Потом дает ссылку на сообщения нашей разведки, делая при этом абсолютно не чем не подтвержденный вывод о том, что двусмысленность информации советской разведки якобы укрепляла убежденность Сталина:
"Информация из Германии при некоторой двусмысленности в основном укрепляла уверенность Сталина, что миссия Гесса в самом деле показывает раскол в германском руководстве".
И завершает Городецкий свою очередную антисталинскую эскападу ссылкой на весьма противоречивые донесения Майского. На этом все его "доказательства" заканчиваются. По всему этому можно сделать вывод, что господин Городецкий похоже сам страдает тем самым недугом самовнушения навязчивой идеей, который он так упорно пытается приписать Сталину.
Тем не менее, даже если предположить, что Сталин действительно поверил в наличие раскола среди нацистского руководства по вопросу о начале войны с СССР (который, кстати говоря, фактически имел таки место), то из этого вовсе не следует, что он при том еще и уверовал в свою исключительную способность использовать этот раскол для оттягивания или даже предотвращения фашистской агрессии. Хотя было бы странно, если бы Сталин не попытался использовать эту ситуацию в свою пользу.
Разумеется, Сталин понимал и то, что для выхода из войны Лондону будет нужен благовидный предлог, достаточно весомый в глазах западного общественного мнения. Ведь именно общественное мнение Запада заставило Чемберлена публично отказаться от политики умиротворения, дать Польше свои гарантии, а впоследствии и объявить войну Германии, чего он так не желал делать. Именно общественное мнение до сих пор и не позволяло английскому правительству принять неоднократные предложения Гитлера о заключении мира.
Скорее всего, таким предлогом могло послужить лишь обвинение Кремля в искусственном разжигании европейской войны и в неспровоцированном развязывании агрессии против Германии, а для этого Москве было достаточно начать всеобщую мобилизацию. В таком случае Форин офис мог бы заявить, что поскольку война перешла в схватку двух агрессоров, то Англия не намерена участвовать в разборках между диктаторскими режимами, и согласна подписать мирный договор с Берлином на условиях готовности Германии восстановить государственную независимость Франции, Бельгии и Голландии.
Именно с учетом возможности такого развития событий Сталин сразу после нападения нацистов на Югославию 6-го апреля резко меняет свою наступательную позицию по отношению к Гитлеру, и провозглашает недопустимость какого-либо дальнейшего провоцирования Германии. Естественно эта его новая точка зрения сделала невозможным проведение в СССР всеобщей мобилизации, поскольку еще со времен ПМВ объявление мобилизации приравнивалось к объявлению войны.
6. Последний дипломатически диалог между Сталиным и Гитлером. Очередная попытка Москвы завязать дипломатический диалог с высшим руководством Германии была предпринята на встрече Шуленбурга с Деканозовым, состоявшейся 12 мая. Согласно инструкции, данной Сталиным и Молотовым, советский посол должен был договорится об обмене письмами между Москвой и Берлином, для того чтобы ликвидировать слухи об ухудшении отношений между СССР и Германией. Однако в ответ на советские предложения Шуленбург достаточно дипломатично отклонил их:
"Он, Шуленбург, не может продолжить этих переговоров в Москве с Молотовым, так как не имеет соответствующего поручения от своего правительства. В настоящее время он сомневается даже, получит ли он такое поручение. Он, конечно, сделает все, чтобы такие полномочия получить, но он не уверен, что их получит".
Тем не менее, благодаря настойчивости советской стороны, в мае обмен письмами между Сталиным и Гитлером все же состоялся. О том, что Сталин показывал эту переписку Жукову, есть упоминание, например, в книге Безыменского "Гитлер и Сталин перед схваткой", который записал со слов маршала:
"Читайте, -- сказал Сталин. Я стал читать. Это было письмо Сталина, адресованное Гитлеру, в котором он кратко излагал свое беспокойство по поводу немецкого сосредоточения, о котором я докладывал несколько дней назад. А вот ответ, читайте, -- сказал Сталин. Я стал читать. Боюсь, что не могу столько лет спустя точно воспроизвести ответ Гитлера. Но другое помню точно: раскрыв 14-го утром "Правду", я прочитал сообщение ТАСС и в нем с удивлением обнаружил те же самые слова, которые прочитал в кабинете Сталина. То есть в советском документе была точно воспроизведена аргументация самого Гитлера".
Вот что писал в своем послании фюрер Сталину:
"При формировании войск вторжения вдали от глаз и авиации противника, а также в связи с недавними операциями на Балканах вдоль границы с Советским Союзом скопилось большое количество моих войск, около 80 дивизий, что, возможно, и породило циркулирующие ныне слухи о вероятном военном конфликте между нами. Уверяю Вас честью главы государства это не так.
