он «неудачно поместил свои чувства», полюбив ее. Она, дорожащая «свободой и спокойствием», способна любить мужчину, «как бокал шампанского», и то — только не сладкого. Считая, что ее избранник должен любить ее больше жизни и прекрасно зная, что любовь Сойманова именно такова, она толкает его на самоубийство, желая «испробовать» его чувства, хотя «с ужасом» понимает, что Сойманов не бросит слов на ветер. Но жестокое любопытство, азарт игрока, нежелание отступать назад побеждают в ней, произнося приговор тому, кто ее боготворит и может принять смерть как доказательство своей любви.
Героиня другого рассказа – «Погибшая сила», 1900 - Наталья Фадеевна – распутная, бесстыжая аристократка губит до безумия влюбленного в нее талантливого художника, втаптывает в грязь его чувства, делает своим рабом, доводит до обнищания и выгоняет на улицу, где тот вынужден просить милостыню у прохожих.
В рассказах «Святая любовь» (1895) и «Конец сказки» (1896) Куприн говорит о лукавстве, коварстве и лживости женщины, о том, что ее сердце непостоянно и горькие разочарования в любви к ней рано или поздно неизбежны. Героиня рассказа «Святая любовь» - Елена - очаровательная и застенчивая молодая девушка, в которую влюблен рассказчик, причем она, как ему казалось, отвечала ему взаимностью и даже согласилась выйти за него замуж. Оказывается содержанкой богатого старика — чиновника, «маленького, седого, обрюзгшего» господина, которого Елена выдавала за своего дядю. Дав согласие на брак с искренне влюбленным в нее молодым человеком, она с иронией обсуждает это решение с другим своим любовником — молодым человеком, с которым тайно встречается и расходы которого она полностью оплачивает деньгами, полученными от старика.
К такому типу женщин можно отнести также Шурочку Николаеву («Поединок», 1905) и Нину Зиненко («Молох», 1896).
Нина Зиненко – прелестная хрупкая девушка с
«аристократическими» руками. Она баловень и, так сказать, надежда семьи, не сомневающейся в том, что Нина достойна выгодной партии. Даже внешне она резко отличается от своих сестер.
Обаятельная внешность Нины заставляет биться сердце ее обожателя Боброва «с тревожной и томительной грустью». Но это вдали от нее, когда перед Бобровым возникают пленительные черты девушки и он может наделить ее в своем воображении богатыми душевными качествами.
На самом деле Нина ничуть не лучше своих сестер. Ее позорная сделка с Квашниным подготавливается всей логикой развития образа. Она охотно отвергает руку человека, для которого именно в ней заключен весь смысл его личной жизни, и готова стать «камелией», содержанкой Квашнина, поскольку это оказывается для нее выгодным. Она запродает себя с холодным расчетом, без чувств раскаяния и брезгливости, без сожаления и грусти, продает во имя обеспеченной, сытой и роскошной жизни. И только для соблюдения некоторого внешнего приличия продажа женских прелестей облекается в форму «законного бракосочетания» Нины Зиненко с подлецом и подхалимом Свежевским, который – опять-таки за деньги – с радостью берет на себя роль ее мужа, заранее зная, что жена будет наложницей похотливого миллионера.
Личная трагедия в повести вырастает на социальной почве. Куприн показывает продажность любви в буржуазном обществе, лживость чувств, лицемерие и лукавство женщины.
Подобные мотивы мы встречаем и при рассмотрении образа Шурочки Николаевой, которая, как и Нина Зиненко, наделена привлекательной внешностью, кроме того, она умна, обаятельна, стоит на голову выше, во всех отношениях, прочих офицерских дам полка; так же, как и Нина, она расчетлива, эгоистична. В своих представлениях о лучшей жизни она не идет дальше мечты о столице, об успехах в высшем свете.
Для осуществления этой мечты она губит Ромашова, любыми средствами стремясь завоевать обеспеченное место для себя и для своего недалекого нелюбимого мужа.
Сначала как будто случайными штрихами, затем все более отчетливо Куприн оттеняет в характере Шурочки такую, поначалу совсем не замечаемую Ромашовым, черту, как душевную холодность и черствость. Впервые нечто чуждое и враждебное себе улавливает он в смехе Шурочки на пикнике: «В этом смехе было что-то инстинктивно-неприятное, от чего пахнуло холодком в душу Ромашова». В конце повести, в сцене последнего свидания, герой испытывает сходное, но значительно усилившееся ощущение, когда Шурочка диктует свои условия дуэли.
«Ромашов почувствовал, как между ними незримо проползало что-то тайное, гадкое, склизкое, от чего пахнуло холодом на его душу» (111,439).
Эту сцену дополняет описание последнего поцелуя Шурочки, когда Ромашов почувствовал, что ее губы «холодны и неподвижны».
Интересно обратиться и к ее образу мыслей, ее высказываниям по разным вопросам. Она решительно осуждает «сентиментальных противников офицерских дуэлей» и горячо ратует за поединки со смертельным исходом: «... что за нежности: боязнь выстрела! Ваша профессия – рисковать жизнью» (Ш,337). Милая и женственная Шурочка говорит, что если бы от нее зависело, то она сама стреляла бы в людей, подобных Назанскому, как стреляют в бешеных собак (Ш,340). Если на дуэль Ромашов пошел отчасти по своей вине, то убийство его на этой дуэли лежит все-таки на совести Шурочки.
