Переводчик художественного произведения должен выступать одновременно творцом нового художественного произведения. Борис Пастернак писал: "Переводы мыслимы, потому что в идеале и они должны быть художественными произведениями и, при общности текста, становиться вровень с оригиналами своей собственной неповторимостью. Переводы мыслимы потому, что до нас веками переводили друг друга целые литературы, и переводы - не только способ ознакомления с отдельными произведениями, а средства векового общения культур и народов"[4].
В художественном переводе наиболее велико различие между эквивалентностью и ценностью перевода. На первый план при переводе выступает не точное воспроизведение содержания оригинала, а обеспечение высоких литературных достоинств художественного текста перевода, более или менее равноценных достоинствам художественного оригинала. В связи с этими критериями полноценным (адекватным) переводом может быть признан перевод, вовсе не воспроизводящий информативное содержание оригинала. Особенно отчетливо это проявляется в художественных переводах. Тексты художественных переводов обладают рядом особенностей, вызванных необходимостью передать индивидуально-авторское использование языковых средств в оригинале.
Перевод художественного текста писателей ставит перед переводчиком ряд различных проблем собственно лингвистического характера. Художественный перевод вызывает необходимость выявить возможность установления эквивалентности между языками текста и перевода, при этом учитывается национальная специфика, национальный менталитет разных народов.
Особенности языка перевода обусловлены необходимостью создания соответствующего национального колорита. Переводы могут рассматриваться как источник обогащения языка в целом в области синтаксиса, как и в области лексики, стилистики. Важную роль в системе образно-выразительных средств языка художественных произведений писателей играет, в частности, поэтический синтаксис.
В языке отражается совокупность всех представлений человека об окружающем мире[5]. Это - способ концептуализации действительности, т.е. системное, целостно структурированное отражение бытия с помощью различных знаковых средств. Таким образом, именно язык как особая система сигналов о реальности даёт возможность оперировать комплексными смыслами от конкретных предметов до ситуаций в целях познания, передачи и сохранения социально значимого опыта, а также выступает в качестве средства управления поведением человека.
Значительную сложность при переводе вызывают определённые языковые реалии. Обозначим, что само понятие реалия дефинируется как предмет или вещь, которая имеет или имела материальную данность[6]. В лингвистике и в теории перевода, в частности, реалиями определяют такие слова и выражения, которые обозначают подобного рода предметы. В этом ряду также стоит и содержащие в себе такие слова собственно устойчивые выражения. Хотя в то же время термин несколько неудачен в том смысле, что в нём присутствует некая двойственность. Собственно языковая реалия может подразумевать как некую особенную данность в самом языке, так и элемент в невербальной действительности. В этом плане точнее было бы говорить языковой элемент, отражающий ту или иную реалию.
С точки зрения В.С. Виноградова, реалии - это все специфические факты истории, а также системы государственной организации национальной общности, особенности географического окружения, фольклорные и этнографические понятия, характерные бытовые предметы прошлого и настоящего. Лингвист относит также их к классу безэквивалентной лексики.
Кроме таких реалий, исследователь выделяет ещё "ассоциативные", которые "получают собственное материализованное выражение в компонентах значений, оттенках семантики слов, в эмоционально-экспрессивных обертонах, во внутренней лексической форме и т.п., при обнаружении информационных несовпадений понятийно-сходных слов в сравниваемых языках"[7].
Иногда может также наблюдаться переход реалий в термины и наоборот. Существует категория языковых единиц, которые можно дефинировать одновременно и как термины, и реалии, как, например, считает А.Д. Швейцер, при разграничении указанных понятий лингвист говорит о том, что следует соотносить слово с контекстом[8].
Существует также опасность сведения реалии к понятию "термин", от которого следует это отличать. В частности, для языковых реалии характерна сфера употребления в подъязыке художественной литературы, средств массовой информации. Так, некоторые реалии схожи по форме и смыслу с именами собственными: Царевна Лягушка, Кощей Бессмертный, Дед Мороз и т.п. С другой сторон, реалии могут быть и отклонениями от литературной нормы, как, например, диалектизмы или различного рода элементы сниженного стиля (жаргонизмы, просторечия и т.п.).
