Формы звательного падежа (вокатив) используются при обращении к человеку (им. падеж: Аня — звательный: Ань!) (Ань, домой пойдешь?). Однако в настоящее время вместо вымершего старого звательного падежа используется так называемый новый звательный падеж, который образуется путем усечения конечной гласной существительного [О звательном падеже.. – эл. дан.]. Звательный падеж считался седьмым русским падежом в грамматиках, изданных до 1918 года (в близкородственных белорусском и украинском языках он выделяется как 7-ой падеж и поныне). Слова в форме этого архаичного звательного падежа можно обнаружить в старой литературе, особенно церковной (например, слова «отче», «Боже», «Господи», «старче», которые в современном русском языке являются архаизмами).
Звательный падеж не выражает зависимости между словами и необходим для выражения зависимости слов в предложении: (кто?) Иван родил (кого?) девчонку
Существительное «Иван» применено в форме именительного падежа, «девчонка» — в форме винительного. Отсюда мы понимаем, что именно Иван родил девчонку, а не наоборот.
Существовавшая в русском языке третья форма звательного падежа сохранилась в словах «деда», «доча» и т. п.
Однако некоторые лингвисты трактуют эти формы не как звательный падеж, а как звательную форму, поскольку в современном языке сохранились только отдельные остаточные формы древнего звательного падежа, в то время как далеко не все имена имеют звательную форму. Это объясняется определением падежа, который должен выражать синтаксические отношения. Обращения между тем членами предложения не являются и в синтаксических отношениях не участвуют.
Количественно-отделительный (партитив, или второй родительный) падеж использовался при употреблении существительного, означающего целое по отношению к некоторой части, также упоминающейся. Этот падеж мы можем услышать в двух равносильных формах некоторых словосочетаний: например, «головка чеснока», но также «головка чесноку»; особенно хорошо он заметен применительно к неисчисляемым существительным: сахару, песку (не путать с дательным) и др. Есть мнение, что этот падеж — один из двух, могущих быть прямым дополнением при глаголе. Причём глаголы могут иметь в качестве прямого дополнения как лишь существительное в партитиве, так и в аккузативе. (Это часто зависит от одушевлённости и исчисляемости существительного).
Местный (локатив, или второй предложный) падеж, в котором ставится существительное, означает место действия, например: «стоять в снегу» (но предложный падеж: «думать о снеге»).
Исходный (аблатив) падеж, в котором ставится существительное, означает место начала движения, например: «вышел и́з лесу» (отличается от местного падежа ударением) [Богородицкий 1935; 167—167, 311].
Кроме этих падежей специалисты (например, В. А. Успенский [Успенский], А. А. Зализняк [Зализняк 2002]) иногда выделяют ещё несколько (ждательный, временной, включительный, счётные и др.). Точное количество выделяемых падежей зависит от выбранного определения падежа.
Как правило, для определения падежа существительного используют прием постановки характеризующего вопроса. Однако не всегда этот принцип является основополагающим. Так, для винительного - нет ни одного уникального вопроса, для предложного - нет общего вопроса (предлог в вопросе зависит от предлога в предложении), для звательного - вопросов нет вообще.
Как видим, идеальный принцип любой грамматической категории (связь смысла и формальных признаков) постоянно нарушается, когда мы имеем дело с категорией падежа. Любой падеж имеет не одно, а несколько значений. Например, наиболее характерно для творительного падежа 'значение орудия или средства, при помощи которого производится действие'. Но, кроме того, есть творительный времени – днём, вечером (это совсем не то, что писать пером) творительный способа и образа действия шагом, боком; творительный сравнения – лететь стрелой и т.д. Если исходить из значения, только внутри творительного падежа можно выделить несколько падежей.Итак, определить число падежей на основе формальных признаков нельзя, так как среди них нет единообразия, на основе смысла – тоже нельзя, так как нет предела для дробления значений. Сколько же падежей? Этот вопрос ставил еще академик А.И. Соболевский, он писал: «Сколько падежей? Ответ на этот вопрос не только труден, но прямо невозможен. Если принять за основание звуковую форму имени… то мы должны будем сказать, что одни имена (например, кость – только с тремя разными звуковыми формами единственного числа) имеют меньше всего падежей, чем другие.. и что число падежей неопределённо. Если же принять за основание грамматическое значение…. То мы должны будем считать большое количество падежей… Тогда, например, форма хлеба в разных предложениях (я взял себе хлеба, мясо лучше хлеба, мягкость – свойство хлеба)» будет представлять три падежа…» [Энциклопедия для детей, 1998; 31, 171].
По мнению В.В. Виноградова, из шести падежей в современном русском языке, вследствие богатства значений (и отчасти по происхождению), родительный и предложный можно было бы рассматривать как объединение по крайней мере двух падежей в каждом из них [Виноградов 1984; 204].Рассмотрим многообразие значений падежей русского языка.Форма и м е н и т е л ь н о г о п а д е ж а - это исходная падежная форма слова. В этой форме имя существительное употребляется для наименования, названия лица, предмета, явления. В этом падеже всегда стоит подлежащее (а также приложение к нему): Д е в у ш к а вошла в комнату; Н о ч ь прошла незаметно; Чижа захлопнула з л о д е й к а-з а п а д н я (Кр.). В этом же падеже может стоять именная часть составного сказуемого: Грушницкий – ю н к е р; Хорь был ч е л о в е к п о л о ж и т е л ь н ы й (Т.). В именительном падеже стоит также главный член односоставного номинативного предложения: Вот опальный д о м и к (П.). Вне синтаксической связи с предложением в именительном падеже стоит обращение: О т е ц, о т е ц, оставь угрозы... (Л.); Шуми, шуми, послушное в е т р и л о (П.).
Р о д и т е л ь н ы й п а д е ж употребляется и после глаголов и после имен. Значения и синтаксическое употребление родительного падежа весьма разнообразны.
Собственно-родительный объединяет значения качественного определения: девушка редкой красоты, человек большого ума, стол красного дерева; принадлежности: книга сестры, дом отца; субъекта: подарок матери, сочинения Пушкина, тормоз Матросова; объекта: чтение Маяковского (когда читают стихи Маяковского; но чтение Маяковского, т. е. чтение самим Маяковским чего-либо есть родительный субъекта) [АГ – 70; 287]. Эти значения возможны и при наличии предлогов, например: у него была красивая дочь, у этой книги кожаный переплет, у чемодана двойное дно и т. п.Приглагольный родительный падеж указывает на объект в ряде случаев: а) если переходный глагол имеет при себе отрицание: не скосить травы, не сказать правды; 6) если действие переходит не на весь предмет, а на часть его (родительный части, или родительный разделительный): выпить воды, съесть хлеба, нарубить дров. Этот падеж имеет также значение отсутствия, лишения, удаления, боязни чего-либо: Р о д и т е л е й лишился он в раннем детстве (Ч.); Как ни старались мы избежать б р о д о в, нам не удалось от них отделаться (Арс.); Эти главы не избегли общей у ч а с т и. Гоголь сжег их в разное время (Кор.); значение желания, достижения: ...Желаю с л а в ы я (П.); ...С в о б о д ы хочу, н е з а в и с и м о с т и (Гонч.).
Приименный родительный падеж указывает на ряд определительных отношений: принадлежности - дом отца, комната сестры; отношения целого к части: коридор гостиницы, верхушка дерева; отношений качественных (качественной оценки): фуражка защитного цвета, слезы радости, человек чести и некоторые другие.