Смекни!
smekni.com

Репрессии и голод на Украине и в России в 30-е годы (стр. 5 из 16)

Для Сталина критическое положение в сельском хозяйстве объяснялось действиями кулаков и других сил, враждебно относящихся к установлению советской власти. Игра была понятна: "сельские капиталисты" или колхозники. В июне 1929 года правительство объявило "новую фазу сплошной коллективизации". Задачи первого пятилетнего плана, ратифицированные в апреле XVI партконференцией, были пересмотрены с точки зрения увеличения производственных задач. План предусматривал изначальную коллективизацию пяти тысяч хозяйств, это приблизительно 20% всех хозяйств в период первой пятилетки. Но в июне власти выдвинули новую задачу - коллективизацию 8.000 хозяйств за один только 1930 год, а к сентябрю эта цифра выросла до целых тринадцати тысяч! Летом 1929 года правительство мобилизовало десятки тысяч коммунистов, членов профсоюза, членов союза коммунистической молодежи (комсомольцев), рабочих, учащихся для отправки в деревню, где они работали вместе с представителями местных партячеек партии и агентов ОГПУ. Давление на крестьян все усиливалось, местные партийные комитеты организовывали соревнование за лучшие показатели в коллективизации. 31 октября 1929 года "Правда" объявила о "сплошной коллективизации" без всяких ограничений. Неделю спустя по случаю двенадцатой годовщины Революции, Сталин опубликовал свою знаменитую статью "Великий перелом", основанную на глубоко ошибочной оценке "среднего крестьянина, который повернулся в сторону колхозов". НЭП приказал долго жить.

Глава 2 Насильственная коллективизация и раскулачивание

Как об этом свидетельствуют ставшие ныне доступными архивы, насильственная коллективизация стала настоящей войной, объявленной Советским государством против класса мелких эксплуататоров. Более двух миллионов крестьян были депортированы, из них миллион восемьсот тысяч только в 1930-1931 годах; шесть тысяч умерло от голода, сотни тысяч умерло в ссылке: вот несколько цифр человеческой трагедии, которой стало это "великое наступление" против крестьянства. Эта война отнюдь не закончилась в 1929-1930 годах; она длилась по крайней мере до середины 30-х годов, достигнув кульминации в 1932-1933 годах, отмеченных ужасающим голодом, спровоцированным властями, чтобы сломить сопротивление крестьянства. Учиненное над крестьянами насилие позволило произвести эксперимент, примененный впоследствии к другим группам населения. В этом смысле оно, действительно, представляет собой решающий этап в развитии сталинского террора.

В своем докладе пленуму Центрального Комитета, состоявшемуся в ноябре 1929 года, Вячеслав Молотов заявлял: "Вопрос о темпах коллективизации не ставится в рамках хозяйственного плана ... Остается ноябрь, декабрь, январь, февраль, март, четыре с половиной месяца, в течение которых, если империалисты впрямую не атакуют нас, мы сможем осуществить решительный прорыв в экономике и коллективизации". Решения пленума подстегнули это движение вперед. Специальная комиссия разработала новый календарный план коллективизации, который несколько раз пересматривался в сторону еще большего сокращения сроков, план был обнародован 5 января 1930 года. Северный Кавказ, Нижняя и Средняя Волга должны были стать зоной сплошной коллективизации осенью 1930 года, другие производящие зерно сельскохозяйственные регионы - на год позднее1.

27 ноября 1929 года Сталин объявил о переходе от "ограничения эксплуататорских тенденций кулаков" к "полной ликвидации кулачества как класса". На специальную комиссию Политбюро под председательством Молотова было возложено проведение практических мер по этой "ликвидации". Комиссия определила три категории кулаков: первые - это "те, кто принимал участие в контрреволюционной деятельности", они должны быть арестованы и отправлены на исправительные работы в лагеря ОГПУ или расстреляны в случае оказания сопротивления, семьи их должны быть высланы, а вещи конфискованы. Кулаки второй категории, определенные как "не проявившие себя как контрреволюционеры, но все-таки являющиеся сверхэксплуататорами, склонными помогать контрреволюции", должны быть арестованы и сосланы вместе со своими семьями в отдаленные регионы страны. Наконец, кулаки третьей категории, определенные как "в принципе лояльные к режиму" должны быть выселены с прежних места обитания и устроены на жительство "вне зон коллективных хозяйств, на худородных землях, требующих возделывания". Настоящий декрет уточнял, что число кулацких хозяйств, подлежащих ликвидации в течение четырех месяцев, находится где-то в вилке между 3% и 5% от общего "числа хозяйств"; таковы, во всяком случае, были цифры, объявленные в период проведения операций по раскулачиванию2.