Реалия и имя собственное связаны слишком тесно, что в ряде случаев отнести лексическую единицу к тому или другому классу лексики возможно лишь с опорой на орфографию. Ряд авторов, в том числе В.С. Виноградов, включают имена собственные в категорию реалий[9], другие же (С. Влахов, С. Флорин) определяют языковые реалии как класс безэквивалентной лексики[10]. Группа лингвистов подчёркивает, что названия сказочных существ или праздников в разных условиях выступают и как реалии, так и имена собственные.
В целом собственно реалии неразрывно связаны с культурой конкретно взятого народа, они представляются общеупотребительными в лексической системе этого народа и абсолютно чуждыми для других. В то время как термины лишены подобной или в целом какой-либо национальной окраски. Они относятся чаще к сфере науки и в основном создаются искусственно, в наибольшей степени для номинации предмета или явления, с распространением которых и получает широкое применение[11].
В лингвистике представлено несколько классификаций реалий на основании различных признаков. Касательно нашей темы отметим, что реалии как переводческие единицы подразделяются следующим образом:
аббревиатуры (ДК, ЗАГС, колхоз);
лексемы (борщ, сарафан);
словосочетания (дом быта, дом культуры);
предложения (Не все коту масленица) [12].
Особым образом выделяются собственно географические реалии, среди которых указываются названия объектов связанных с физической географией (пассат, степь); названия объектов, представляющих деятельность какого-либо народа (дувал, ранчо); названия эндемиков (игуана, секвойя).
Помимо этого классифицируются и этнографические реалии - собственно понятия, обозначающие объекты принадлежащие быту и культуре народа: бытовые (рикша, кафтан, кимоно); трудовые (ковбой, ялик, ударник). К этой области относятся и наименования понятий народного искусства и культуры: богатырь, арлекин, балалайка; а также этнические понятия: казак, гот, янки.
Учёными выделяются отдельно и общественно-политическиереалии - это понятия, связанные с административно-территориальным устройством (хутор, штат, губерния); военные (кунинг, самурай, витязь,); наименования носителей и органов власти (рада, кнессет, вече); наименования организаций, сословий, званий, титулов, каст (князь, батрак, иомен, эрл) [13].
Отличительными чертами реалии являются характер ее содержания, собственно взаимосвязь обозначаемого предмета с определенной народностью, страной или социальной общностью, а также принадлежность к определенному временному периоду. На основании данных признаков были созданы предметная, местная и временная классификация реалий[14].
При переводе реалий, существуют две основные трудности, которые получили в специальной литературе по переводоведению такую формулировку:
1) отсутствие соответствия или эквивалента из-за того, что у носителей этого языка нет такого, обозначаемого данной реалией объекта, т.е. референта;
2) потребность, помимо предметного значения (семантики) реалии, передать и колорит или национально-историческую окраску, коннотацию.
Традиционно выделяют несколько способов перевода реалий, объединённые в два таких основных метода: воспроизведение реалии в тексте на переводящем языке и ее перевод. В свою очередь, в первой группе определены: транскрибирование и транслитерация. Ко второй группе относят использование неологизмов (разновидностями которых признаются калька, полукалька, языковые освоения, т.е. наделение реалии обличием родного слова, и, наконец, семантическая калька), родовых замен, замен самих реалий, применения функциональных аналогов, описания (объединения) и толкования реалий и, т. н. контекст[15].
В свете всего сказанного обратимся к переводческому понятию ксеноимии, как возможности перевода языковых реалий.
Теория ксенонимии последовательно разработана в трудах В.В. Кабакчи. При описании данной проблематики авторы используют различные термины: культурный компонент, культурно-коннотированная лексика, национально-самобытная лексика, лингвоспецифичная лексика, этнокультуроведческая лексика, лакуны, безэквивалентная лексика, культуроносная лексика, фоновые знания, реалии, культуремы, культуронимы и др.
Рассмотрение основные понятия, используемые в разных лингвистических дисциплинах для обозначения национально-специфичной лексики, позволило нам сделать вывод о том, что для выбора наиболее оптимальных способов адаптации культурно-маркированных слов при переводе художественных произведений самым экономным и емким обозначением таких лексических единиц является "культуроним" (термин В.В. Кабакчи). Культуроним − слово, закрепленное за специфическим элементом какой-либо культуры.