Русский классицизм, зародившийся позже западноевропейского, наряду с общими с ним чертами имел и ряд особенностей. Представители русского классицизма в меньшей мере обращались к античным сюжетам, отдавая предпочтение национальной тематике, стояли ближе к современной им жизни и делали попытки отражать ее проявления в своих произведениях, теснее были связаны с традициями устного народного творчества. Наиболее распространенной формой произведений русских классицистов была стихотворная: сатиры, оды, лирические песни, басни.
Таким образом, можно утверждать, что в XVIII в. зарождается иная система взглядов на природу и общество – рационализм. “Так, в истории русской литературы и общественной мысли просматриваются три господствующие мировоззренческие системы: религиозный символизм (XI – XV вв.), наивный прагматизм (XVI – XVII вв.) и рационализм (первые две трети XVIII в.)”.
А.Д. Кантемир (1709 – 1744 гг.) по праву являлся первым светским поэтом в России. Он был образованнейшим человеком своего времени, превосходным знатоком древних и западноевропейских языков. Первоначально он занимался переводами, но широкую известность получил в качестве автора сатирических произведений, проникнутых горячей защитой петровских преобразований и высмеивающих невежество, взяточничество, ханжество. Кантемир перевел с французского и издал в 1740 г. книгу академика Фонтенеля “Разговоры о множестве миров”, популяризирующую гелиоцентрическое учение Коперника. Синод признав эту книгу противной вере, приказал ее отовсюду изъять. Антиклерикальный характер творчества Кантемира выразился в том, что он в одной из своих сатир вывел мракобеса, противника просвещения Г. Дашкова. Сатиры Кантемира приобретали общественное значение именно потому, что сюжеты для них были взяты из российской действительности.
Первый профессиональный писатель России В.К. Тредиаковский (1703 – 1769 гг.) прошел тяжелый жизненный путь. Литературная деятельность Тредиаковского началась с перевода романа французского писателя Поля Тальмана “Езда в остров Любви” – первого печатного художественного произведения на светскую тему, появившегося в России. Перу Тредиаковского принадлежит большое количество од, пышно и торжественно воспевавших добродетели и величие императриц. Однако он заслужил признательность потомков не своим поэтическим творчеством, в котором он уступал многим своим современникам, а теоретическими изысканиями в области совершенствования русского языка и приемов стихосложения. Он написал учебник по теории поэзии “Новый и краткий способ к сложению российских стихов”, ряд критических и историко-филологических работ: “Рассуждение об оде вообще”, “Рассуждение о комедии вообще” и др. Утверждению новых форм русская литература обязана не Тредиаковскому, не имевшему значительного поэтического дарования, а его более талантливым современникам, и, прежде всего Ломоносову.
Ломоносов вошел в литературу в 1739 г., когда написал знаменитую оду “На взятие Хотина”. Вслед за этой одой последовали другие не менее талантливо написанные, в которых Михаил Васильевич достиг своих поэтических высот. В его дальнейшем творчестве русский классицизм достиг наивысшего расцвета. Поэзию Ломоносова отличали оптимизм, высокая гражданственность, глубокая вера в будущее России, гордость за победы русского оружия. Он твердо верил в творческие способности русского народа и был убежден, что может “собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать”.
Непосредственно с развитием литературы оказались связанными и другие виды искусств. Все они в большинстве своем находились под сильным влиянием франко-итальянского культурного элемента. Широкую известность приобрела итальянская опера под управлением Арайя, которая имела многочисленную труппу. В 1754 г. во время пребывания императрицы в Москве, ввиду явного предпочтения, отдаваемого публикой французскому театру, был закрыт немецкий театр, существовавший в этом городе. Как определяет этот факт К.Валишевский: “Не трудно объяснить быстрое усвоение этой формы искусства. Но вне ее, в области пластики России, история искусства времен Елизаветы сливается … с историей французских и итальянских артистов… Петр Великий набирал главным образом инженеров, архитекторов и ремесленников; его дочь имела другие заботы и добивалась иного, хотя она и смотрела на знаменитых художников и скульпторов, которыми она старалась себя окружить, лишь как на украшение своего двора…”
Однако вскоре произошло событие, оказавшее большое влияние на будущность русского искусства в этом направлении. В 1747 г. воспитанник Кадетского корпуса А.П.Сумароков поставил русскую трагедию своего сочинения “Хорев”; сюжет ее был заимствован из русских былин. В 1750 г. Сумароков набрал труппу русских актеров положил начало созданию в России национального театра. Сумароков жил исключительно театром и печатью. Он управлял первой русской сценой, затем стал редактором первого литературного обозрения, появившегося в России: “Трудолюбивая Пчела”. Здесь он печатает свои театральные пьесы, критические статьи, оды, элегии, эпилоги, басни и эпиграммы.
