Наступающие колонны противника встречались плотным огнём, способным остановить и отбросить целые дивизии. На дальние расстояния стреляли ядрами. Для разрушения полевых земляных укреплений и поражения живой силы использовали бомбы и гранаты (той же конструкции, что и бомбы, но меньшего диаметра). Если же враг был рядом и готовился «оседлать» батарею, в его порядки в упор выпускали картечь — снаряды, состоящие из обвязанных просмолённой бечевой или уложенных в жестяные цилиндры свинцовых или чугунных пуль.
Заряжали орудия быстро. Если раньше надо было сначала отмерить нужную порцию пороха, засыпать её в канал, забить деревянную пробку и только потом вложить заряд, то теперь зашивали снаряд вместе с заранее отмеренным количеством пороха в «картузы» — холщовые мешки.
объясняется просто. Да, люди научились делать порох, знали, что и как надо смешать и сколько взрывчатого вещества необходимо положить в канал пушки. Они многое знали — не знали только одного: а почему, собственно, происходит взрыв? И эта тайна будоражила их воображение. Ужасный грохот, клубы дыма, запах серы (это ведь запах ада!), наконец, невиданное доселе разрушающее действие нового оружия — всё это приводило людей в ужас. На одной старинной гравюре за плечами производящего свои опыты открывателя пороха Бертольда Шварца изображён сам Сатана. Не он ли нашептал учёному монаху рецепт, унёсший так много жизней? Мрачная, апокалиптическая картина видится великому Леонардо да Винчи: «Выйдет из недр некто, кто ужасающими криками оглушит стоящих поблизости и дыханием своим принесёт смерть людям и разрушение городам и замкам». Кто же этот «некто»? Пушка, отливаемая из бронзы в специальной яме, вырытой в земле (отсюда и «недра»).
Но если всё это так, то нельзя ли увеличить разрушительную силу артиллерии? Можно, говорит магия XV—XVI вв. Можно, например, улучшить свойства пороха путём добавления в него пепла сожжённых вместе ящерицы и червяка — грохот взрыва тогда особенно испугает врага. Но лучше всего — перенести магические действия на орудийный ствол — ведь именно он бросает разящие врага ядра.
Случайно ли многие старинные пушки носили имена собственные? Вчитаемся в надписи на их стволах, вдумаемся в их смысл.
«Лее зовусь я, мой рёв пронзителен».
«Страус зовусь я, когда я иду туда, то меня слышно».
«Я зовусь Петух. В драке я вперёд прорвусь».
«Внезапный конец я.
Падай ниц предо мною, советую я.
К тебе резким прыжком иду я...»
«Я зовусь Прекрасная Елена. Из-за меня много людей погибло».
Гибель врагу — вот что предрекают все эти устрашающие надписи. И не случайно самые популярные названия старинных пушек — это имена хищников (Волк, Лев) или фантастических монстров (Василиск). Изображения их — рядом с надписями. Названия при этом даются отнюдь не случайно. «Василисками», например, называли только крупные осадные орудия, предназначавшиеся для пробивания брешей в крепостных стенах. Василиск, Царь Змей — мифическое существо с хвостом змеи, головой и лапами петуха — дыханием своим, согласно средневековым поверьям, мог разрушать камни.
Как долго живут традиции! Уже никто не думает всерьёз, что удачное название пушки или самолёта улучшит их тактико-технические характеристики. И всё же — даются ведь имена! Танк — это хищный зверь — например, «Леопард»; вертолёт морской авиации — конечно же, «Морской король»; пистолет-пулемёт — устрашающий ядовитый «Скорпион». Традиция есть традиция...
*
499
К началу XIX в. артиллерия стала мощной и подвижной, достигла совершенства. Дальше потребовалось изменение самих принципов конструкции орудий.
Ранние образцы ручного огнестрельного оружия можно увидеть лишь в нескольких музеях. Это маленькие (длиною примерно 10—50 см и калибром 20—40 мм) стволики из железа или бронзы с запальным отверстием наверху в казённой части. Тяжёлых деревянных колод, к которым эти стволики прикреплялись обручами, или круглых стержней, на которые они насаживались при помощи выемок на своих задних срезах, почти не сохранилось. На старинных миниатюрах изображается, как стреляли из этого оружия. Стрелок зажимал заряженное оружие под мышкой, клал на плечо или упирал себе в грудь и наводил на цель. Заряд воспламенялся, когда к запальному отверстию подносили фитиль или раскалённый прут. Эту операцию зачастую проделывал не сам стрелок, а его помощник. Такая стрельба была, конечно, и малоэффективной, и неудобной, а то и небезопасной. Усовершенствования, которые мастера-оружейники XV в. вносили в конструкцию ручного огнестрельного оружия, могут показаться сегодня слишком простыми и элементарными, да и само это оружие в исторической литературе называют примитивным. Но между бомбарделлой и современным автоматом дистанция всё же значительно меньше, чем между той же бомбарделлой и луком со стрелами. Может быть, наши потомки будут называть примитивным и автомат. Современные конструкторы оружия двигаются по дороге, проторённой оружейниками XIV—XV вв.
