Срыв плана хлебозаготовок в конце 1927 года дал Сталину искомый предлог. Ноябрь 1927 года был отмечен заметным падением поставок сельскохозяйственной продукции в государственные закрома, который принял катастрофические размеры в декабре. В январе 1928 года стало ясно, что несмотря на хороший урожай, крестьяне обеспечили поставки только 4,8 миллиона тонн, вместо 6,8 миллионов тонн предыдущего года. Понижение цен на закупку сельскохозяйственной продукции, дороговизна и нищета, отсутствие промышленных товаров, дезорганизация закупочных органов, слухи о предстоящей войне, короче, - всеобщее недовольство крестьянства правящей властью - вызвало этот кризис, который Сталин назвал "кулацкой забастовкой".
Сталин и его сторонники воспользовались этим недовольством как предлогом для того, чтобы вновь начать репрессии, как это уже было сделано при военном коммунизме. Сталин самолично отправился в Сибирь. Другие руководители, такие как Андреев, Микоян, Постышев или Косиор отправились в хлебные районы Черноземья, на Украину и на Северный Кавказ. 14 января 1928 года Политбюро направило местным властям циркуляр с требованием "арестовать спекулянтов, кулаков и других дезорганизаторов рынка и политики цен". "Уполномоченные" - термин, напоминающий о реквизициях 1918-1921 годов, т.е. об отрядах коммунистических борцов, направленных в деревню для "чисток" местной власти, которую обвиняли в сочувствии кулакам, и для того, чтобы поискать припрятанные излишки, "столь необходимые беднейшему крестьянству", причем беднякам была обещана четверть найденных у "богатых" излишков зерна.
В арсенале средств наказания непокорного крестьянства было постановление в предписанные сроки сдать по смехотворно заниженным ценам - в три-четыре раза дешевле, чем на рынке - свою сельскохозяйственную продукцию. Статья 107 Уголовного кодекса предусматривала заключение на три года в тюрьму за любую попытку поднять цену, и это широко использовалось. И, наконец, налоги для кулаков были увеличены в десять раз за два года. ОГПУ приступило также к закрытию рынков как таковых, а эта мера касалась уже не только зажиточных крестьян. За несколько недель весь использованный арсенал средств свел на нет передышку, которая с 1922-1924 годов, хорошо ли плохо ли, но все все-таки наладила отношения между властью и крестьянством. Реквизиции и репрессивные меры, конечно, только углубили кризис; и очень вскоре власти силой добились выполнения плана хлебозаготовок с несколько худшими показателями, чем в 1927 году, однако на следующий год крестьяне, как во времена военного коммунизма, отреагировали тем, что понизили размеры своих посевных площадей17.
"Кризис хлебозаготовок" зимой 1927-1928 годов сыграл решающую роль в том, какой оборот приняли дальнейшие события; Сталин сделал свои выводы из того, что произошло, и решил, что необходимо создать на селе "бастионы социализма", колхозы и гигантские совхозы; итогом коллективизации сельского хозяйства должен был стать постоянный контроль над производством сельскохозяйственной продукции и над самими производителями, которым нельзя давать пройти через рынок; тогда можно будет избавиться сразу от всех кулаков, "ликвидировать их как класс".
В 1928 году власть решила покончить также с передышкой и для другой социальной категории - так называемых спецов, тех "буржуазных специалистов", выходцев из старорежимной интеллигенции, которые в конце 20-х годов занимали большую часть должностей на предприятиях и в администрациях. На пленуме Центрального Комитета в апреле 1928 года обсуждалось "шахтинское дело": на одном из предприятий города Шахты треста Донуголь, который использовал "буржуазных специалистов" и поддерживал отношения с западными финансовыми кругами, был обнаружен так называемый "промышленный саботаж". Спустя несколько месяцев пятьдесят три обвиняемых, в большинстве своем инженеры, предстали на первом со времен процесса эсеров в 1922 году публичном политическом разбирательстве. Суд завершился пятью смертными приговорами, остальные были приговорены к различным мерам наказания. Этот показательный процесс, о котором писали все газеты, должен был подтвердить одну из главных легенд власти: присутствие "саботажников за иностранные деньги" на наших предприятиях; это обстоятельство заставило вновь мобилизовать силы ОГПУ, "объяснить" возможный экономический ущерб, "ликвидировать" старые кадры, организовать "специальные отделы ОГПУ на стройках и предприятиях", прославившиеся впоследствии под названием шарашки. Тысячи инженеров и техников, приговоренные за саботаж, "заглаживали свою вину" принудительным трудом на стройках и предприятиях первой пятилетки. В месяцы, которые последовали после первого процесса в Шахтах, экономический отдел ОГПУ подготовил десятки подобных дел, особенно на Украине. Только на одном промышленном комплексе Югосталь в Днепропетровске 112 сотрудников были арестованы в мае 1928 года18.
Промышленная и техническая интеллигенция была не единственной средой, против которой велась обширная операция борьбы со спецами в 1928 г. Множество преподавателей и "социально чуждых студентов" были изгнаны из учебных заведений в результате многочисленных кампаний по чистке университетов и выдвижению новой "красной пролетарской интеллигенции".
