По способу исполнения подлог может быть как материальным, так и интеллектуальным. Материальный подлог выражается в разных способах подделки, подчистки, вытравливанием первоначального текста и др. Интеллектуальный подлог выражается в изготовлении изначально ложного, фальсифицированного документа.
Немаловажным моментом в служебном подлоге является установление факта и (или) события преступления. В частности, надо установить: откуда исходит официальный документ? Обладал ли субъект данного состава преступления полномочиями (как соответствующее лицо) по подписанию какого-либо официального документа? Если такие полномочия у лица отсутствовали либо он подделывает неофициальный документ, состав преступления (ст.292) отсутствует. Речь может идти о квалификации таких действий по ст.327 УК, возможна и конкуренция ст.292 и 327 УК.
В следственно-судебной практике важно исключить возможность ошибок при квалификации преступлений. Уместно привести следующий показательный пример. Некий Г., старший специалист органа самоуправления, за изготовление подложного документа за деньги был привлечен к уголовной ответственности за получение взятки. Однако еще в ходе предварительного следствия выяснилось, что он выполнял фактически вспомогательные функции и готовил документы по письменным резолюциям своего начальства. В этом смысле его работа носила чисто технический характер делопроизводителя. Должностная инструкция на него изобиловала пунктами об осуществлении им контроля в различных сферах, что и дезориентировало правоохранительные органы. В действительности Г. никакого контроля не осуществлял и никакими функциями должностного лица не наделялся. Таким образом, впоследствии его действия были квалифицированы по ст.292 УК РФ. Данный пример наглядно показывает, что рассматриваемая норма в основном направлена на пресечение уголовно-правовыми средствами коррупции среди служащих. Действия должностных лиц квалифицируются, как правило, по этой норме, если деяние совершено из "иной личной заинтересованности", без превышения полномочий и не повлекло существенного вреда правоохраняемым интересам [24. с.66].
Вербальная форма заключается в том, что слова, фразы, выступления, речи, произнесенные лицом, образуют действие как признак объективной стороны состава преступления. Например, сообщение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию, характеризует клевету (ст.129 УК); оскорбление может быть совершено словесно, если высказывания носили неприличную форму (ст.130 УК); публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности составляют сущность действия в преступлении, предусмотренном ст.280 УК, и т.д.
Конклюдентная форма проявления преступного действия встречается довольно редко. Ее суть заключается в том, что рассматриваемый признак объективной стороны выполняется в виде жеста. Такая форма проявления действия может быть при оскорблении действием (например, щелчок по носу, пощечина и т.д.), развратных действиях без применения насилия в отношении лица, заведомо не достигшего 16-летнего возраста (ст.135 УК).
Понимание угрозы как способа совершения рассматриваемого преступления затруднено, так как УК РФ не содержит ее легального толкования, несмотря на то, что пользуется этим понятием достаточно часто, а в уголовно-правовой науке нет единства мнений по данному вопросу.
Различия в понимании угрозы сводятся к тому, что одни ученые относят угрозу к принуждению [32. с.630], другие - к насилию [5. с.97], третьи понимают угрозу как самостоятельную правовую категорию [29. с.7]. Являясь сторонниками понимания угрозы как разновидности насилия, полагаем, что законодатель не случайно, говоря о принуждении, называет в качестве одного из его способов угрозу, позволяя утверждать, что угроза и принуждение - это самостоятельные понятия. Понятие "принуждение" является более широким, чем понятия "угроза" и "насилие". "Принуждение представляет большую общественную опасность, чем то средство, которое применяет принуждающий, поскольку создается дополнительно опасность нарушения тех правоохраняемых интересов гражданина, на которые виновный в конечном счете и посягает" [11. с.23].
Угрозу следует рассматривать как разновидность психического насилия, представляющую собой информационное воздействие на психику человека помимо его воли, ограничивающее или подавляющее свободу волеизъявления или причиняющее психическую травму.
Вовне угроза может выражаться как вербально (словесно), так и невербально. Наиболее распространены вербальные способы выражения угрозы, поскольку язык - основное средство психологического воздействия на человека. Вербальные угрозы могут быть в устной или письменной форме. Невербальными формами угрозы могут быть демонстрация различных предметов и орудий, в том числе и оружия, различного рода жесты, знаки (например, один из следователей демонстрировал допрашиваемым боксерскую перчатку с надписью красным фломастером: "Добровольное признание облегчает участь подсудимого" [26.]). Эти формы угроз можно назвать одним понятием - "конклюдентные действия". Такие действия либо заменяют слова, либо подкрепляют их. Угрозы могут быть адресованы самому допрашиваемому или высказываться в адрес его близких [25. с.344].
