Ели заключенные из оловянной посуды, которая после еды аккуратно складывалась. В каждой камере был свой староста среди заключенных, который отвечал за порядок. Такие старосты были и в женских и мужских отделениях. Назначают их из числа арестантов зарекомендовавших себя хорошим выполнением работы и поведением. Только им разрешалось спать на кровати, поставленной специально для них.
В каждой тюрьме был приемный покой, куда арестантов доставляли прямо с воли и откуда их переводили в камеры, лишь после осмотра тюремного врача. В каждом исправительном учреждении был карцер, для наиболее «строптивых арестантов». Здание тюрьмы разделялось на отделения, и образовывали собой обычно четырехугольник. Пространство между различными тюремными помещениями разделялось на несколько мощеных дворов, где арестанты дышали воздухом и прогуливались. В тюрьме была «школа», которую посещали заключенные, не достигшие 14 летнего возраста. В каждом исправительном учреждении имелась церковь, где арестанты могли помолиться. Посреди церкви стояла специальная скамья, которая предназначалась для смертников. «Смертников сажают сюда по воскресеньям, предшествующее их казни, на виду у всех арестантов, от которых их отделили еще, может быть, неделю назад … представьте себе, сколько перестрадали люди, которые в разное время сидели на этой ужасной скамье, а потом погибли под топором или на виселице, не оставив после себя ни памяти, ни могилы» (8; 160) – так описывал в своих произведениях Диккенс эту скамью.
Общались арестанты с посетителями через две частые железные решетки, расположенные примерно в ярд или 91, 44 см., так что нельзя было передать никакие вещи и продукты. Арестант и посетитель не могли даже прикоснуться к друг другу. Женатые беседовали со своими супругами у особой решетки, но устроена она была точно также.
Самое страшное отделение во всей тюрьме – отделение смертников. Оно находится отдельно от других и огорожено двойной решеткой, которые составляют ворота. Здесь арестантам разрешали разговаривать с посетителями, но между ними с начала и до конца свидания ходил надзиратель. Во всех камерах смертников лежало евангелие. Камера смертника была 8 фунтов в длину и 6 в ширину. Здесь находилась лавка, на лавке было грубое одеяло. Сбоку от двери прибит железный подсвечник. В камере было мало воздуха и света, окошко находилось под самым потолком с решеткой из толстых железных прутьев. В день утверждения приговора смертник в 5 часов дня из общей камеры для смертников переводился в одиночную и запирался, до 10 часов вечера ему разрешалось сидеть при свете свечи. До момента казни можно было гулять во дворе под присмотром надзирателя.
Кроме того, в Англии была распространена сеть долговых тюрем. Подробно о таких заключениях повествует нам Диккенс, это связано с тем, что когда писатель был еще молод, его отца посадили за долги, в подобного рода заведения. «Всей семьей ходили они в тюрьму навестить отца, и ведь, по сути, ни одна книга Диккенса не обойдется без тюрьмы» (67; 5). Положение человека в долговой тюрьме было бессрочным, и дату освобождения кредитор устанавливал по своему желанию. Заключенные здесь содержались за счет кредиторов, которые были готовы нести подобные расходы, лишь бы другим было неповадно просрочивать платежи. Карамзин во время пребывания в Лондоне, побывал в одной из таких тюрем. Он отметил, что «между ними (т.е. заключенными не было ни одной замужней дамы. По английским законам, всегда муж за жену отвечает. Она дает обязательства, а он бедняк или платит или идет в тюрьму» (23; 535).
Впрочем, существовали способы покинуть тюрьму без согласия заимодавца. В 1705 году в Йорке была построена долговая тюрьма, которая сразу же стала предметом гордости городских властей. Известный сторонник исправления нравов путем изоляции от общества Даниель Дефо восторженно писал, что это «самая внушительная и совершенная тюрьма во всем королевстве, если не во всей Европе, которая столь же превосходна внутри, сколь благородна снаружи» (48; 2). В йоркских тюрьмах существовал обычай отпускать на волю всякого, кто согласится исполнять обязанности палача, и заключенные должники тоже порой брались за это дело. Последним заключенным йоркской долговой тюрьмы, подвизавшимся палачом, был некто Томас Аскерн, который в 1856 году вызвался повесить человека, убившего свою жену. Работать Аскерну пришлось в знакомых местах, поскольку место казни располагалась как раз возле долговой тюрьмы. За свою карьеру бывший должник отправил на тот свет девять человек.