Итало-французское влияние в еще большей степени ощущалось в живописи. В 1756 г. Елизавета Петровна велела написать свой портрет французу Токе и итальянцу Ротари, а 1758 г. выписала Луи-Франсуа Лагренэ, оставшегося в России до 1780 г. Лагренэ стал директором Академии художеств, а Луи Жозеф Ле Лоррэн – профессором. Но эти мастера не воспитали русских учеников и петербургские красавицы, желавшие передать свои черты потомству, после отъезда Токе, были вынуждены прибегать к кисти Ван-Лоо. Национальное искусство медлило расцветать при этих условиях, тем не менее, сила общего увлечения всеми формами местной культуры была такова, что немец Штелин, живший в России с 1735 г., взял на себя инициативу по сбору редких образцов национальных русских произведений, портретов, картин, гравюр. В 1743 г. Иван Вешняков написал портрет Елизаветы для Сената, а француз Каравак написал двенадцать портретов для русских посольств в иностранных государствах. В 1747 г. Вешняков занялся копией портрета Екатерины I с немецкого оригинала. Среди художников-граверов, работавших над воспроизведением портретов Елизаветы известен один русский Иван Соколов.
Время императрицы Елизаветы Петровны оставило на память потомкам много прекрасных дворцов, храмов и сооружений с роскошным декоративным оформлением, с парками, садами и скульптурными украшениями, ошеломляющих своей грандиозностью, масштабностью и подчеркивающих величие этой эпохи и лично императрицы. Поражают своей красотой творения Б.К. Растрелли: Зимний дворец в Петербурге, Большой дворец В Петергофе, Царскосельский дворец, Екатерининский Дворец, Собор Смольного монастыря, дворцы елизаветинских вельмож Воронцова, Строганова Штагельмана в Петербурге. В 1755 г. В Царскосельском дворце была смонтирована знаменитая Янтарная комната, подаренная когда-то Петру I прусским королем Фридрихом I.
2.4. Придворная жизнь эпохи Елизаветы Петровны
Став императрицей, Елизавета сразу же увеличила штат придворных слуг: фурьеров, камер-юнкеров, камердинеров, фрейлин, гувернанток, музыкантов, песенников-бандуристов и многочисленных лакеев.
“Ассамблеи”, введенные Петром I, были оставлены его ближайшими преемниками. Елизавета воскресила этот обычай, наряду с другими, но от прежних собраний, где московский аскетизм, германская тяжеловесность и грубые или страшные шутки хозяина создавали невыносимо тягостную атмосферу, осталось одно их название. Теперь же законом стали французские образцы и французская грация. По словам К. Валишевского: “После государственного переворота совершилась еще и другая революция; как сущность, так и форму ее создали торговцы модных товаров, “мадамы” и учителя танцев, и западная цивилизация, поскольку Елизавета и ее современники были способны ее понять, не выходила из рамок, созданных этими цивилизаторами. Зато рамки эти были чрезвычайно блестящими”.
Елизавета прививала вкус к развлечениям, к некоторым утонченным удовольствиям. В частности, это были маскированные балы с танцами и игрой в карты, сопровождавшиеся зваными ужинами. Жесткого этикета разработано не было. Все виды изящества и роскоши быстро развились при дворе Елизаветы. Она навсегда изгнала из своего дворца грубые оргии в духе ее отца. Она пожелала иметь хороший стол.
На время своего коронования Елизавета выстроила в Москве оперный театр, вмещавший пять тысяч зрителей. Оперные представления, где рядом с итальянскими певцами выступали молодые придворные, обученные в местной консерватории, чередовались с интермедиями и аллегорическими балетами.
Во всем Елизавета в своей придворной жизни пыталась копировать нравы французского королевского двора, особенно в роскоши обстановки. Главным своеобразием придворной жизни дочери Петра были ее частые поездки из Петербурга в Москву со всем своим двором.
Зимой государыня наслаждалась другими национальными увеселениями: посиделками, святочными играми и подблюдными песнями.
Но, пожалуй, самым важным моментом придворной жизни российской императрицы являлся фаворитизм в духе французских королей XVIII в. К. Валишевский утверждает, что фаворитизм в России не был скандалом; это было государственное учреждение, которое в силу своей публичности, последовательности и приобретенного авторитета переставало быть скандальным и поднималось до уровня других элементов, составлявших двор, общество, государство.