Помимо роста всего более изощренного присутствия террористов во всемирной паутине, обнаруживается хорошо продуманная стратегическая линия исламистского террористического сообщества на формирование собственного мифологизированного образа – могущественной и фантомной силы, вездесущей, всепроникающей и неуязвимой вследствие децентрализованного характера своей организации и функционирования. Такая информационно-психологическая установка, базирующаяся на собственной мифологизированной самоидентичности, возымела значительный успех в воздействии не только на общественное мнение, но и на определенную часть экспертов. Появилась точка зрения, что Интернет стал одной из причин возникновения «нового терроризма» – децентрализованных, не имеющих единого штаба организаций, объединенных определенными идейными установками и сетями электронных коммуникаций, констатируется факт создания террористами чрезвычайно гибкой и весьма эффективной информационной системы управления, а хакеры-адепты террористических организаций представляются настоящими компьютерными гениями.
Вне всякого сомнения, новые террористические вызовы, базирующиеся на современных компьютерных технологиях и особенностях глобальной сетевой инфраструктуры, требуют применения нетрадиционных подходов к анализу феномена терроризма. Однако насколько адекватно мы относимся к информационным материалам, репрезентирующим террористические сайты? Не попадаем ли мы в ловушку их психологических расчетов? Не усугубляем ли эффективность их информационного воздействия? Не вносит ли сформированная террористами виртуальная реальность иллюзорное представление о всемогуществе сил терроризма? Чтобы ответить на эти вопросы, нужно отказаться от магикоподобных представлений о природе нового информационного терроризма, вспомнить о феномене «виртуального разбухания» организационных масштабов терроризма, искажающих истинные конфигуративные очертания террора, пристальнее взглянуть на хакерские атаки исламистских кибертеррористов, которые, в большинстве случаев, при взломе сайтов ограничиваются размещением на них лозунгов и призывов, уподобленных простым
Опираясь на безграничные манипулятивные возможности Интернета, порождающие идеальные фантомные объекты, террористы создали Большой Миф о джихаде как основе ислама и Малый Миф о себе как об обладателях и хранителях совершенной истины, исходящей от Создателя. Оба мифа обращены, прежде всего, к мусульманской аудитории и рассчитаны на коренное изменение традиционного исламского мировоззрения, сформировавшегося и укрепившегося в течение нескольких последних столетий. Будучи сравнительно немногочисленным течением, объединяющим экстремистски настроенных людей, адепты исламистского террора, тем не менее, являются достаточно пассионарной социально-политической силой, бросившей вызов современному миру. Стремясь объединить мусульман на основе джихадистской концепции ислама, они используют Интернет в качестве аккумулятора и транслятора информационных угроз, направленных против «неверных и лицемеров», а также в качестве инструмента социокультурной дифференциации внутри мусульманского мира. Смоделированная ими картина мира исходит из еще одного искусственно созданного мифа – столкновения двух цивилизаций: западной и восточной, между которыми, по их мнению, пролегает целая пропасть неразрешимых противоречий. При этом умышленно игнорируется реальная мультикультуральность как западных, так и мусульманских форм мироощущения и этносоциальных стереотипов поведения. Сходная модель была предложена С. Хантингтоном в его концепции столкновения цивилизаций. Подобные суждения, диаметрально раскалывающие мир, служат главным аргументом исламистов в пользу неизбежности и закономерности джихада. Так создается мифологическое обрамление информационного вызова исламистского терроризма. Один миф порождает другой и воплощается в следующем. И в этих, архетипически обусловленных трансформациях, можно видеть определенные перспективы противодействия терроризму.