Часто кредиторы, за счет которых и содержались заключенные, не отчисляли деньги на пропитание тюремщиков, тогда многие наказанные умирали от голодной смерти, сидя за решеткой. Диккенс выставлял такие тюрьмы в самом ужасном свете, «заключенные, поступающие в отделение для бедняков, получали право на скудный тюремный паек, для обеспечения им, заключенных некоторые благотворители оставляли по завещанию незначительные пожертвования … не проходит недели, чтобы у наших долговых тюрьмах не погиб кто-нибудь из этих людей умирающих медленной голодной смертью, если им не придут на помощь их товарищи» (12; 197). Неудивительно, что многие заключенные таких тюрем предпочитали находиться в обычных тюрьмах, где кормили не очень хорошим, но постоянным обедом и судьба не зависела от воли благотворителя. Как отмечает Диккенс, что время, проведенное в такой тюрьме, было потрачено бесцельно, люди, которые отсиживали срок всячески старались себя занять: читали газеты, смотрели в окно, болтали, писатель дает им сравнение как «диких зверей в клетках» или «их называют просто «телом», таков юридический термин для обозначения беспокойного, мятущегося в клубке забот и тревог, надежд и огорчений, из коих создан живой человек» (12; 249). Под угрозой штрафов в тюрьму было запрещено проносить алкоголь, т. к. этот товар был поставлен на продажу в розницу среди осужденных самими же осужденными. Неудивительно, что многие заключенные таких тюрем предпочитали находиться в обычных тюрьмах, где кормили не очень хорошим, но постоянным обедом и судьба не зависела от воли благотворителя.
Постепенно долговые тюрьмы приходят в упадок. Т.к. от них не было большой пользы, а только одни затраты. Во второй половине XIX века они постепенно исчезают.
На основании всего выше изложенного можно сделать вывод, что, оценивая социальную политику, проводимую в Англии в течение всего XIX века, можно отметить её многоликость. Прежде всего, государство не отказалось от вмешательства не только в решение социальных вопросов, но и в экономическую практику. С отменой пособий у работников появились стимулы к труду. Восстановление работных домов в определенной мере можно было рассматривать как решение проблемы социального надзора и призрения за нищими, пауперами, люмпенизированными слоями населения, с другой стороны – это было трудоустройство и хоть какой-то степени выполнение общественно полезных функции. Наконец – ужасы пребывания в работных домах стимулировали людей обратиться к поиску реальной работы и жизни своим трудом. По настоящему нуждающимся, инвалидам, старикам, детям помогает в это время общественная благотворительность. Во второй половине XIX века меняется отношение общества к системам социальной защиты. Экономические и промышленные кризисы, массовые движения за свои права, массовая безработица становится фактором, влияющим на ее развитие. В это время ужесточается законодательная система. Тюрьма становится местом наказания, исправления и изоляции. Но многие семьи заключенных, после ареста их кормильца впадали в ещё большую нужду, тем самым, увеличивая число пауперов, идущих на противозаконные действия, во благо прокормления своих семей.
Заключение
Понятие «нищеты» означает состояние крайней бедности, убожества, недостатка и нужды. Это не только экономическое и социальное состояние, но и психологическое. Именно Англия в XIX веке столкнулась с проблемой бедности. И это несмотря на то, что само государство первым в мире провозгласило право человека на получение работы, помощи своим гражданам и установило минимальный прожиточный минимум, который был мизерным. В это время тысячи людей опустились на «дно», и выбраться из которого, самостоятельно не могли. Несмотря на усилия государства по упорядочению экономической жизни, индустриализация общества имела и свои отрицательные последствия. Немыслимая нищета, возможно, и не увеличилась по сравнению с былыми временами, но стала настоящей проблемой для общества, когда масса бедняков перекочевала в городские трущобы. Росла неуверенность людей в завтрашнем дне, т. к. в условиях новой экономической системы подъемы чередовались со спадами, в результате которых рабочие теряли свои места и пополняли ряды нищих. Защитники системы доказывали, что ничего не попишешь, поскольку таковы «железные законы» экономики.
Армия пауперов увеличивалась с каждым днем за счет: эмигрантов, которые искали в Лондоне «лучшую жизнь»; инвалидов и демобилизованных солдат войн; урбанизации населения; уволенных в результате промышленных кризисов.
В стране развивалось бродяжничество, попрошайничество, сиротство, алкоголизм, проституция, воровство и другие социальные беды. Эти люди жили тем, что перебивались случайными заработками. В таких условиях, дети для своих родителей становились лишней обузой. Призрение бедных за счет прихода, увеличивающиеся налоги в пользу бедных не решали основной проблемы, бедность увеличивалась с каждым днем. Необходимо было решать проблему сверху, т.е. с помощью реформ со стороны государства.
Беднейшее население обитало в основном в трущобах, в тех домах, где не надо платить квартирную плату, где не было света, тепла и вентиляции, была лишь полная антисанитария. Люди питались некачественной второсортной пищей, не имели теплой одежды, медицинской помощи, элементарных средств гигиены. В квартирах жило несколько семей, внутри не было мебели, все спали вповалку. Именно эти места называли источником эпидемий. В таких условиях смертность была весьма велика. Люди страдали постоянными расстройствами желудка, легочными и венерическими заболеваниями. Подрывало здоровье также чрезмерное употребление спиртного, которое начинали употреблять с рождения, в качестве снотворного средства и, заканчивая стариками, для которых, это было единственным источником радости в жизни. Кроме того, бедняки имели низкие моральные устои, и были практически не образованы, основным видом школ были воскресные, где обучали Библии.