Политика как система ценностей, норм, установок
Понимание политики как системы ценностей, нормы установок подчеркивает ее доктринальный, идеологический характер. У каждого человека есть свое понимание политики, свои оценки работы кабинета министров и положения дел в армии. Эти мнения имеют, как правило, довольно противоречивый характер, складываясь в пеструю мозаику «обыденного сознания». Такие политические ориентиры возникают под влиянием многих факторов — от чтения газеты до разговора с соседом.
Некоторые установки мимолетны, а иные принимают форму убеждений. Но без учета этих «эфемерных» образований в головах людей никакое государство, партия или лидер не могут воздействовать на поведение граждан. Даже для того, чтобы выполнить простейшую политическую роль — принять участие в выборах в качестве избирателя, необходимо определить приоритеты в предлагаемых политических ценностях. Исследования, проведенные в разных политических системах, показывают, что выбор приоритетов может быть как довольно простым, так и весьма сложным, — в зависимости от типа системы (двухпартийная, трехпартийная, многопартийная) и состояния массового политического сознания*.
* См. главу о политическом поведении в книге: «Политическая наука. Новые направления». Под ред. Гудина Р. и Клингеманна Х.-Д. М.: Вече, 1998.
Как показывают исследования, проведенные в самых разных странах, большинство рядовых граждан не имеет системы согласованных политических взглядов. Их политические установки запутаны, противоречивы, не всегда рациональны и не обязательно соответствуют их объективному политическому интересу*.
* Шестопал Е. Личность и политика. М.: Мысль, 1988. Гл. III, § 2.
Однако осознание своих интересов и консолидация ценностей политическими партиями и движениями приводит к созданию политических доктрин и идеологических конструкций, которые представляют собой систематизированные, относительно непротиворечивые наборы политических ценностей. Их главная цель — помочь каждому, кто разделяет эти ориентации, более полно отождествить себя со своей политической группой. Идеология призвана создать своего рода братство политических единоверцев.
Идеологий существует несметное множество. Любое политическое понятие, оканчивающееся на «изм», претендует на то, чтобы завоевать себе сторонников. От маоизма до консерватизма и от коммунизма до либерализма — все идеологии предлагают «готовые наборы» политических убеждений, подчеркивая при этом свои отличия от иных политических партий.
Конечно, идеологические положения не могут существовать как стерильные догмы, особенно в условиях российской политики переходного периода. Четких идеологических установок нет практически ни у одной современной российской партии или движения. Дискуссии о политической ориентации движения Ю. Лужкова «Отечество» были в этом плане весьма примечательными. Попытка этого движения перед парламентскими выборами 1999 г. занять определенную — социал-демократическую — нишу в российском политическом спектре оказалась делом весьма затруднительным. Лидер движения, и многие его последователи имеют довольно смутное представление о социал-демократической идеологии. В середине 2001 г. появились признаки смещения этого движения вправо, которое закончилось объединением с пропрезидентской партией «Единство». Между тем, в отличие от начала — середины 90-х гг., в последние годы российские граждане стали лучше понимать смысл тех или иных идеологических вывесок. И более пристрастно спрашивать с политиков, куда они их ведут и что обещают.
Однако политические партии пока не могут удовлетворить эту растущую потребность граждан в политической определенности. Даже название партий, которые, как правило, должны отражать их основную политическую ориентацию, редко соответствуют чистоте своей собственной доктрины. Так, в ходе одного из наших опросов из трех членов Либерально-демократической партии, являвшихся депутатами Думы, один назвал себя либералом, другой — консерватором, а третий — демократом. Особенно сложной партийная идентификация стала после того, как одна за другой стали создаваться региональные (или, как их называют, «губернаторские») партии.