Со своей стороны, я тоже с пониманием отношусь к тому, что Вы не можете полностью игнорировать эти слухи и также сосредоточили на границе достаточное количество своих войск...
Речь идет об одном месяце. Примерно 15 - 20 июня я планирую начать массовую переброску войск на Запад с Вашей границы.
При этом убедительнейшим образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов. И само собой разумеется, постараться не дать им никакого повода.
Если же провокации со стороны кого-нибудь из моих генералов не удастся избежать, прошу Вас, проявите выдержку, не предпринимайте ответных действий и немедленно сообщите о случившемся по известному Вам каналу связи".
Собственно говоря, это и были те заверения Гитлера, которые якобы заставили Сталина поверить, что фашисты не вынашивают агрессивных планов по отношению к Советскому Союзу. Однако даже при поверхностном ознакомлении с письмом Гитлера становится очевидным его явно дезинформационный характер, причем рассчитанный разве что на уровень гражданского обывателя. Судите сами:
Во-первых, по данным советской разведки у наших границ на 15 мая было сосредоточено не 80, а 112 немецких дивизий. Причем они регулярно продолжали прибывать туда и после заверений данных Гитлером.
Во-вторых, для оккупации Британских островов было абсолютно ненужно такое громадное количество сухопутных войск, но зато нужно было большое количество транспортных и военных судов, которых у немцев не было.
В-третьих, тезис о том, что у советских границ формируется армия вторжения в Англию, для того чтобы спрятать ее от глаз и авиации противника, не выдерживает никакой критики. Ведь Гитлер неоднократно заявлял, что налеты английских бомбардировщиков не причиняют особого ущерба Германии, да и расположенные на Западе и в Германии 79 дивизий вермахта находились в пределах досягаемости английской авиации.
Но если бы Германии и удалось обмануть англичан и "спрятать" на востоке армию вторжения, то уж операцию по транспортировке сотни дивизий от границ СССР и до берегов Ламанша скрыть от постороннего взора никак бы уж не удалось, как не удалось бы и обеспечить внезапность вторжения в Британию. А, следовательно, не было никакого смысла и в "секретном" сосредоточении немецких дивизий на востоке.
В-четвертых, тот факт, что Гитлер предупреждал относительно возможных провокаций со стороны его генералов, сразу же вызывал очень большие вопросы. Ведь Сталину было прекрасно известно, что фюрер достаточно жестко контролировал свою армию для того, чтобы исключить нежелательные для него события, тем более, если он заранее предвидел возможность такого развития событий.
Тем не менее, в нашей исторической литературе все еще преобладает тенденциозная, документально неподтвержденная точка зрения, что якобы Сталин до последнего часа верил Гитлеру. Вот, например, что по этому поводу пишет историк Горьков в своей книге "Кремль. Ставка. Генштаб":
"Известно, что И. В. Сталин до последнего часа не верил, что Гитлер посмеет нарушить пакт о ненападении..."
Как у Горькова, как и практически во всех других аналогичных обвинениях Сталина в том, что он якобы слепо верил Гитлеру, никогда не приводится никаких документальных доказательств этой слепой сталинской веры, которые эти горе историки обычно заменяют определением типа: ИЗВЕСТНО, ЧТО...
"...Здесь немцы буквально обвели "гениального" вождя вокруг пальца. За несколько дней до начала агрессии И. В. Сталин получил от Гитлера письмо с заверениями в дружбе..."
За несколько дней до агрессии Гитлер никаких писем Сталину не посылал, он даже полностью проигнорировал опровержение ТАСС от 14 июня.
"...что еще более повлияло на его позицию в отношении возможного приведения наших войск в боевую готовность. Короче говоря, не были выполнены самые необходимые мероприятия для отпора врагу -- мобилизация, сосредоточение и развертывание войск".
А вот как Молотов комментировал все эти псевдоисторические выводы:
"Сейчас пишут, что Сталин поверил Гитлеру, -- говорю я, - что Пактом 1939 года Гитлер обманул Сталина, усыпил его бдительность. Сталин ему поверил...
--Наивный такой Сталин, -- говорит Молотов. -- Нет. Сталин очень хорошо и правильно понимал это дело. Сталин поверял Гитлеру? Он своим-то далеко не всем доверял! И были на то основания".
Обмануть Сталина, используя аргументы, содержащиеся в письме Гитлера, навряд ли было вообще возможно, а уж заставить его свято поверить во все эти, придуманные дядюшкой Адольфом небылицы - просто немыслимо.
Так что для Сталина после получения письма фюрера стало очевидным, что нацисты уже в ближайшем будущем готовы начать агрессию против СССР. Это видно, например, из его выступления на расширенном заседании Политбюро 24 мая 1941 года: