Если б не сумочка, что так пуста –
Не то чтоб франка –сантима,
Разве б я знала, что блузка вон та
Мне
Не
Необходима.
Муза, неисповедимы пути
Страдания и услады.
Опыт – как надо, смогла обрести,
Только узнав, как не надо.
Вот и стихи принесла я в печать.
Печать же печатать рада.
Муза, ну что б догадалась сказать:
«Римма, печатать не надо».
65
ЯИ Р. Казаковой служит объектом для пародирования и другому автору, Анатолию Парпаре.
В пародии сохраняется стиль поэтессы и её образная игра, но меняется содержательная сторона стихотворения. Пародист имитирует философскую направленность стиха – оригинала, но в пародии размышление лирической героини приобретают меркантильный, бытовой характер:
«Если б не сумочка, что так пуста –
Не то чтоб франка –сантима,
Разве б я знала, что блузка вон та
Мне
Не
Необходима.
Муза, неисповедимы пути
Страдания и услады.
Опыт – как надо, смогла обрести,
Т.е. в пародии присутствуют два семантических пласта: философский и бытовой, в результате чего возникает смысловой оксюморон. Имитируя авторское произведение, пародист использует приём прямой цитации неудачного приёма поэтессы.
В результате совмещения всех этих приёмов возникает комический эффект.
М. Владимов.
Я вас люблю ветвями.
Я вас люблю пешком.
И теми горбылями,
Что живы под снежком.
Я вас люблю трамваем,
Идущим не туда.
Владимир Соколов.
66
Я очень энергичен.
И, как дитя искусств,
Ужасно экзотичен
По части нежных чувств.
В любви неподражаем,
Признаюсь без стыда:
Могу любить трамваем,
Запутав провода.
Могу любить машиной,
Могу любить пешком,
Могу любить рейсшиной,
Отбойным молотком…
И все сначала вроде
Довольны. Но затем
Мне говорят: «Володя,
Вы любите не тем!»
Пародист подвергает осмеянию образную систему стихотворения. По предложенной автором модели пародист продолжает образовывать подобные конструкции: «любить машиной.., рейсшиной.., отбойным молотком». Тиражирование авторского образа приводит к созданию комического эффекта.
Семён Оркин.
Балконный романтик.
С утра до ночи долгими часами
сквозь городской неугомонный гуд
под простынями,как под парусами,
балконы по – над городом плывут.
Иван Бурсов.
С утра до ночи долгими часами
Глаза мои смотреть не устают:
Эскадры бригантин под парусами,
Фрегаты по—над городом плывут …
67
Но женщины того не понимают,
Романтику калечат на корню:
Выходят на балконы – и снимают
Наполненную ветром простыню.
Я с каждим днём гляжу на это строже
И лично обязательство беру:
Настанет день – и, как весёлый Роджер,
Мои штаны взовьются на ветру!
В данной пародии осмеивается ЯИ автора, основанная на ненормативном образовании предлога «по—над» и неудачное сравнение «под простынями, как под парусами».
В тексте пародии имитируется образная игра автора, причём первые две строфы как бы продолжают авторский стих. Создать такое ощущение пародисту удаётся за счёт прямого цитирования строк оригинала. Снижение, осмеяние объекта происходит в последней строке пародии, когда пародист вводит свой образ, который по своей уместности в поэтическом произведении адекватен авторскому: «штаны взовьются на ветру» (в оригинале – «над простынями как под парусами,
балконы по—над городом плывут»). Происходит резкое разоблачение оригинала, и как следствие этого возникает комический эффект.
М. Владимов.
Падеж слов.
Лишь двое ладят с той судьбою,
Что снится одному –
Но ты со мной и я с тобою
Спешим к чему или к кому?
Владимир Савельев.
68
Все падежи перебирая,
Как этажи, – по одному,
Вчера разгадывал тебя я:
Идешь к чему? Или к кому?
Что напишу я, то и тисну, –
Всё будет хейя, до то-го!
Пусть только нечто – в смысле смысла,
Но в смысле формы – ничего!
Твердят: бумагу зря, мол, портит!..
А я своей работой горд:
Когда в газете нет кроссворда,
Мой стих заменит вам кроссворд!
Разоблачение бессодержательности стиха – оригинала – цель пародии М. Владимова. Пародист сохраняет форму стиха, но утрирует содержание. Абстрактные вопросы, которые задаёт поэт, обретают у М. Владимова конкретное падежное значение, в результате чего стихотворение В. Савельева лишается всякого смысла.
М. Владимов.
Наломала…
Уронила стеклянную вазу,
а она превратилась в ручей…
……………………………….
Голубое разбила я блюдце,
вдруг гляжу – незабудки у ног…
Светлана Соложенкина.
Все – в леса по грибы спозаранку…
Я – с авоськой – в «Дары», на проспект.
Притащила с маслятами банку,
Развернулась и – бац! – об паркет!
Собрала.
По малину сходила:
Три компота раскокала вдрызг!