Трудности в политическом самоопределении испытывают не только активисты, но и рядовые граждане. Так, среди опрошенных нами рядовых граждан чуть больше 1/5 части опрошенных нами считают справедливым, что лишь немногие владеют богатством, а подавляющее большинство пребывает в бедности. Это интересная социальная группа, которую мы условно назвали «рыночниками», занимает элитаристские позиции и в политических вопросах, являя одновременно образец имперского мышления (эти респонденты считают, что ни в коем случае не следует выводить войска из «горячих точек»). При этом наши «рыночники» считают вполне возможным передать государству заботу о старых, больных и детях, не считая себя ответственными за них, проявляя отнюдь не либеральные взгляды на государство*.
* Шестопал Е. Восприятие образов власти: политико-психологический анализ// Полис, 1995. № 4
Политика — вид профессиональной деятельности
Данная трактовка политики обусловлена представлением о том, что политику делают люди, а следовательно, их поступки и есть главный объект изучения политической науки. Ясно, что при таком подходе необходимость в привлечении психологических инструментов наиболее существенна.
Еще в начале XX в. немецкий психолог Э. Шпрангер выделял среди других человеческих типов тип человека политического* Действительно, профессиональные политики обладают рядом психологических характеристик, предопределяющих притягательность для них этой сферы жизни. Однако в современном демократическом обществе не только профессионалы, но и все дееспособные граждане включены в политический процесс, являются его неотъемлемой частью. Отсюда и усилившийся интерес политологов к поведению и лидеров, и рядовых граждан, роль которых в политике неизмеримо возросла. Именно это пятое понимание политики напрямую попадает в сферу интереса политической психологии, хотя эта субдисциплина занимается и проблемами, связанными с четырьмя другими пониманиями политики.
* Шпрангер Э. Основные идеальные типы индивидуальности. В кн.: Психология личности. Тексты. М: МГУ, 1982. С. 55 - 60.
3.3. «Политическое животное» как вид
Человек как компонент политики
Признание политики неотъемлемой частью человеческой жизни — идея, уходящая корнями глубоко в историю. Еще античные мыслители задавались вопросами о природе политической жизни. Так, Аристотель доказывал, что заниматься политикой человека побуждает его собственная природа: «Государство принадлежит тому, что существует по природе... и человек по природе своей есть существо политическое, а тот, кто в силу своей природы, а не вследствие случайных обстоятельств, живет вне государства, - либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек»*. Согласно Аристотелю, государственная форма политики вырастает естественно: объединение людей принимают сначала форму семьи, затем поселения; затем объединение поселений превращаются в полис — государство.
* Аристотель. Политика. М.: Мысль, 1997. 1253 а.
Итак, к занятию политикой человека подталкивает его природный инстинкт. Поэтому логично, что Аристотель называет человека политическим животным — Zoon politikon, не в коей мере не придавая этому словосочетанию обидного смысла. Ведь в самой нашей психологии заложены такие естественные потребности как потребность властвовать и подчиняться. Во второй части учебника мы рассмотрим, как эти человеческие потребности проявляются в российской политической действительности (см. гл. 9).
Последующая история политической мысли обогатила наши представления о политике как о театре действия разнообразных человеческих потребностей — как приобретенных, так и врожденных: благородство и жадность, любовь и ненависть, стремление к доминированию и солидарность, потребность в свободе и желание быть частью группы.
Признание важности изучения психологии как движущей силы политического поведения в наши дни получило уже не только общефилософскую, но и конкретно-научную форму. Именно политическая психология во второй половине XX в. приступила к исследованию тех психологических факторов, которые мотивируют включение человека в политику и участие в различных ее формах. Психологическая наука, используемая для понимания политических феноменов, диктует и свой подход к исследованию, свой угол зрения на человеческое измерение политики.
Прежде всего, внимание политических психологов еще в XIX в. привлекли массовые стихийные формы политического поведения — стихийные бунты, демонстрации, паника, поведение толпы. Начиная с работ французского исследователя Гюстава Лебона*, политическая психология занимается поиском движущих сил таких типов политического действия и находит их преимущественно в иррациональных, т.е. бессознательных, структурах психики человека. Среди отечественных психологов этой проблемой особо интересовался В.М. Бехтерев, предложивший объяснение воздействия толпы на личность через механизмы внушения и образования не только индивидуальных, но и коллективных рефлексов**.