то, что в процессе формирования этой школы как самостоятельного нап-
равления в ней получили преимущественное развитие такие положения буд-
дизма махаяны, как концепция тождественности нирваны (абсолютного ас-
пекта бытия) и сансары (относительного аспекта), которая снимала вся-
кую оппозицию между монахом и мирянином, а значит, и между сугубо ре-
лигиозной практикой и обыденной мирской жизнедеятельностью. Исходя из
этой концепции чань-буддисты делали вывод, что в принципе можно зани-
маться каким-угодно делом, не совершая "греха", если только сохранять
при этом внутреннюю чистоту и спокойствие, не иметь эгоистических
стремлений и других "недобродетельных" побуждений. Например, чаньский
патриарх Байчжан (720-814 гг.н.э.) на вопрос своего ученика, не ожида-
ет ли их всех в будущем перерождении наказание за такие действия, как
рубка дров, резание травы, копание колодцев и возделывание почвы, от-
ветил: "Будет ли человек наказан за все эти поступки -- зависит от не-
го самого. Если это человек алчный, погрязший в мыслях о приобретении
и утрате, если он постоянно стремится заполучить "то" и избежать "это-
го", то непременно будет наказан. Если же, наоборот, он не увиливает
от неприятных обязанностей, чреватых для него осквернением, и честно
исполнял свой долг, заботясь лишь о том, чтобы принести пользу другим
людям, то даже если он трудился весь день, он как бы ничего не сделал".
Более того, развивая махаянскую доктрину "широкого пути спасения"
(т.е. спасения не только для монахов, но и для мирян) и активного слу-
жения боддхисатвы делу освобождения всех живых существ от их эмоцио-
нально-психической омраченности, чань-буддисты не просто допускали
возможность участия в различных видах деятельности, "греховных" с точ-
ки зрения ортодоксального буддизма (в том числе и в земледельческом
труде), но утверждали, что человек, вступивший на путь морального и
психического совершенствования, не может обрести полное и окончатель-
ное "просветление", не помогая другим людям. Такое отношение к трудо-
вой деятельности, противоречащее общепринятым правилам винаи (дисцип-
лины), было зафиксировано в собственном монастырском уставе школы
чань, в основу которого был положен принцип "День без работы -- день
без еды", и который обязывал монахов все свободное от занятий медита-
цией и другими видами "чаньской практики" время посвящать разного рода
хозяйственным работам.
В процессе дальнейшего развития этих принципов чань-буддисты сде-
лали еще более радикальный вывод о том, что предосудительной и грехов-
ной является не активная мирская практическая деятельность, а наобо-
рот, социальное равнодушие и безответственность, и что принцип актив-
ного служения живым существам обязывает их всеми доступными им средс-
твами преодолевать "омраченность" в других людях и всемерно содейство-
вать их "просветлению". В зависимости от конкретных обстоятельств и
степени "омраченности" конкретного человека чань-буддисты могли приме-
нять самые разные методы воздействия на его сознание и поведение, ко-
торые в данной ситуации представлялись им им наиболее адекватными и
эффективными. Это могут быть как сравнительно мягкие, так и более
жесткие, грубые и даже жестокие методы. К такого рода жестким методам
психофизического воздействия чаньских адептов друг на друга можно от-
нести, в частности, методы так называемой "шокотерапии", ставшие важ-
ным элементом чаньской и дзэнской практики, -- внезапные удары, толч-
ки, щипки, окрики-восклицания и т.п.. Их применение свидетельствует о
том, что чань-буддисты не останавливались перед тем, чтобы прибегать и
к насильственным методам воздействия, если они, по их мнению, помогают
его конечному "просветлению".
Таким образом, использование военно-прикладных искусств в чань-
ской и дзэнской системах психо-физической подготовки явилось законо-
мерным следствием общего развития буддизма в иных, чем в Индии, исто-
рически-культурных традициях.
V. ОБЩИНА И КУЛЬТ.
Подобно иерархии изменился с течением веков и культ. Вступление в
монашескую общину было первоначально свободным для всех. Однако еще
при жизни Будды в общину перестали принимать молодых людей, недоросших
переносить тяготы монашеской жизни, и постановили, что никто не может
стать монахом ранее 20 лет, а послушником -- ранее 15. Из общества
исключались также больные заразными болезнями, или пораженные явными
телесными недугами (хромые, горбатые, слепые, глухонемые и т.п.), со-
вершившие тяжкие преступления, должники, крепостные, солдаты, вообще
все, не могущие свободно располагать собою, а значит и дети, не имею-
щие позволения от своих родителей.
