Длительное и противоречивое влияние различных факторов в настоящее время привело к формированию политической культуры российского общества, которую можно охарактеризовать как внутренне расколотую, горизонтально и вертикально поляризованную культуру, где ее ведущие сегменты противоречат друг другу по своим базовым и второстепенным ориентирам. Основные слои населения тяготеют в большей степени к культурной программатике либо рациональной, либо традиционалистской субкультур, опирающихся на основные ценности западного и восточного типа. Во многом эти неравноценные по своим масштабам и влиянию субкультуры пронизаны и различными идеологическими положениями и подходами.
В основании доминирующей традиционалистской субкультуры российского общества лежат ценности коммунитаризма (восходящие к общинному коллективизму и обусловливающие не только приоритет групповой справедливости перед принципами индивидуальной свободы личности, но и в конечном счете – ведущую роль государства в регулировании политической и социальной жизни), а также персонализированного восприятия власти, постоянно провоцирующего поиск «спасителя отечества», способного вывести страну из кризиса. Ведущей политической идеей является и «социальная справедливость», обусловливающая по преимуществу морализаторские оценки межгрупповой политической конкуренции. Характерно для таких культурных ориентации и недопонимание роли представительных органов власти, тяготение к исполнительским функциям с ограниченной индивидуальной ответственностью, незаинтересованность в систематическом контроле за властями, отрицание значения кодифицированной законности и предпочтение ей своей, «калужской» и «рязанской законности» (Ленин). Этот тип политической культуры отличает еще и склонность к несанкционированным формам политического протеста, предрасположенность к силовым методам разрешения конфликтных ситуаций, невысокая заинтересованность граждан в использовании консенсусных технологий властвования.
В противоположность этим ориентирам у представителей более рационализированных и либерально ориентированных ценностей система культурных норм и воззрений включает многие из тех стандартов, которые характерны для политической культуры западного типа. Однако большинство этих ценностей еще не прочно укоренено в их сознании и имеет несколько книжный, умозрительный характер.
Как уже отмечалось, практически все политические культуры той или иной страны представляют собой сочетание различных субкультур. Например, даже в достаточно интегрированной американской политической культуре Д. Элазар выделяет индивидуалистскую, моралистскую и традиционалистскую субкультуры. Две весьма различные политические культуры сложились в современном Китае (КНР и Гонконг). Однако в российском обществе уровень различий и противостояния между субкультурами крайне высок. Если, к примеру, традиционалисты мифологизируют особость России, то демократы – ее отставание, первые критикуют западный либерализм, вторые – косную российскую действительность. При этом и тех, и других отличают неколебимая уверенность в правоте «своих» принципов (обычаев, традиций, лидеров и т.д.), отношение к компромиссу с оппонентами как к недопустимому нарушению принципов и даже предательству.
По сути дела такая форма взаимного противостояния политических субкультур есть современная редакция того культурного раскола, который сложился в нашем обществе еще в годы крещения Руси и ведет свой путь через противостояние сторонников язычества и христианства, приверженцев соборности и авторитаризма, славянофилов и западников, белых и красных, демократов и коммунистов. В силу этого взаимооппонирующие субкультуры не дают возможности выработать единые ценности политического устройства России, совместить ее культурное многообразие с политическим единством, обеспечить внутреннюю целостность государства и общества.
Как показывает опыт развития российского общества, его культурная самоидентификация возможна на пути преодоления раскола и обеспечения органического синтеза цивилизационного своеобразия развития страны и мировых тенденций к демократизации обществ и расширению инокультурных контактов между ними. Трансформировать в этом направлении политико-культурные качества российского общества можно прежде всего путем реального изменения гражданского статуса личности, создания властных механизмов, передающих властные полномочия при принятии решений законно избранным и надежно контролируемым представителям народа.
