Фрейд полагал, что сон дает человеку отдохновение, восстанавливая самые лучшие для него условия жизни. Он так пишет о сне: «Наше отношение к миру, в который мы так неохотно пришли, кажется, несет с собой то, что мы не можем его выносить непрерывно. Поэтому мы время от времени возвращаемся в состояние, в котором находились до появления на свет, то есть во внутриутробное существование. Мы создаем, по крайней мере, совершенно аналогичные условия, которые были тогда: тепло, темно и ничто не раздражает. Некоторые еще сворачиваются в клубочек и принимают во сне такое же положение тела, как в утробе матери. О состоянии после сна мы даже говорим: я как будто вновь родился». [53, с.53-54] При таком подходе к роли сна вроде бы сновидения только мешают – это же лишние раздражители.
Нам мешают спать, говорит Фрейд, не только внешние обстоятельства, но и внутренние. Если, допустить, человеку очень хочется пить, то одно это желание может его разбудить. Сновидение имитирует исполнение желания и, тем самым, продлевает человеку сон. Вот, например, двухлетний мальчик подарил своему дяде корзину свежих вишен, отведав лишь несколько штук, - наутро он просыпается с радостным сообщением, что он съел все вишни во сне. Однообразное и скудное питание во время зимовки во льдах побуждает полярников видеть сны с пиршественно накрытыми столами. Молодой замужней женщине снится, что у нее наступили месячные, - по мнению Фрейда, очевидно, что в этом сновидении реализуется ее желание не забеременеть.
Конечно, мы очень упрощенно рассмотрели подход Фрейда к сновидениям. Однако пока на этом остановимся и перейдем к теоретической конструкции, созданной Фрейдом. Он выделяет три подсистемы (инстанции) личности: инстанция Я – это то, что дано нам в сознании; инстанция ОНО – некое безличное вместилище наших желаний; инстанция СВЕРХ-Я – контролирующее, чтобы из ОНО в Я не попало ничего такого, что могло бы нарушить деятельность Я. Содержание Я дано нам непосредственно, содержание ОНО проявляется в сновидениях и в других отклонениях от нормального состояния сознания, СВЕРХ-Я задает установки для работы цензуры, следы от которой мы как раз и можем изучать в ошибках, забывании и так далее. Схема обладает определенной завершенностью и логической стройностью.
Но в то же время ее нельзя экспериментально доказать. Методы эмпирического исследования (анализ ошибок, сновидений и пр.) опираются на теоретические понятия, которые выведены только с помощью этих же методов и ни в каком независимом эксперименте непроверяемы.[35, с.247] Потому и получаемые эмпирические результаты зависят от доказываемой теории. Действительно, в исследованиях Фрейда опыт всегда интерпретировался в созданных им теоретических понятиях и потому не мог – даже при желании, коего на самом деле никогда не бывает у создателя теории, - эти понятия опровергнуть. Только в место одной проблемы – проблемы обоснования сознания – теперь их стало по меньше мере три, поскольку уже не только сознание, то есть Я, но и ОНО, и СВЕРХ-Я требуют объяснения.
Вернемся к анализу сновидений и посмотрим, куда непроверяемость постепенно занесла Фрейда. Четырехлетняя девочка, в связи с серьезным заболеванием впервые привезенная из деревни в город, ночует у своей тетки в большой – для нее чересчур большой – кровати. На следующее утро она рассказала виденный ею сон, будто кровать была ей слишком мала, так что ей не хватало места. Фрейд утверждает, что это сновидение легко объяснить с точки зрения исполнения желаний, если вспомнить, что дети выражают желание «быть большими». Величина кровати слишком подчеркивала маленькой гостье ее собственную величин; поэтому она во сне исправила неприятное ей соотношение и сделалась такой большой, что кровать оказалась для нее слишком маленькой. Пока все выглядит убедительно. Вполне можно поверить, что в сновидениях иногда встречается имитация исполнения желания, причем в зашифрованном, замаскированном виде, чтобы неприятное впечатление, связанное с желанием, не помешало сну. [51]
Но вот новый опыт. Пациентке Фрейда приснилось, что ее единственная 15-летняя дочь умерла и лежит перед нею в большой коробке. Фрейд объясняет ей этот сон, и она соглашается с тем, что сновидение соответствует ее желанию, правда, с оговоркой: не сегодняшнему, а 15-летней давности. Она в свое время не очень обрадовалась беременности и не раз ловила себя на желании, чтобы ребенок родился мертвым; однажды, после ссоры с мужем, она в припадке бешенства даже стала колотить себя по животу, чтобы убить ребенка. Сновидение, добавляет Фрейд, - это замаскированное исполнение вытесненных ранее из сознания желаний. [51]
Люди попавшие в тяжелую катастрофу (столкновение поездов и т.п.), испытывают после нее тяжелое психическое состояние, которое Фрейд называет, вслед за другими авторами, травматическим неврозом. Такие больные, однако, в своих сновидениях постоянно возвращаются в ситуацию катастрофы и даже просыпаются с новым испугом. Что же – и это тоже имитация осуществления вытесненного желания? Конечно! Только очень специфического желания – стремление к смерти. Человек не знает о таком своем желании? Неудивительно, это вытесненное желание, которое человек не осознает, то есть желание нашего бессознательного. Можно объяснить, откуда возникает такое странное желание. Наши влечения, желания – это лишь стремление к восстановлению какого-либо прежнего состояния. Поэтому для живого естественно стремление возвратиться к неживому. Но в конце концов все живое умирает, и можно сказать, что целью всякой жизни является смерть. [50, с.414.] Позвольте, спросите вы: как же тогда быть с инстинктом самосохранения? Такой инстинкт, отвечает Фрейд, обеспечивает каждому организму собственный путь к смерти, чтобы «избежать всех других возможностей возвращения к неорганическому состоянию, кроме внутренне присущих ему».