Различались две степени посвящения. Первая была Правраджья ("вы-
ход"), вторая -- Упасампада ("достижение"). Правраджья была выходом из
гражданской жизни или из инаковерующей секты. Правраджитой становился
всякий, надевший на себя желтую одежду, обривший себе волосы и бороду
и произнесший перед посвященным монахом три раза, в благоговейной позе
"Три Прибежища" (или "Три Драгоценности"): "Я прибегаю к Будде; я при-
бегаю к Закону; я прибегаю к Общине". Послушник или новообращенный из-
бирал себе двух наставников, которым он должен был служить и почти-
тельно за ними ухаживать, за что они вводили его в учение Будды.
С большими церемониями соединена была Упасампада. Посвящение в
эту степень происходило в собрании общины, в присутствии не менее 10
полноправных ее членов. Прежде всего наставник принимаемого, с увере-
нием, что принятию его ничего не припятствует, должен был выйти с фор-
мальным предложением. Затем выступал кандидат, в смиренной позе, с
верхней одеждой на левом плече (с обнаженным правым плечом), делал пе-
ред собранием глубокий поклон, садился на пол и просил троекратно,
поднимая каждый раз сложенные руки, о принятии. Председательствующий,
после внушительного увещания говорить только правду, трижды обращался
к нему с вопросами: "Нет ли у тебя проказы, чахотки, падучей болезни?
Независим ли? Нет ли у тебя долгов? Не состоишь ли на службе царя?
Имеешь ли ты полные 20 лет? Есть ли у тебя все необходимое, милостын-
ный горшок и одежды? Как твое имя? Кто твой наставник?" Если ответы
оказывались удовлетворительными, председательствующий три раза возгла-
шал: "Такой-то, ученик такого-то, желает Упасампады. Ничто тому не
препятствует. Он имеет все, горшок для подаяний и одежды. Кто из пре-
подобных за такого-то, и такого-то, как его наставника, тот пусть мол-
чит, кто против -- пусть говорит!" Если все молчат, председательствую-
щий объявляет кандидата принятым. После этого измеряется тень, т.е.
определяется час дня, и возвещается время года, день и состав общины,
а затем сообщают кандидату "четыре источника помощи", т.е. пути, кото-
рыми он должен добывать себе предметы, необходимые для жизни. Это:
куски явств, которые он себе выпросит; одежды из лохмотьев, которые он
найдет на помойке; ложе у корней деревьев; собственная моча в качестве
лекарства. Но монаху не возбраняется -- принимать от мирян доброволь-
ные подаяния, способные обеспечить ему лучшую жизнь, как например,
приглашения к обеду; льняные, бумажные, шелковые, шерстяные, пеньковые
одежды; свежее коровье масло, растительное масло, мед, сироп во время
болезни; он может жить также в домах, монастырях и пещерах. "Четыре
источника помощи" определяют следовательно, только крайние требования,
самую строгую форму монашеской жизни. После этого сообщаются "четыре
вещи, подлежащие оставлению": половые сношения; ничего не отнимать,
даже былинку; не убивать никакой живое существо, даже червя или му-
равья; не хвалиться высшим человеческим совершенством. Этим заканчива-
ется Упасампада.
Северная церковь, кроме этих двух посвящений, имеет еще и третье,
совершаемое уже на седьмом или девятом году жизни в общине. Если монах
погрешал против одной из четырех главных заповедей или оказывался во-
обще не подходящим для общины, то община могла его удалить, на время
или навсегда. Точно так же и монах мог во всякое время свободно выйти
из общины, молча, или заявив о том перед свидетелем. Это правило, нес-
мотря на имевшие место многочисленные злоупотребления, соблюдается и
до сих пор: если монах получает неожиданное наследство или влюбляется,
он может свободно сложить с себя монашеский сан, никто его при этом не
удерживает.
Древняя община имела определенные строгие предписания относитель-
но одежды. Монах мог иметь только одно одеяние, состоявшее из трех
частей и пояса. Частями одеяния служили: 1) нижняя одежда, заменявшая
рубашку и носившаяся на голом теле; 2) собственно монашеская одежда,
род куртки, доходившего до колен и обвязывавшегося поясом; 3) накидка,
род плаща или мантии, покрывавшая ноги и перебрасывавшаяся через левое
плечо, так что правое плечо и часть груди оставались обнаженными. Ее
носили впрочем и на обеих плечах. Древний цвет одежд был желтый. Он
сохранился и теперь у южных буддистов. Распадение на секты и вариации
климата вызвали не только различия в цвете, но и большое разнообразие
в видах одежды в отдельных странах. В Ладаке например, носят из-за хо-
лода штаны. Ламы в Тибете и Монголии надевают на себя несколько нижних
одежд, а в процессиях и в важном сане носят широкие волнующиеся ризы.
В южной церкви монахи ходят обыкновенно босыми и всегда с непокрытой
головой. В северной они носят башмаки или сапоги, и шапка здесь играет