69
Мужу летний букет подарила,
Незабудковый грохнув сервиз!
Холодало.
Сервант стукнув об стол,
Гарнитур превратила в дрова!..
Впрочем, я и пишу так же просто:
Рву стихи – собираю…слова!
Автор пародии имитирует стихотворение при помощи следующих средств:
1. Имитация синтаксических конструкций объекта (отношения противопоставления между частями сложного предложения: «Рву стихи – собираю…слова»).
2. Варьирование авторскими образными средствами, включёнными в травестийный сюжет, насыщенный разговорно – просторечной лексикой: «грохнула вдрызг», «бац», «притащила…».
Комический эффект достигается при сопоставлении в нашем сознании плана объекта и плана пародии, которая построена в данном случае по принципу стилевого контраста по отношению к исходному тексту.
А. Иванов.
О пользе скандалов.
Что делать со стихами о любви,
Закончившейся пошленьким скандалом?
Не перечитывая, разорви,
Отдай на растерзание шакалам.
Евгений Долматовский.
Ни разу малодушно не винил
Я жизнь свою за горькие уроки…
Я был влюблён и как – то сочинил
Избраннице лирические строки.
70
Скользнула по лицу любимой тень,
И вспыхнул взгляд, такой обычно кроткий…
Последнее, что видел я в тот день,
Был черный диск чугунной сковородки.
Скандал? Увы! Но я привык страдать,
Поэтам ли робеть перед скандалом!
А как же со стихами быть? Отдать
На растерзанье критикам – шакалам?
Насмешек не боюсь, я не такой;
Быть может, притворится альтруистом,
Свои стихи своею же рукой
Взять и швырнуть гиенам – пародистам?
Но я мудрей и дальновидней был,
Я сохранил их! И в тайник не спрятал.
Не разорвал, не сжёг, не утопил,
Не обольщайтесь – я их напечатал!
А. Иванов обыгрывает содержательную сторону стиха, а также авторскую метафору – «шакалы…».
Пародист воссоздает свой сюжет стихотворения, в котором снижается образ лирического героя за счёт контраста между тем, что он описывает и между тем, как он это делает. Возвышенные интонации героя сопоставляются читателем с фразой «Последнее, что видел я в тот день,
Был черный диск чугунной сковородки».
Комический эффект возникает и при восприятии растиражированного пародистом сравнения (по аналогии с авторским образом) «критики – шакалы», «гиены – пародисты».
Владимир Прудовский.
Себе, любимой.
Ещё меня никто на белом свете,
71
как я, неудержимо, не любил.
Людмила Кудрявская.
Хотела быть в любви альтруистичной,
Однако выпал жребий мне иной:
Ко всем я оставалась безразличной,
Испытывая страсть к себе одной.
Смотрела на себя влюбленным взглядом,
Была с собою счастлива вполне.
Любовь ко мне других бледнела рядом
С моей любовью собственной ко мне.
Не выдержу с собой ни дня разлуки,
Одной собой живу я и дышу…
Свяжите мне скорей покрепче руки,
Не то себя в объятьях задушу!
Образная система поэтессы находит отражение в пародии Вл. Прудовского. Он утрирует, доводит до абсурда её строки, образовывая аналогичные по своей семантике и форме конструкции: «испытывая страсть к себе одной», «смотрела на себя влюбленным взглядом», «с любовью собственной ко мне» и т.п.
Содержание стиха поэтессы приобретает абсурдную форму, полностью обессмысливается, в результате чего возникает комический эффект.
Принцип ассоциативной интеграции реализуется в гибриде, основанном на парадоксальной контаминации ассоциантов «никто…как я…не любил».
Александр Бобров.
Цыганка с чудовищем.
От судьбы изнуряющей, ноющей,
От утрат, и от ран, и от бед
Прижималась душою к чудовищу
Сколько нищих и каторжных лет.
72
Умирать от любимой руки –
Это высшая доблесть цыганок.
Раиса Романова.
От судьбы изнуряющей, ноющей
Я в кино уходила, скорбя.
Вдруг афиша с названьем «Чудовище».
Вот, подумалось фильм про тебя!
И пошла на него, как наметила,
Разглядеть крупным планом бельмо.
Оказалось, что это – комедия,
И не ты в ней герой – Бельмондо.
Обстановка французская – та ещё.
Я ушла, я покинула зал
От ликующих, праздно болтающих,
Как великий поэт призывал.
И пошла по дороге накатанной,
По цыганской дороге большой,
Нищетою стращая и каторгой,
Чтоб опять прижиматься душой.
Приготовилась я к высшей доблести –
Кто полюбит Раису Ромэн?
Но в ответ пригрозило чудовище:
Не устраивай таборных сцен.
В данной пародии реализуются два принципа ЯИ – имитация и ассоциативное отождествление. Принцип имитации проявляется в следовании пародиста за стилем поэтессы, в цитировании её строк в трансформированном юмористическом сюжете и обыгрывании тематического плана стиха.