В теории уголовного права и судебной практике выделяется так называемое посредственное исполнение преступления. В этом случае используемые животные или люди выступают в роли орудия осуществления преступной воли виновного. Подобная ситуация складывается тогда, когда в целях причинения вреда используются лица, не являющиеся субъектом преступления (не достигшие возраста уголовной ответственности и невменяемые), либо лица, не осознающие факта совершения общественно опасного деяния, в связи с их обманом, а также домашние или дикие животные. Например, малолетнему предлагается выстрелить в жертву, невменяемого подговаривают совершить поджог, собака натравливается на потерпевшего, из клетки выпускается лев и т.п. В этих случаях ответственность за совершенное преступление несет то лицо, которое обусловило действия других лиц и использовало их или животных в качестве орудия посягательства. Исполнителем такого преступления в соответствии с ч.2 ст.33 УК признается "лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных настоящим Кодексом".
В теории уголовного права вопрос об объективных границах преступного действия, а также его компонентах является дискуссионным. Между тем, он имеет большое научное и практическое значение: обусловливает ряд аспектов квалификации содеянного (в частности при отграничении единого (единичного) преступления от множественности преступлений; соучастия в преступлении от заранее не обещанного укрывательства преступлений); позволяет определить длящиеся и продолжаемые преступления, а также место совершения преступления, сроки давности; устанавливает временные рамки применения нового уголовного закона и акта об амнистии.
В литературе указывается, что "поскольку любое преступное действие характеризуется рядом признаков (физическое телодвижение; общественная опасность, противоправность), то с объективной стороны начальным его моментом будет тот момент, с которого оно обладает всеми этими признаками". В целом с таким утверждением можно согласиться, однако надо иметь в виду, что, во-первых, наряду с указанными признаками действие должно быть осознанным и волевым, сложным и конкретным по содержанию, во-вторых, данное определение характеризует лишь умышленные преступления.
Являясь внешним актом общественно опасного, противоправного поведения лица, действие начинается с момента совершения первого осознанного и волевого телодвижения. Причем это относится не только к рассматриваемому признаку, направленному на причинение вреда общественным отношениям, охраняемым уголовным законом и сформулированным в УК в виде оконченных преступлений, но и к действиям, создающим необходимые условия для дальнейшей реализации преступного намерения: приискание, изготовление или приспособление лицом средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления и т.п.
В неосторожных преступлениях началом преступного действия следует считать нарушение определенных правил, создающее угрозу причинения предусмотренного уголовным законом вреда. Данное обстоятельство обусловлено спецификой наказуемости неосторожных преступлений, совершение деяния признается преступным лишь в случае наступления или создания реальной возможности наступления общественно опасного последствия, предусмотренного УК.
Окончание преступного действия также зависит от формы вины. В умышленных преступлениях действие считается оконченным в момент совершения последнего телодвижения, направленного на причинение преступного последствия, либо отпадения одного из признаков преступного действия, в неосторожных - окончание преступного действия совпадает с моментом наступления общественно опасного последствия.
Пример: В настоящее время существуют также и трудности при квалификации преступлений, совершенных организованной группой в продолжаемых преступлениях, прежде всего экономического характера. Оценивая происхождение данной проблемы, А.И. Чупрова и С.И. Мурзков пишут: "Во-первых, не всегда учитываются особенности группового способа посягательства в продолжаемых преступлениях. Во-вторых, похищаемое имущество (в преступлениях против собственности), извлеченный преступный доход, не уплаченный государству налог (в экономических преступлениях) находятся как бы в законном ведении виновных, поэтому зачастую трудно установить совместный с другими или личный характер общественно опасной деятельности виновного; трудно установить (а тем более доказать) содержание его умысла, в частности был ли умысел единым (охватывал все эпизоды) или самостоятельным в каждом эпизоде преступления; охватывалось ли сознанием виновного то обстоятельство, что единое преступление (будь то хищение или продолжаемое экономическое преступление), складывающееся из нескольких эпизодов, совершается по предварительному сговору нескольких лиц или организованной группой" [34. с.29].