкий подданный или оно было совершено против немецкого подданного. Правомерным основанием в отказе начать уголовные преследования также является обстоятельство, когда преступление уже расследуется международным судом или судом другого государства, на территории которого было совершено такое преступление, чей подданный подозревается в его совершении или его подданному был причинен ущерб. Указаны и некоторые другие ситуации.
Законом от 29 ноября 2000 г. об изменении ст. 16 Конституции ФРГ (вступил в силу 2 декабря 2000 г.), в отступление от принципа невыдачи собственных граждан, была предусмотрена возможность экстрадиции немцев в государства - члены Европейского союза или передачи Международному суду при условии соблюдения принципов верховенства права. При этом изменения, внесенные в немецкое законодательство, сопровождались как содержательным, так и терминологическим размежеванием двух процедур. В частности, термин "экстрадиция" ("Auslieferung") был заменен термином "передача" ("Uberstellung") в контексте сотрудничества с международными трибуналами[37]. Таким образом, путем конституционных изменений Германия решила две фундаментальные задачи: во-первых, допустила передачу немцев Международному уголовному суду; во-вторых, предусмотрела возможность сотрудничества с государствами - участниками Европейского союза в форме передачи собственных граждан согласно Европейскому ордеру на арест, заменившему с 1 января 2004 г. формальную процедуру экстрадиции новым юридическим инструментом, позволяющим осуществить передачу обвиняемых или осужденных без длительных задержек и различного рода юридических формальностей, характерных для экстрадиционных процедур[38].
И наконец, для полного и всестороннего сотрудничества с МУС и реализации обязательств, предусмотренных ст. 86 Статута Суда, 21 июня 2002 г. был принят Закон о сотрудничестве с Международным уголовным судом (Gesetz zur Ausf hrung des Remischen Statuts des Internationalen Strafgerichtshofs vom 17. Juli 1998)[39].
Таким образом, после ратификации Римского статута, Германия на практике провела процедуру имплементации его положений в национальное уголовное законодательство. Наиболее важным и ценным для настоящего исследования представляется здесь не сам факт введения в УК ФРГ нового первого раздела, установившего составы международных преступлений, а четкое разграничение юрисдикции внутригосударственных органов, осуществляющих уголовное преследование и юрисдикции МУС с установлением преимущественного права последнего рассматривать уголовные дела о преступлениях, предусмотренных первым разделом УК ФРГ. Полагаю, что эта новелла уголовного права Германии представляет из себя образец исключительно качественной юридической техники, и опыт Германии вполне мог бы быть использован нашей страной в процессе имплементации положений Римского статута во внутреннее уголовное законодательство, о котором мы будем говорить в третьей главе настоящей дипломной работы.
«Швейцария подписала Римский Статут 18 июля 1998 г. Поскольку правительство страны заявило о своем намерении сделать Швейцарию одним из первых 60 государств, ратифицировавших Римский Статут, был составлен жесткий график. В ходе окончательного голосования, имевшего место 22 июня 2001 года, Федеральное Собрание приняло Римский Статут 181 голосом против 8 (Национальный совет) и 43 голосами против 0 (Совет кантонов) соответственно. В тот же день был принят закон по данному вопросу. Поскольку в установленный срок не было принято решения о проведении референдума, Швейцария сдала свою ратификационную грамоту на хранение Генеральному секретарю ООН 12 октября 2001 г., став, таким образом, 43-м государством-участником Римского статута. Федеральный закон о сотрудничестве с МУС (CICCL) вступил в силу одновременно с Римским Статутом 1 июля 2001 года»[40].
Говоря об опыте имплементации положений Римского Статута в Швейцарии, следует более подробно остановиться на исключительно ценном опыте этой страны в решении вопроса о выдаче МУС обвиняемых –граждан стран, ратифицировавших Римский Статут, для придания их международному уголовному суду, без проведения конституционных реформ.
Как показал опыт имплементации Римского статута МУС, наиболее сложной в юридическом отношении и деликатной с политической точки зрения явилась проблема урегулирования конституционно-правовых вопросов[41], в числе которых наибольшей остротой отличалась необходимость обеспечения совместимости конституционного запрета об экстрадиции собственных граждан с процедурой передачи обвиняемых МУС[42].
Как известно, среди различных видов сотрудничества, предусматриваемых частью 9 Римского статута, одной из важнейших является передача обвиняемых, которая осуществляется безотносительно к правовому статусу лица, и в частности его гражданству. Согласно ст. 89 Статута МУС Суд может препроводить просьбу об аресте и передаче лица любому государству, на территории которого находится это лицо, и обращается к этому государству с просьбой о сотрудничестве в производстве указанных действий. Государства-участники в соответствии с положениями настоящей части и процедурой, предусмотренной их национальным законодательством, выполняют просьбы о производстве ареста и передаче. Как видно из содержания указанной статьи, она не предусматривает каких-либо изъятий для осуществления сотрудничества с учетом такого критерия, как гражданство.
В этой связи указанная процедура создала серьезную конституционную проблему для стран, принявших решение о ратификации Статута МУС, поскольку в подавляющем большинстве случаев государства отказывают в экстрадиции собственных граждан[43].
Механическое распространение общих экстрадиционных запретов на передачу обвиняемых МУС по существу могло бы означать полное блокирование деятельности последнего и препятствовало бы осуществлению юрисдикции нового международного судебного учреждения.
Компромиссное решение, которое было отражено в окончательной редакции Статута и имело целью устранение возможных коллизий норм национального права и положений Статута, свелось к тому, что в ст. 102 Римского Статута была проведена дифференциация понятий "экстрадиция" (extradition) и "передача" (surrender), в соответствии с которой передача означает доставку лица государством в Суд в соответствии со Статутом, а экстрадиция - доставку лица одним государством в другое в соответствии с положениями международного договора, конвенции или актов национального законодательства. Причем различия, касающиеся содержания указанных понятий, выходят далеко за рамки терминологических характеристик[44].