Как же изменялась в XV столетии конструкция ручного огнестрельного оружия? Прежде всего удлинился ствол. Пуля, мчавшаяся в его канале, ударялась, естественно, в его стенки, они корректировали её полёт, и он становился более прямым. В конце XV в. появилось оружие с нарезными стволами — каналы их были не гладкими, как раньше, а со специальными желобками, направлявшими пулю. Ближе к дульному срезу располагалась мушка - стало гораздо удобнее прицеливаться. Очень важное усовершенствование — перенесение запального отверстия на боковую (правую) сторону ствола. Под ним появилась «полка» (выступ с углублением). На полку насыпали порох и прикрывали его откидной крышечкой. Порох поджигали, и он, вспыхивая, передавал огонь через запальное отверстие в ствол. Порох на полке называли «затравочным», и отверстие в стволе стали обозначать теперь этим же словом.
Улучшился сам порох. В XIV в. это была так называемая «пороховая мякоть» — порошок из серы, селитры и угля, частички которых имели разную массу и потому при длительном хранении, а особенно при тряске, более тяжёлые из них оседали на дно ёмкости. В последней четверти XV столетия на специальных мельницах стали делать более сильный и надёжный гранулированный порох.
И, может быть, главное усовершенствование —
так называемый замок, механизм воспламенения заряда. Самый ранний замок принято называть фитильным. Был он чрезвычайно прост: С- или S-образный курок с зажатым в его головке тлеющим фитилём при нажатии на спусковой крючок плавно опускался на пороховую полку и поджигал затравочный порох, после чего отводился назад посредством пружины. И курок, и пружины монтировались на замочной доске — металлической планке, крепившейся к ложе. Позже к этой же планке стали приделывать и полку. Теперь внимание стрелка сосредоточивалось лишь на прицеливании. Уже не приходилось одновременно следить за тем, чтобы фитиль, зажатый в пальцах, коснулся полки именно в нужный для точного выстрела момент. Появление замка повлекло за собой стремительное изменение формы ложи: ведь освободившаяся от фитиля рука могла теперь поддерживать её. Постепенно формируется приклад — задняя часть ложи, упирающаяся в плечо.
Оружие с фитильными замками просуществовало в Европе до конца XVII в., а в некоторых странах Востока вышло из употребления лишь столетие назад. Одно из самых больших его преимуществ — предельная простота в изготовлении. Целые воинские отряды вооружались им.
Аркебузы европейской пехоты конца XV — начала XVI вв. — ландскнехтов — тяжёлые, ещё с прямыми или чуть изогнутыми прикладами. Пружины их курков — на наружных сторонах замочных досок. Старинные гравюры изображают ровные, окутанные пороховым дымом квадраты такой пехоты, двигающиеся по полям сражений. Рядом с ними — другие квадраты, над каждым из которых лес пик. Со временем первых квадратов становится всё больше.
В середине XVI в. появляются мушкеты — длинные ружья, широкие гранёные приклады которых можно плотно прижимать к плечу. Стрелок-мушкетёр стал, пожалуй, самой заметной фигурой на поле боя, существенно потеснив пикинёра. Лихо заломленная широкополая шляпа с перьями или железный шлем — «морион», кираса или кожаная куртка, широкие штаны до колен, чулки и туфли с бантами — таков облик мушкетёра XVI—XVII вв. Через левое плечо у него ремень — бандельер с подвешенными в специальных футлярах боеприпасами, на боку — шпага, в руке — сошка (упор с развилкой, на которую во время стрельбы кладут мушкет). Мушкетёры — грозная сила, своим огнём способная решить исход крупного сражения. К построенному в боевой порядок мушкетёрскому отряду не подступиться: пока его передняя шеренга ведёт огонь, задние заряжают оружие, и дружные залпы следуют один за другим. Строй мушкетёров — «караколе» («улитка») — состоял из 10 шеренг и 12 рядов, а знаменитые слаженностью своих действий шведские солдаты армии Густава II Адольфа строились в 6 шеренг, что при том же количестве стрелков увеличивало силу залпа вдвое. Таким образом, малая скорострельность каждого отдельного ствола вполне компенсировалась слаженностью действий