Впрочем, не все в живом организме стремится к смерти, к разрушению, к разъединению. Зародышевые клетки, наоборот, устремление к жизни, к соединению. Они, по мнению Фрейда, противодействуют умиранию живой субстанции и достигают того, что нам может показаться потенциальным бессмертием, в то время как это, вероятно, обозначает лишь удлинение пути к смерти. Аналогично и в психике человека, наряду с влечением к смерти, наблюдается влечение к жизни, к слиянию, к развитию – сексуальные влечения. И эти влечения в полнее могут быть также не известны нашему сознанию, как и влечение к смерти. Сновидения щедро сообщают нам о таких стремлениях человека, но, разумеется, чаще в замаскированном виде, потому что сами эти желания, как социально неприемлемые, вытесняются субъектом.
Для правильного толкования Фрейд предлагает расшифровку типичных сексуальных символов сновидений. Все продолговатые предметы в сновидениях (палка, зонт, пилка для ногтей, трость, нож и даже женская сумочка) подразумевают мужской половой орган; коробки, ящики, шкафы и другие полые предметы соответствуют половой сфере женщины. Лестница и подъем по ней – символ coitus’a. [51] Вот сновидение пациента, имеющее, по Фрейду, ярко выраженное наличие сексуального влечения: «между двумя дворцами стоит маленький домик; ворота его на запоре. Жена ведет меня по улице, подводит к домику, и толкает дверь, и я быстро вхожу во двор, несколько поднимающейся в гору». В этом сновидении узкий двор, поднимающийся в гору, - для аналитика означает влагалище, и дальше в том же духе.
Фрейд постоянно подчеркивает, что строит свою концепцию по образцу естественных наук, а потому открыт к восприятию нового опыта. Правда, в конце жизни внезапно признался (кто знает, насколько серьезно): «Все считают, что я отстаиваю научный характер своей работы и что сфера моей деятельности ограничивается лечением психических заболеваний. Это ужасное заблуждение превалировало в течение ряда лет, и мне так и не удалось внести ясность в этот вопрос. Я ученый по необходимости, а не по призванию. В действительности я прирожденный художник… Мне удалось обходным путем прийти к своей цели и осуществить мечту – остаться писателем, сохраняя видимость, что я являюсь врачом». [43, с.5]
«Фрейд, - говорил И.П.Павлов, - может только с большим или меньшим блеском и интуицией гадать о внутренних состояниях человека. Он может, пожалуй, сам стать основателем новой религии». [20, с.195]
Фрейда подвергали серьезной критике не только за его убеждения, но и за те методы, при помощи которых он пытался их отстаивать. Сегодня большинство ученых сходится во мнении, что кушетку психоаналитика нельзя рассматривать как источник объективных фактов и, что многие теоретические выкладки Фрейда весьма расплывчаты и метафоричны, поэтому опрос об их корректности до сих пор остается открытым. Фрейд проявлял непростительную для ученого тенденциозность, что неминуемо вело к искажению получаемой информации, он искал данные, которые подтверждали ли бы его теорию, и отбрасывал все, что шло с ней вразрез. И тем не менее многие психологи и сегодня придерживаются мнения о том, что, несмотря на эти серьезные изъяны, Зигмунд Фрейд все равно остается одной из наиболее значительных фигур в психологии. Вклад Фрейда в психологию имеет особую ценность – ведь он первым ясно увидел, что мы не знаем самих себя, что мы не хозяева собственных душ. Дав нам понять, как мы невежественны, он поставил задачу для грядущих поколений исследователей, которую они, возможно, когда-нибудь решат, и тогда мы сможем подписаться под кажущимся простым рецептом благополучной жизни «от Сократа», которая гласит: «Познай себя». [16]
I.4. Л.С. Выготский «сознание - идеальное отражение объективной реальности»
Л.С. Выготский заложил основы современной отечественной психологии и на многие годы определил направления психологических исследований. Он затронул важнейшие, фундаментальные проблемы психологии. Одно из таких понятий – сознание.