Нашему обществу необходимы не подавление господствовавших прежде идеологий и не изобретение новых «демократических» доктрин, а последовательное укрепление духовной свободы, реальное расширение социально-экономического и политического пространства для проявления гражданской активности людей, вовлечение их в перераспределение общественных материальных ресурсов, контроль за управляющими. Политика властей должна обеспечивать мирное сосуществование даже противоположных идеологий и стилей гражданского поведения, способствуя образованию политических ориентации, объединяющих, а не противопоставляющих позиции социалистов и либералов, консерваторов и демократов, но при этом радикально ограничивающих идейное влияние политических экстремистов. Только на такой основе в обществе могут сложиться массовые идеалы гражданского достоинства, самоуважение, демократические формы взаимодействия человека и власти.
Включение человека в мир политики предполагает усвоение и поддержание им ее норм, образцов и стандартов поведения, традиций. Процесс усвоения человеком требований статусного поведения, культурных ценностей и ориентиров, который ведет к формированию у него свойств и умений, позволяющих адаптироваться в конкретной политической системе и выполнять в ней определенные функции, называется политической социализацией.
В силу своей сложности и противоречивости политическая социализация по-разному трактуется в науке, предоставляя ученым возможность акцентировать внимание на ее разных сторонах и гранях. Вот почему, несмотря на то, что систематическое изучение этого процесса ведется еще с 20-х гг. XX столетия, единого подхода к пониманию процесса политической социализации пока еще не выработано. Например, представители чикагской школы (Л. Коэн, Р. Липтон, Т. Парсонс) рассматривают ее как процесс ролевой тренировки человека; К. Луман и А. Гелен интерпретируют ее как аккультурацию, т.е. освоение человеком новых для себя ценностей, выдвигая, таким образом, на первый план психологические механизмы формирования политического сознания и поведения человека. Ученые, работающие в русле психоанализа (Э. Эриксон, Э. Фромм), главное внимание уделили исследованию бессознательных мотивов политической деятельности (формам политического протеста, контркультурного поведения), понимая политическую социализацию как скрытый процесс политизации человеческих чувств и представлений. Ряд других ученых, разделяющих установки когнитивной школы, усматривают ее суть в накоплении человеком нового комплекса знаний и т.д.
В целом же большинство ученых согласно с тем, что отсутствие свойств, приобретаемых человеком в процессе социализации, не только затрудняет, но нередко и лишает его возможности адаптироваться в политической сфере общества, а следовательно, и использовать ее механизмы для защиты и эффективного отстаивания своих интересов. Сходятся ученые и в том, что важнейшими функциями политической социализации являются достижение личностью умений ориентироваться в политическом пространстве и выполнять там определенные властные функции.
Политические ценности, традиции, образцы поведения и прочие элементы политической культуры осваиваются человеком непрерывно, и процесс этот может быть ограничен только продолжительностью его жизни. Воспринимая одни идеи и навыки, человек в то же время может поступаться другими ориентирами, избирать новые для себя способы общения с властью.
В целом политическая социализация представляет собой двуединый процесс: с одной стороны, она фиксирует усвоение личностью определенных норм, ценностей, ролевых ожиданий и прочих требований политической системы, с другой – демонстрирует, как личность избирательно осваивает эти традиции и представления, закрепляя их в тех или иных формах политического поведения и влияния на власть. Таким образом, влияние общества на политические качества личности неизбежно ограничивается внутренними убеждениями и верованиями человека. Не случайно X. Г. Гадамер подчеркивал, что «традиция всегда является точкой пересечения свободы и истории», подразумевая сознательный выбор ее человеком. Так что, благодаря способности человека осознанно как приобретать, так и утрачивать те или иные ориентиры, ценности, нормы, политическая социализация существует как двусторонний процесс усвоения им одних и отказа от других стандартов и ценностей.
В то же время чуткость человека к внешнему влиянию, его способность воспринимать и усваивать предлагаемые социумом те или иные ценности, стандарты поведения зависят прежде всего от набора политических знаний, умений и навыков человека, и в первую очередь – от его субъективного состояния и выполняемых в политике ролей, поскольку, к примеру, лидер и рядовой избиратель не могут руководствоваться одними и теми же образцами политического поведения. Вместе с тем сам процесс усвоения культурных образцов осуществляется на основе восприятия примеров деятельности, распространенных и типичных образцов мышления и поведения, включения человека во взаимодействие с определенными институтами, приобщения к авторитетным в обществе ценностям и т.д.