Ужесточение преследований и экономические трудности в последние годы НЭПа, отмеченные возрастающей безработицей, имели результатом впечатляющее увеличение обвинительных приговоров: 578.000 в 1926 году, 709.000 в 1927 году, 909.000 в 1928 году, 1.117.800 в 1929 году19. Чтобы поставить какую-то преграду этой людской лавине, направляемой в тюрьмы, имевшие в 1928 году только сто пятьдесят тысяч мест, правительство решило принять важные меры. Первая из них постановлением от 26 марта 1928 года предлагала заменить кратковременные заключения за небольшие проступки неоплачиваемыми исправительными работами "на стройках, предприятиях и лесоповале". Еще одна мера, предусмотренная постановлением от 27 июня 1929 года, имела грандиозные последствия. Согласно этой мере наказания все заключенные, приговоренные как минимум к трем годам лишения свободы, переводились на исправительные работы в лагерях с "целью освоения естественных природных богатств восточных и северных районов страны". Эта идея носилась в воздухе долгое время. ОГПУ решило принять меры для выполнения программы заготовки леса на экспорт; неоднократно эта организация обращалась с предложениями в Главное управление мест заключения, находившееся в подчинении у Комиссариата внутренних дел и занимавшееся обычными тюрьмами, с просьбой о выделении им дополнительной рабочей силы, так как, действительно, "собственные" заключенные Соловецкого Лагеря Особого Назначения в числе 38.000 человек в 1928 году не могли выполнить установленные планы производства20.
Подготовка первого пятилетнего плана выдвинула на повестку дня вопросы распределения рабочей силы и освоения отдаленных, но богатых естественными ресурсами регионов страны. Рабочая сила заключенных, до того неиспользованная, может стать при условии хорошо организованной эксплуатации настоящим богатством; контроль и управление рабочей силой могут стать источником дохода, влияния и власти. Руководители ОГПУ, в частности, Менжинский и его заместитель Ягода при поддержке Сталина сознательно начали эту "игру". Летом 1929 года они привели в исполнение амбициозный план по "колонизации" Нарымского края, занимающего триста пятьдесят тысяч квадратных километров западносибирской тайги, и потребовали немедленного приведения в исполнение постановления от 27 июня 1929 года. Именно в такой ситуации родилась еще и идея "ликвидации кулачества как класса", то есть массовой депортации зажиточных крестьян, рассматривавшихся в официальных кругах в качестве серьезных противников коллективизации21.
Целый год понадобился Сталину и его сторонникам, чтобы выдержать противостояние и сломить сопротивление теперь уже внутри партийного руководства, которое было необходимо склонить к политике принудительной коллективизации, к ликвидации кулачества и ускоренной индустриализации, что составляло три неразделимые ипостаси программы по изменению экономики и общества путем грубого вмешательства в естественный ход развития. Эта программа была основана на остановке рыночных механизмов, экспроприации крестьянских земель и освоении естественных богатств страны принудительным трудом сотен тысяч заключенных и других жертв "второй революции".
"Правая" оппозиция, возглавляемая Рыковым и Бухариным, полагала, что коллективизация приведет только к "военно-феодальной эксплуатации крестьянства", гражданской войне, развязыванию террора, хаосу и голоду; эта оппозиция была разгромлена в 1929 году. В течение лета 1929 года была развернута кампания по борьбе с "правой" оппозицией в прессе, ежедневно газеты яростно набрасывались на нее, обвиняя оппозицию в "сотрудничестве с капиталистическими элементами" и в "согласии с троцкистами". Абсолютно лишенные доверия, оппозиционеры выступили с публичным покаянием и самокритикой в ноябре 1929 года.
В то время, как во властных структурах разворачивалась борьба между защитниками и противниками НЭПа, страна потихонечку погружалась во все более глубокий экономический кризис. Сельскохозяйственное производство за 1928-1929 годы выглядело плачевно. Хотя к крестьянству было применено множество различных способов воздействия: большие налоги, заключение в тюрьмы тех, кто отказывался продавать излишки продукции государству, - зимняя кампания по хлебозаготовкам 1928-1929 годов принесла зерна меньше, чем предшествующей зимой, в деревнях чувствовалось сильное недовольство. ОГПУ зафиксировало в период с января 1928 по декабрь 1929 года, то есть в период насильственной коллективизации, более 13.000 бунтов и массовых выступлений в деревнях, во время которых десятки тысяч представителей крестьянства были арестованы. Другая цифра говорит нам о климате, который царил в стране: в 1929 году более 3.200 советских чиновников стали жертвами "террористических актов". В феврале 1929 года продуктовые карточки, исчезнувшие с начала НЭПа, снова появились в городах, где, с тех пор, как закрыли большую часть коммерческих магазинов и лавок ремесленников, вновь началось обнищание. Эти небольшие магазинчики тоже считались "капиталистическими предприятиями".