С момента кромвелевских реформ королевские поставщики входили в штат большинства хозяйственных служб двора в ранге йоменов, а в некоторых субдепартаментах (пивоварня, винный погреб) в ранге грумов или гоф-юнкеров. Некоторые из субдепартаментов имели собственных поставщиков и получали от казначея-кассира Хаусхолда средства на закупки (гофинтендантская или закупочная контора, птичник, кладовая для провизии и напитков, пекарня), другие имели своих поставщиков, но не получали деньги (винный погреб, склад свечей), а третьи – получали деньги, но не имели штатных поставщиков (кухня, Гардероб, посудомоечная, Холл, кладовая специй и пряностей).[456]
Одной из причин недовольства реквизициями было их неравномерное распределение по графствам. Например, Кент поставлял товары на общую сумму 3.000 ф. в год, Бэкингемшир – на 2.000 ф., а весь Уэльс – всего на 360 ф. Главную тяжесть снабжения двора несли ближайшие к Лондону графства, на поставку товаров, откуда тратилось меньше времени и средств.
Другой причиной недовольства было отсутствие четкого определеных границ полномочий поставщиков (вид и количество реквизируемого товара) или то, что поставщики часто скрывали эти нормы от населения. Одним из основных злоупотреблений поставщиков было занижение ими цен установленных Гофмаршальской конторой, либо завышение количества реквизируемого товара, после чего излишки перепродавались по рыночным ценам. В любом случае разница шла в карман к поставщику.
Большинство королевских поставщиков получали деньги от казначея-кассира Хаусхолда и расплачивались ими с продавцами. Крупные сделки обычно сразу не оплачивались. На них поставщики выдавали расписки, которые продавцы товара должны были предоставить для оплаты в Гофмаршальскую контору. Это можно было сделать только один раз в квартал,[457] что было чрезвычайно невыгодно и неудобно для жителей отдаленных мест. Значительные расходы на поездку ко двору, либо на комиссионные посредникам, еще более сокращали их доходы от подобных сделок. Иногда поставщики проделывали и более изощренные комбинации. Например, они покупали высококачественный товар, затем реализовывали его на рынке по полной стоимости, после чего покупали товар худшего качества по низким ценам, который и поставляли ко двору.
Особо злостными нарушителями были временные поставщики, т. к. они контактировали с Гофмаршальской конторой не регулярно и продолжали употреблять патенты после прекращения срока их действия.
Чтобы сократить злоупотребления поставщиков, были введены некоторые ограничения их деятельности. На эти должности могли быть назначены только “рассудительные и... хорошего достатка” люди.[458] Они должны были принести клятву о том, что будут честно выполнять свои обязанности. О своей деятельности поставщикам надлежало регулярно предоставлять ежемесячные отчеты в Счетную палату. В них указывалось имя поставщика, какие партии товаров и по каким ценам он поставил. Слуги Гофмаршальской конторы были обязаны строго проверять качество поставленного товара. Поставки некоторых товаров (пиво, птица) должны были осуществляться только на постоянной основе. Статут 1553 г. ограничил время действия выдаваемого патента (commision) шестью месяцами, а пространство – определенным графством. Когда поставщик прибывал в город или деревню, то должен был заполнить определенную форму, прилагаемую к патенту. В ней он указывал место прибытия и какие товары намеревался взять. Затем эта форма удостоверялась местным констеблем или мэром. После завершения сделки составлялся отчет, где указывалось, что в действительности было взято. Отчет передавался мировому судье, который должен был заверить его для контроля.[459] C 1540 г. большинство поставок должны были оплачиваться на месте из наличных сумм, выдаваемых поставщикам еженедельно на основе оценки потребностей каждого субдепартамента. Согласно ордонансу Якова I, казначей-кассир выдавал поставщикам эти деньги, обязывая их в конце каждого месяца или в течение 5 дней после его окончания составить отчет о всех закупках, которые были сделаны за этот срок. В составлении отчетов принимали участие секретари хозяйственных служб Хаусхолда. В случае выявления каких-либо нарушений поставщиков следовало наказать, а плохой товар возвратить им.[460]
Кроме поставщиков существовала особая группа королевских слуг (Cart takers), которая реализовывала другую сторону данного королевского права — реквизицию транспорта (кареты, подводы, повозки) для нужд двора (Cartage). В эту группу входили два клерка, два йомена и четыре гоф-юнкера. Они должны были обеспечивать двор и отдельных высших королевских слуг транспортом во время их путешествий. Кроме того, через их руки проходили средства, отпускаемые на перевозку товаров, закупленных для двора. Цены на перевозку устанавливались ниже общепринятых. В отдельных случаях, например, во время путешествий короля по стране, средства передвижения могли изыматься бесплатно. Реквизиции транспорта вызывали такое же большое недовольство населения, как и реквизиции товаров. Особенно оно возросло в период правления Якова I и было одним из поводов для возмущения его политикой в парламентах 1621 и 1624 гг.