Вполне очевидно, что предпринимаемые административно-огра-ничительные, цензурные и законодательные запрещающие меры борьбы с информационным терроризмом в Интернете в условиях начала ХХI в. не срабатывают и обречены на провал, поскольку Интернет-пространство очень сложно регулировать и контролировать. Закрытие террористических сайтов наносит террористам минимальный ущерб, вследствие их регенерирующих и мимикрирующих способностей самовоспроизводства. Также неудачен опыт уголовного преследования специалистов в области информационных технологий, которые помогали или помогают террористам, а также администраторов сайтов, подозреваемых в причастности к терроризму. Исходя из указанных объективных обстоятельств, поиск наиболее эффективных методов противодействия терроризму в Интернете следует сосредоточить в идеологической, контрпропагандистской сфере, в неформальных сетевых сегментах глобального информационного пространства. Огромную роль в этом может сыграть экзистенциональное понимание мифологической обусловленности функционирования террористической пропаганды в Интернете, о которой говорилось ранее. Противодействие может проявляться в трех основных сценариях воздействия: 1) разоблачение мифа и дискредитация его творцов; 2) формирование нового мифа, переориентирующего объект влияния; 3) контаминация отдельных элементов террористической информационной системы со специально внедренными в нее антитеррористическими элементами. Все три варианта базируются на принципе информационной интервенции на сайты террористического противника. Разоблачение террористического мифа может осуществляться с помощью аргументированной критики, опирающейся на авторитетные в мусульманской аудитории источники; посредством широкого распространения новых сайтов религиозного содержания, акцентированных на ненасильственные способы разрешения проблем; путем создания информационных порталов-двойников, копирующих лишь внешние конфигурации ресурсов, но с иным содержанием; запуска целенаправленной дезинформации. Формирование контртерро-ристического мифа призвано переключить агрессивную энергию потенциальных носителей террористического сознания и сочувствующих им людей на личностное самоусовершенствование. Наконец, контаминация и встраивание дестабилизирующих элементов в информационную структуру террористических сайтов позволит внести сумятицу в планы террорократической элиты и разобщенность в ряды сторонников террористических действий. В целом же использование «мифологического инструментария» в идеологической борьбе с терроризмом способно нанести серьезный удар по его диспозиции и имиджу. Таким образом, антитеррористическая пропаганда посредством Интернета является необходимым ресурсом в ослаблении информационного воздействия терроризма на социум.
В третьей главе «Феномен терроризма в контексте художественной рефлексии» анализируется отражение темы терроризма в произведениях художественной литературы и игровом кино. Хронологические рамки предпринятого исследования охватывают два периода: конец XIX – начало ХХ вв. и конец ХХ – начало XXI вв.
Методологической основой к пониманию специфики информационно-художественного влияния терроризма на отдельные категории населения и на общество в целом послужили взгляды Х. Яусса, рассматривающего текст, как своего рода подмостки для социально-культурного диалога. Он отчетливо различал многообразие позиций читателей и трактовок текста, но допускал наличие феномена авторского текста, оказывающего определенное воздействие на читателя. Он указывал специфические методы, при помощи которых автор направляет и ориентирует читателя в тексте. Далее он утверждал, что в тексте автор формирует «горизонт ожиданий», то есть набор оценок, суждений и переживаний, которые предназначены для читателя, имеющего свой собственный социально и психологически обусловленный «горизонт ожиданий». Завоевав внимание и напряженный интерес читателя, автор, умело манипулируя, пытается потрясти читателя, чтобы повлиять на его ожидания. Читатель же интерпретирует авторские знаки сообразно собственной системе эталонов, собственному опыту, верованиям, ценностям и менталитету.
Террористы через «своих» авторов художественных текстов создают определенный «горизонт ожиданий», ориентированный, с одной стороны на слой сочувствующих и потенциальных сторонников, с другой стороны – на некоторые круги либерально-демократической интеллигенции. Через последних путем создания новых текстов формируется еще один вторичный «горизонт ожиданий», обращенный уже к более широкой аудитории, и имеющий целью закрепление за террористами имиджа непримиримых борцов за справедливость в массовом общественном сознании. Такой сценарий развития художественного осмысления террора, по мнению диссертанта, является наиболее вероятным.
Художественное творчество носителей протеррористического мировоззрения имеет широкие потенциальные возможности социально-психологического информационного влияния на общественное мнение, особенно на аудиторию находящуюся в зоне усиленного терророфонического давления.
Первый параграф третьей главы «Серебряный век русской культуры и терроризм» посвящен проблеме отражения терроризма в русской художественной литературе серебряного века, которая рассматривается как информационный индикатор ментальных настроений российского общества в начале ХХ в.
Автор диссертации провел параллель между эпохой Ренессанса и серебряным веком русской культуры, отметив типологическую близость их социальных практик, когда небывалый подъем культуры сопровождался усилением разрушительных тенденций в социальных отношениях: ростом конфликтности в обществе, ухудшением криминальной обстановки, апологетикой анархического авантюризма, падением морально-нравственных устоев, распространением апокалипсических ожиданий, терроризма.