Смекни!
smekni.com

Политическая психология Шестопал Е Б (стр. 13 из 98)

Многие проблемы осуществления власти возникают в том случае, когда происходит смешение функций разных ее ветвей. Принцип разделения властей предполагает, что независимо друг от друга и с равной степенью ответственности перед обществом действуют законодательная, исполнительная и судебная власти. В современном обществе к ним принято добавлять и четвертую власть - средства массовой информации, которые освещают жизнь общества и служат каналом обратной связи между гражданами и политиками.

Далее мы специально рассмотрим, как выглядит соотношение властей в России. Очевидно, что кризис российской политической системы во многом обусловлен перекосами во взаимоотношениях разных ветвей власти, которая никак не придет к согласию «внутри себя». При этом всевозможные «пакты о ненападении», «договоры о согласии», которые время от времени рождаются в недрах одной из ветвей власти, по идее должны бы способствовать достижению равновесия этих ветвей, но им всегда что-то мешает — думается, прежде всего мешает психология тех, кто не может или не хочет договориться о согласии в силу стремления к монополизму, т.е. фактора находящегося вне политической системы.

Важной частью политической системы являются политические организации, партии, общественные объединения и движения. Граждане добровольно объединяются, чтобы защищать свои права и свои интересы. Политические партии, число которых в нашей стране сейчас превышает полторы сотни, с одной стороны, отражают разнообразие политических интересов, а с другой стороны, в силу малочисленности своих рядов и отсутствия опыта оказывают пока не слишком значительное влияние на ход политического процесса. Однако, каждый политик, особенно на национальном и региональном уровнях, желающий участвовать в выборах, создает либо квази-партию, либо ее административный аналог, чтобы повысить свои шансы на избрание. Многие из этих образований являются ширмами для финансовых групп, криминальных или иных сил, которые все с большим интересом воспринимают возможность оказывать на политику прямое воздействие.

Так, накануне выборов перед избирателями стоит сверхсложная задача: выбрать наиболее привлекательный политический блок или партию. За год до парламентских выборов 1999 г. было зарегистрировано 141 общественное объединение. Число претендентов на депутатское место по одномандатным округам в 1995 г. составило около 30 человек на одно место — ситуация на выборах 1999 г. была не менее сложной. Устойчивый электорат есть лишь у нескольких наиболее заметных партий. Большинство же избирателей будет делать свой выбор между остальными партиями и движениями практически вслепую.

В этом случае единственным ориентиром при выборе становятся политические лидеры, лица которых люди запомнили и которые являются символами определенной политической группы. Такая тенденция сложилась в России, начиная с выборов 1993 г., и сохранялась на протяжении всех последующих лет. Правда, и в отношении знакомых им лидеров, российские граждане проявляют не столько позитивные, сколько негативные установки. Избирателям надоели все политики — принадлежащие к действующей власти, оппозиционеры, левые, правые, центристы, депутаты, министры, лидеры фракций. Так что говорить о зрелости политики как системы пока явно преждевременно.

Политика как процесс

Политический процесс — изменения, которым подвергаются институты и исполнители разных функций и правила игры. В мире происходят войны и революции, реформы и стагнация. Мы приспосабливаемся к новым законам и находим способ их обойти. Политические процессы бывают мирными и насильственными, постепенными и скачкообразными.

Важно, что, изучая политику только как набор законов, правил, как ту или иную конфигурацию институтов, необходимо помнить: эта система изменчива. Современная политика столь быстро и радикально изменяется, что это порождает много сложностей - как внутри самой системы, не успевающей приспособиться, так и для конкретных участников процесса, теряющих почву под ногами, нуждающихся в специальных механизмах ориентации в неустойчивом политическом мире. Больше всего от этих изменений (в том числе и персональных) страдают управленческие структуры, которые перестают заботиться о благе граждан и начинают преследовать только собственные интересы. Но не менее сложно делать свой выбор гражданам, они не успевают выработать рациональные позиции и нередко становятся жертвами разного рода манипулятивных технологий — от примитивного подкупа до обработки их психики более изощренными методами.

В последние десятилетия политическая наука стала все чаще обращаться к анализу политического процесса, который не всегда отливается в форму устойчивых политических институтов, просто не вмещается в них. Проблемами, которые интересуют и теоретиков политики, и тех, кто принимает решения, являются формирование политических взглядов граждан и профессиональных политиков; культурный и национальный контекст политического процесса; становление новых политических движений; вхождение человека в политику и др.

Сегодня становится все труднее самостоятельно разобраться в смысле происходящих процессов, определить, какие события могут стать значимыми для каждого из нас, а какие окажут влияние лишь на верхушку политической пирамиды. Ряд исследований показал, что некоторые важные политические события (например, в США — убийство Дж. Кеннеди и Мартина Лютера Кинга, в России — события перестройки, смерть академика А. Сахарова, чеченская война) оказали на политический процесс и на сознание целого поколения граждан определяющее воздействие.

Политика — игра по правилам

Как и любая другая социальная система, политика подчиняется регулирующим ее законам. Эти законы бывают как писаными (нормы права), так и неписаными (традиции, обычаи, правила поведения). В эпоху быстрых перемен официальные нормы и предписания подвергаются серьезным изменениям, пишутся новые конституции, принимаются своды законов, призванные регулировать официальные отношения между властвующими и подчиненными. Из опыта нашей повседневной жизни мы хорошо представляем себе, как непросто добиться исполнения даже давно действующих законов, осуществить гарантированные ими права, пробиться сквозь частокол всевозможных бюрократических инструкций. Что же говорить о множестве новых законодательных актов, которые нам предстоит узнать и исполнить! Отменяются или вводятся не только правила, но и роли, которые разыграются по этим правилам. Например роль вице-президента в России то вводится, то отменяется. Сейчас российские политологи все чаще настаивают на необходимости вернуть институт вице-президентства несмотря на негативный опыт*. Все чаще накануне парламентских и президентских выборов самые разные политические силы заводят речь о поправках к Конституции.

* О выходе из кризиса. Тезисы Совета по внешней и оборонной политике// Независимая газета, 1999, 16 февраля. С. 1, 8.

Представители исполнительной власти сетуют на то, что законы не исполняются. Частая смена правил игры приводит к появлению правового нигилизма, неуважению к законам, которые меняются так часто, что нет смысла их принимать в расчет. Непринятие правил игры основными действующими лицами российской политики сказывается в нарастании хаотических процессов, слабой управляемости и усугубляет и без того серьезные кризисные явления и в экономике, и в политике.

В такие периоды общество начинает руководствоваться не столько писаными, сколько неписаными правилами, устанавливаемыми не официальной политикой, а группами, имеющими реальную силу (в том числе и грубой силой, и силой денег). Именно они и «заказывают музыку». Нередко эти теневые структуры более эффективно осуществляют политические функции, чем формальная власть. Несколько лет назад газеты писали о том, что после ареста одного из главарей екатеринбургской мафии в городе резко возросла преступность; в правоохранительные органы начали обращаться граждане с просьбами выпустить главаря мафии на волю, так как милиция не могла справиться с подчинявшимися ему преступными группировками.

В последние годы обнародовано немало сенсационных материалов, свидетельствующих о роли «олигархов» в современной российской политике — как до кризиса 17 августа, так и после него. Как показывают исследования взаимодействия политической и деловой элит*, этот процесс приобретает все более опасные формы и делает «белый» сектор политики все более узким, а саму политику — все менее прозрачной для рядовых участников процесса.

* См. Финансово-промышленные группы и конгломераты в экономике и политике современной России. М.: Центр политических технологий, 1997.

Это не значит, что в эпоху перемен правила игры диктуют только те, у кого есть сила или деньги. Нередко именно люди, олицетворяющие неподкупность, справедливость и правду, моральную силу, задают тон в политической игре. Так было в первые годы перестройки, когда на волне борьбы с несправедливыми привилегиями на политическую авансцену вышли Б. Ельцин и А. Сахаров; так было в конце 1994 — начале 1995 г., когда действия властей в Чечне осудил Сергей Ковалев. Такие фигуры, олицетворяющие представление людей о справедливости, особенно заметны на фоне общего циничного отношения граждан к официальной политике.

Сложная зависимость между официальными и неофициальными политическими нормами складываются не только относительно отдельных функций политической системы (охраны правопорядка, выдвижение лидеров, управление). В любой сфере политической жизни эти два свода правил действуют одновременно -вопрос только в том, каково их соотношение. Если преобладают неофициальные правила, — это приводит к деградации государства, утрате моральных ориентиров, и в конечном счете — к упадку системы; если же официальные политические ценности вытесняют неписаные правила, не оставляя места выражению личных и групповых интересов, контролируя все проявления деятельности граждан, то возникает тоталитарный тип политического устройства, который ведет к обеднению всех структур гражданского общества и оказывается враждебным человеку.