В ночь накануне дуэли она требовала от Ромашова «непременно стрелять», горячо уверяя, что никто из дуэлистов не будет ранен, так как она якобы твердо договорилась на этот счет с мужем. Однако наперекор своим же уверениям она как бы нечаянно выбалтывает истину: «Мы не увидимся больше», «поцелуй меня в последний раз», а перед своим уходом трижды повторила: «Прощай» (Ш,539). Так не говорят тому, кого хотят видеть живым и с кем хотели бы завтра встретиться. Она, следовательно, не только знала о смертельном исходе поединка, но и готовила его, не предотвратила смерть Ромашова, а с холодным расчетом благословила его на гибель, проявив свойственное ее натуре бессердечие, готовность на убийство даже наиболее близкого ее сердцу человека ради собственного благополучия, во имя эгоистического счастья. Она сознается Ромашову: «Я расчетливая, я гадкая...» (Ш,490).
Конечно, характер Шурочки не сводится к отмеченным выше качествам, образ ее сложен, многогранен и противоречив. Куприн наделяет свою героиню физической красотой, женственностью, острым умом, гордостью, большой силой воли, целеустремленностью — достоинствами, которые не могут не возбудить у окружающих любовь к ней, восхищения как женщиной. И не мудрено, что ее так любит Ромашов. Однако все хорошее, чем была так богата она от природы, подавляется в ней низменными побуждениями, принесено в жертву карьере недалекого мужа. Как, справедливо, считает Кулешов: «она в конечном итоге отрицательный тип двоедушной, хитрой и изворотливой женщины, характер, безусловно, правдивый, живой и живучий». И нам трудно с ним в этом не согласиться.
«Но Шурочка, – продолжаем читать у Кулешова, – как бы там ни было, – все же самое привлекательное лицо в кругу полковых дам. Другие во много раз хуже ее, хотя и менее опасны, потому что, наделенные в какой-то мере ее недостатками, они лишены тех привлекательных качеств, которые есть у нее. Злые и злоязычные, глупые и невежественные, лживые и лицемерные, развратные и непостоянные в чувствах, полковые дамы предстают в повести как олицетворение крайнего людского убожества, бытовой грязи и распада семейных отношений в офицерской среде. Сплетни, взаимная ненависть, жалкая бедность, прикрываемая тряпичной, безвкусной «роскошью», бессильная провинциальная игра в светскость, скучные, пошлые связи, о которых знают все в полку, – это и есть будни и нравы жен офицеров. Раиса Петерсон – наиболее отталкивающий представитель «прекрасной половины» офицерского общества, но и другие полковые дамы, вроде Анны Ивановны Мигуновой или жены капитана Тальмана не лучше Петерсон»59.
3. На грани падения
Раннего Куприна иногда тянуло к изображению адюльтера, своих героинь он ставит в очень сложное положение: остаться верной мужу и своей совести или, отбросив все сомнения, хотя бы на время окунуться с головой в упоительный водоворот страстной любовной неги. В рассказе «Без заглавия» (1895) герой – рассказчик знакомит нас со счастливой семьей учителя, в которой царили мир, спокойствие и любовь.
Жена учителя – «блондинка» - так ее называет рассказчик – была женственна, грациозна, шаловлива и заботлива. Она увлекалась чтением «переводных романов» и каждую свободную от домашних дел минуту проводила с книгой в руках.
«Это было счастливая жизнь, незатейливая, конечно, не богатая, но радостная, свежая, честная, ничем не смущаемая» (1,310).
Только «блондинка» не сознавала по-настоящему своего счастья и предпочла мужу заехавшего к ним погостить друга – актера. Подобно чеховской Ольге Ивановне из рассказа «Попрыгунья» (1892), которая долго не видела ничего выдающегося в своем муже, талантливом враче Дымове, и легкомысленно изменила ему ради пустого и недалекого Рябовского, героиня купринского рассказа тоже вначале не находит в своем супруге каких-либо примечательных качеств и достоинств, а в актере, с которым она решила бежать, ей почудился некий «герой», настоящий, любящий мужчина.
К счастью героиня вовремя «прозрела» и поняла; что чуть было не совершила огромную ошибку, ее любовник раскрылся перед ней во всей своей никчемности. И глаза ее сияли счастьем и радостью, когда она, как бы проснувшись после сна, с искренним раскаянием благодарила мужа: «Нет, нет, нет! Никогда в моей жизни ничто подобное не может повториться. Он только притворялся мужчиной, а ты настоящий, смелый и любящий мужчина».(1,314),
Героиня другого рассказа – «Виктория» (1897) – окружена ореолом таинственности. Сюжет этого рассказа также построен на факте измены, которая не состоялась в силу случайных обстоятельств. Но в рассказе есть какой-то особый романтический колорит и, главное, есть особый поворот сюжета, полностью снимающий опасность банального решения темы.