В ходе переезда Якова I из Шотландии появилось большое количество жалоб по поводу реквизиций карет и другого транспорта "сверх меры". 12 сентября 1603 г. У. Ноллис, казначей Хаусхолда, Э. Ваттон, инспектор двора и Р. Вернон, казначей-кассир составили предписание констеблям сотен собрать информацию о злоупотреблениях реквизиторов транспорта, чтобы составить специальное распоряжение (order) для предотвращения нарушений впредь. Были собраны сведения о том, сколько средств передвижения было реквизировано и по какой цене.[461] В 1604 г. после выхода специальной прокламации количество карет, используемых для нужд двора было сокращено с 600 до 210 штук. Была определена твердая цена за каждую милю в 2 пенса и максимальное расстояние в 12 миль, на которое мог использоваться реквизированный транспорт. Поскольку Яков I часто покидал Лондон и путешествовал по королевским резиденциям, то были определены относительно равноценные нормы количества карет, предоставляемых 8 центральными графствами для транспортировки двора к конкретным дворцам.[462] Но установленные нормы часто нарушались произволом реквизиторов и королевских слуг, пользовавшихся этим правом для собственных путешествий. К тому же, расценки были явно занижены. Известно, что лондонские извозчики, чтобы только откупиться от обременительной повинности, платили по 4-5 пенсов. В 1607 г. Якова I, идя на уступки, распорядился, чтобы Гофмаршальская контора подняла оплату до 6 пенсов за милю.[463]
Чтобы сократить жалобы населения и зависимость двора от средств, выделяемых Казначейством, Яков I иногда напрямую расплачивался за предоставленный на время королевской охоты транспорт из собственного "личного кошелька", но его возможности были ограничены.
Не смотря на все сложности, право реквизировать транспорт оставалось чрезвычайно выгодным для двора и королевских слуг (оценивалось от 7.000 до 9.500 ф. в год),[464] и весьма обременительным для населения. Оно активно защищалось придворными кругами, что стало одной из причин провала парламентского статутов против него.
В 1605 г., когда Сесил и Нортгемптон пытались реформировать хаусхолд, по просьбе последнего главный реквизитор транспорта Роберт Флетчер подготовил доклад о злоупотреблениях реквизиторов, чтобы правительство могло должным образом подготовиться к нападению со стороны парламента и заранее подготовить ответные предложения. Флетчер составил яркую картину взяточничества и вымогательства реквизиторов транспорта, которые особенно расцветали во время королевских путешествий по графствам. При этом реквизиторы явно имели высоких покровителей при дворе, которые покрывали их дела. Главную причину злоупотреблений он видел в отсутствии должного контроля.[465]
Госсекретарь Сесил и Лорд-казначей Нортгемтон имели различные подходы к решению проблемы реквизиций. Первый предложил обменять королевское право реквизиций вместе с другими феодальными правами короны на регулярные субсидии, и, таким образом, снять проблему. Второй стремился контрольно-дисциплинарными методами ограничить злоупотребления королевских реквизиторов, не отказываясь от самой практики. В соответствии с рекомендациями Флетчера, который считал, что в их среде слишком много синекур, Нортгемптону удалось сократить число реквизиторов транспорта и удерживать его на минимальном уровне в 1612-1614 гг.[466]
Второй путь оказался более продуктивным. Кроме Сесила и чиновников центральной администрации, обеспокоенных в нехватке средств, в полной отмене королевских реквизиций больше никто не оказался заинтересован. Палате общин и короне более выгодным представлялся вариант перевода реквизиций в денежные композиции.
В 1606 г. в Звездной палате разбиралось дело о злоупотреблении одного из королевских поставщиков, который сделал любопытные признания о практике распространенной среди поставщиков. Его признания показывают тесную и взаимовыгодную связь поставщиков с местной администрацией. Поставщики в 10 раз завышали требуемое количество товаров, затем перепродавали излишки и делили доходы с местной администрацией. При этом поставщики предпочитали отправляться в отдаленные графства, где контроль за их действиями был менее строгим, а население было вынуждено более охотно идти композиционные соглашения. Кроме того, поставщики вымогали деньги у местного населения под обещания добиться ослабления штрафных санкций против католиков и рекузантов. Разбирательство выявило существование целой коррумпированной системы. В нее, помимо поставщиков, были втянуты как местная, так и центральная администрация королевские слуги в лице королевского торгового надсмотрщика и его подчиненных. Чтобы показать свою дееспособность и решительность в искоренении зла, администрация, несмотря на признание обвиняемого, решила применить к нему образцово-показательные меры наказания. Он был подвергнут штрафу в 1000 ф. и конфискации земли, выставлялся к позорному столбу в тех 7 городах, где отличился, по которым его с позором прокатили задом наперед верхом на лошади.[467] Подобные меры должны были вызвать чувство удовлетворения у пострадавшего от злоупотреблений поставщиков населения, продемонстрировать королевскую заботу о "добрых" подданных и действительные намерения Якова I искоренить эти нарушения.