донаучный период, простирающийся с древнейших времен до момента появления эллинской медицины. Его характерными чертами является полное отсутствие какой бы то ни было медицинской помощи при душевных болезнях, которые рассматриваются и истолковываются в духе примитивно-теологического мировоззрения. В это время происходит, однако, хотя и бессистемное, но крайне важное для будущего накопление разрозненных фактов и наблюдений, получивших образное запечатление в мифологии и народной поэзии;
древняя греко-римская медицина. Началом ее условно можно считать VII или VI в. до н.э., когда впервые появились попытки оказать медицинскую помощь душевнобольным, заболевание которых стало рассматриваться как явление естественного порядка, требующее принятия каких-то неотложных мер. На смену отмирающей теологической медицине идет сначала медицина метафизическая, одновременно с которой все с большей настойчивостью пробивается сильная научно-реалистическая струя. Эта блестящая эпоха, начавшаяся во времена Перикла (V в. до н.э.), продержавшись около 800 лет, заканчивается в конце III в.;
15
регресс человеческой мысли и откат на стадию донаучного мировоззрения вообще и медицинского, в частности. Наступают Средние века с их мистикой и схоластикой. Но вместе с тем это эпоха крайне важна в истории психиатрии в одном определенном отношении: предпринимаются первые попытки общественного призрения душевнобольных. Однако совершенно неправильно рассматривать указанное время как исключительно наполненное различными процессами ведьм и сплошными казнями душевно больных. Эти явления свойственны даже не столько Средним векам, сколько переходу к новому времени – так называемому Ренессансу;
XVIII в., особенно его последнее десятилетие, представляет решительный шаг вперед: повсеместно в Европе и Америке раз вивается госпитализация душевнобольных, наполовину лечебного, наполовину полицейского характера. Следствием этого явилась, наконец, возможность хоть сколько-нибудь организованной научной работы над психопатологическим материалом. Огромный социально-политический сдвиг – Великая французская революция, коренные изменения всей структуры Средней Европы и одновременно с этим прогресс целого ряда наук, в том числе медицинских, а также значительное прояснение общефилософской идеологии (особенно во Франции) – все это наносит мощный удар остаткам вековых суеверий. И тогда душевнобольной человек выступает на фоне новой гражданственности, предъявляя молчаливое требование медицинской помощи и ограждения всех своих интересов, как члена общества. Это – эпоха Пинеля во Франции, постепенно распространившаяся на весь цивилизованный мир. Однако еще принципиально допускалось (в интересах больного) физическое насилие, хотя и в смягченном виде (смирительные рубахи и кожаные ремни). В это время закладываются основы истинно научной теоретической психиатрии. Эпоха Пинеля простирается до 60-х гг. XIX в.;
эпоха Конолли, по имени того врача, который решительно высказался за полную отмену механических способов стеснения и сам воплотил эти принципы – насколько позволяли материальные условия его времени – в своей жизни и деятельности. Идеи этого английского врача, высказанные им значительно раньше, потребовали для своего распространения нескольких десятков лет. Возникшие в Англии в эпоху быстрого развития промышленного капитала, они могли быть воплощены на европейском континенте лишь тогда, когда утвердилась бы та же социально-экономическая эволюция. Это выразилось в численном росте и качественном (материальном) усовершенствовании психиатрических учреждений. Ставятся и частично разрешаются некоторые основные проблемы науки о душевных болезнях, составляются многочисленные классификации психических расстройств, развиваются экспериментальная психология и невропатология, научное преподавание психиатрии постепенно поднимается на значительную высоту. Это время господства так называемой симптоматологической психиатрии, период симптомоком-плексов на психологической основе при одновременном напряженном искании других критериев для создания истинно научных нозологических единиц;
16
последнее десятилетие XIX в. Характеризуется колоссальным расширением и совершенствованием психиатрической помощи, организацией колоний, патронажей и огромных усовершенствованных больниц, которые видят в своих стенах все более многочисленные кадры врачей-психиатров и хорошо обученного среднего и младшего персонала. В уходе за душевнобольными наступает новая эра – постельный режим. И одновременно с этим происходит постепенное и вполне естественное отмирание одного пережитка седой старины, еще допускавшегося в эпоху Конолли: уничтожаются изоляторы. Теоретическая психиатрия этого периода переживает глубокий и бурный кризис: рушатся симптомокомплексы и их место занимают многосторонние, новые, "естественные" нозологические единицы, "настоящие болезни", прослеженные на огромном, клинически и статистически обработанном материале. Это – эпоха Крепелина, для которой характерна еще одна существенно важная черта: психиатрия в связи с огромным усилением так называемой нервности в широких слоях населения все более выходит за пределы специальных больниц и быстрыми шагами приближается к повседневной жизни. Изучение пограничных состояний – неврозов и психоневрозов дает повод к созданию нового, скоро получившего права гражданства термина – "малая психиатрия". Одновременно с этим в науке о душевных болезнях все более обозначается социологический уклон1.