В каждом округе действовала тройка, состоявшая из секретаря партийного комитета, председателя исполнительного комитета местного Совета и местного ответственного от ОГПУ, операции проводились непосредственно комиссиями и бригадами по раскулачиванию. Список кулаков первой категории, в котором было шестьдесят тысяч отцов семейств согласно "подлежащему обнародованию плану", специально предусмотренному в Политбюро, был в ведении исключительно органов ОГПУ. Что касается списков кулаков других категорий, они были подготовлены на месте согласно "рекомендациям" "активистов" деревни. Кто были эти активисты? Один из близких соратников Сталина Серго Орджоникидзе так говорил об этом: "Поскольку в деревне нет партийных борцов, мы туда направим по одному молодому коммунисту в село, у него будут двое или трое помощников из бедных крестьян, и вот этот актив и решит все деревенские вопросы: коллективизацию, раскулачивание"3. Главная цель была такая: необходимо обобществить как можно больше хозяйств, арестовать сопротивляющихся кулаков.

Подобная практика открыла путь злоупотреблениям, как при всяком сведении счетов. Как определить, что такое кулак? Что такое кулак второй категории и, в особенности, третьей категории? В январе-феврале 1930 года уже нельзя было использовать критерии определения кулацкого хозяйства, старательно выработанные на многих дискуссиях различными идеологами и экономистами партии в предшествующие годы. В самом деле, в течение последнего года кулаки заметно обеднели; они с трудом выносили все возрастающее бремя налогов, становящееся все более и более нестерпимым. При отсутствии внешних признаков богатства комиссия должна была прибегнуть к старым фискальным спискам, сохранившимся в деревенских советах, к осведомителям ОГПУ, к разоблачительным выступлениям соседей, привлеченных возможностью разграбить чужое хозяйство. Действительно, вместо того, чтобы вести точную и детальную инвентаризацию в интересах колхоза для пополнения его фондов, бригады по раскулачиванию часто действовали под девизом: "Все наше, все съедим и выпьем". Как отмечалось в докладе ОГПУ из Смоленской области: "Раскулачивающие снимали с зажиточных крестьян их зимнюю одежду, теплые поддевки, отбирая в первую очередь обувь. Кулаки оставались в кальсонах, даже без старых галош, отбирали женскую одежду, пятидесятикопеечный чай, последнюю кочергу или кувшин... Бригады конфисковывали все, включая маленькие подушечки, которые подкладывают под головы детей, горячую кашу в котелке вплоть до икон, которые они, предварительно разбив, выбрасывали"4. Собственностью раскулаченных они или просто овладевали сами или продавали ее на торгах членам бригады по раскулачиванию по смешным ценам: избу за 60 копеек, корову за 15 копеек, что было в сотни раз ниже их реальной стоимости. Иными словами, бригада имела неограниченные возможности для разграбления, раскулачивание часто служило предлогом для сведения личных счетов.

При этом в некоторых районах 80 или 90% раскулаченных крестьян в действительности были середняками. А поскольку было необходимо предъявить центральным властям значительное число кулаков, загребали и тех, кто местными властями был не указан! Ссылали и арестовывали крестьян, пытавшихся летом продать зерно на рынке, крестьян, нанимавших на два месяца в 1925 или в 1926 году одного сельскохозяйственного рабочего, крестьян, имевших два самовара, а также таких крестьян, кто в сентябре 1929 года "убил свинью с тем, чтобы ее съесть и тем самым не дать ей стать социалистической собственностью". Были крестьяне, которых арестовывали за то, что "они пускались в коммерцию", и это тогда, когда крестьяне просто продавали самостоятельно произведенные продукты или товары. Ссылали также тех, чьи братья служили в царской армии; еще была такая категория ссылаемых "кулаков", "которые слишком прилежно посещали церковь". Но чаще всего "кулаками" называли тех, кто просто пытался противиться коллективизации. Комиссии по раскулачиванию состояли из обычных крестьян, не всегда бедняков, которых трудно было "расклассифицировать". Так, в одном местечке на Украине один середняк, член бригады по раскулачиванию, был арестован "как кулак" другой комиссией по раскулачиванию, которая работала на другой окраине того же местечка".

Следует отметить, что после этой первой фазы "борьбы с кулаками в деревне", которая часто оказывалась просто сведением старых счетов односельчан, деревенская община сплотила свои ряды перед лицом комиссий по раскулачиванию и организаторов колхозов. В январе 1930 года ОГПУ отмечает 402 массовых выступления "крестьян против коллективизации и раскулачивания", в феврале - 1048 подобных выступления, а в марте даже 6.5285.