Развитие психиатрического знания в XX в. характеризует более глубокое изучение причин психических расстройств, открытие и формирование современных средств распознавания и лечения психических расстройств. Большое влияние в этой области оказали исследования и открытия, связанные с именами 3. Фрейда, И.П. Павлова, которые существенно изменили традиционные
17
взгляды на природу психических болезней и методы их лечения, в частности психотерапевтические.
Развитие судебной психиатрии происходило параллельно с развитием общей психиатрии и исторически наиболее ранними областями судебной психиатрии, предшествующими всем прочим направлениям деятельности судебного психиатра, является ее участие в решении вопросов гражданской дееспособности психически больных, а также производство экспертизы по вопросу о вменяемости.
Необходимость опеки над психически больными, принятие мер по защите их от опасного поведения есть объективно существующая социальная потребность. Решать подобные вопросы вынуждено любое общество на любом этапе своего развития, причем задолго до появления психиатрии в ее современном понимании.
Правовые нормы, связывающие с наличием психических расстройств определенные юридические последствия, появились очень давно. Так, по законам Хаммурапи (XVIII в. до н.э.) договор купли-продажи раба мог быть расторгнут, если в течение месяца после его заключения у раба обнаружится болезнь "бенну" (вероятно, эпилепсия). В законодательстве Соломона (VI в. до н.э.) имелись указания о непризнании завещательных актов помешанных. Римское право различало несколько видов помешательства. Сумасшедшие и безумные считались полностью лишенными дееспособности и не ответственными за свои поступки. Ответственность за неправомерные действия безумных несли согласно римскому праву их опекуны или лица, осуществляющие за ними надзор. Идеи невменяемости и недееспособности не были чужды феодальному праву. В Саксонском зерцале (XIII в.) указывалось, что слабоумных и сумасшедших не следует подвергать наказанию. Если же они кому-либо причинили вред, то их опекун должен возместить его. В английском законодательстве времен Эдуарда II (1324) существовали нормы об охране имущества помешанных. В 1724 г. английский судья Трейси, опираясь на высказывания правоведа XIII в. Брэктона, предложил в качестве критерия невменяемости так называемый критерий дикого зверя: невменяем лишь тот, кто полностью лишен рассудка и памяти и не сознает того, что делает, подобно малолетнему, скотине или дикому зверю.
Наиболее ранние упоминания о душевнобольных в русском законодательстве относятся к XII в. В Судном законе князя Владимира
18
Мономаха в главе "О завещании" содержалось указание об исключении "бесных" из числа свидетелей. Новоуказные статьи о татебных, разбойных и убийственных делах (1669) признали "бесных" не ответственными за убийство.
За два последующих столетия издаются уже десятки императорских и сенатских указов, касающихся правового положения психически больных. Несмотря на то что врачей стали привлекать к психиатрическому освидетельствованию еще со времен античности, их участие в установлении психических расстройств по уголовным и гражданским делам признавалось необязательным вплоть до XIX в. Считалось, что психическое заболевание, обусловливающее невменяемость или недееспособность, должно быть настолько очевидным и иметь столь многочисленные внешние проявления, что установить его наличие можно и без помощи врача. Взгляды на сумасшествие как на одержимость дьяволом приводили к тому, что сведущими лицами (экспертами) по ряду дел о преступлениях умалишенных долгое время оставались священнослужители. Например, в России в XVII–XVIII вв. местом освидетельствования умалишенных, совершивших преступление, были преимущественно монастыри.
Знакомство с отечественной историей психиатрии показывает, что элементы экспертизы имели место еще тогда, когда психиатрии как науки не существовало. Так, в 1690 г. в г. Вязьме задержан бродяга, который заявил, что он сын царя, "а живет он на небесах и ходит на небеса в дыру, а принимают его ангелы". Он был освидетельствован дипломированными врачами, представившими каждый свое заключение на латинском и греческом языках. Это была первая врачебная судебно-психиатрическая экспертиза, свидетельствуемый был признан душевнобольным, страдающим меланхолией.