Куда-то со скрипом, за сонной рекою,
Проехал обоз чумаков.
Задумав поужинать, подле залива
Рыбак разложил огонек;
И вдруг осветились: плакучая ива,
Плечистый старик и челнок,
Развесистый невод, подпертый шестами,
Шалаш на крутом берегу,
Кусты лозняка и, вдали за кустами,
Стреноженный конь на лугу.
Вот в сторону, верно, испуганный светом,
Со свистом кулик пролетел...
Bсe тихо... лишь в поле, туманом одетом,
Бог весть кто-то песню запел.
А к полночи, кажется, дождь соберется.
Уж наволочь кой-где пошла;
Теперь мужичок его ждет не дождется:
Ведь рожь наливать начала!
Ложись, горожанин, в постель пуховую
И спи до утра без забот!
Хлеб будет: крестьянин свечу восковую
Сегодня ж с молитвой зажжет.
Вот тучки находят; отрада народа,
Господь даст, и дождик пойдет...
Уж сколько же завтра душистого меда
Пчела моя в поле найдет!
7 ноября 1855
НА ВЗЯТИЕ КАРСА
Во храмы, братьи! на колени!
Восстал наш бог, и грянул гром!
На память поздних поколений
Суд начат кровью и огнем...
Таков удел твой, Русь святая, -
Величье кровью покупать;
На грудах пепла, вырастая,
Не в первый раз тебе стоять.
В борьбе с чужими племенами
Ты возмужала, развилась
И над мятежными волнами
Скалой громадной поднялась.
Опять борьба! Растут могилы...
Опять стоишь ты под грозой!
Но чую я, как крепнут наши силы,
И вижу я, как дети рвутся в бой...
За Русь! - гремит народный голос,
За Русь! - по ратям клик идет,
И дыбом подымается мой волос, -
За Русь! - душа и тело вопиет.
Рее во гневе проснулось и все закипело;
Великою мыслью всё царство живет;
На страшные битвы за правое дело
Народ оскорбленный, как буря, идет.
Задвигались рати, как тучи с громами,
Откликнулись степи, вздрогнули леса,
Мелькают знамена с святыми крестами,
И меркнут от пыли густой небеса.
За падших героев отмщенье настало:
По суше, по морю гул битвы пошел, -
И знамя Ислама позорно упало,
Над Карсом поднялся двуглавый орел.
Да здравствует наша родная держава,
Сынов-исполинов бессмертная мать!
Да будет тебе вековечная слава,
Облитая кровью, могучая рать!
Пусть огнедышащих орудий
Нам зевы медные грозят, -
Мы не закроем нашей груди
Гранитом стен и сталью лат.
Любовь к отчизне закалила
В неравных спорах наш народ, -
Вот сверхъестественная сила
И чудотворный наш оплот!
Твердыня Руси - плоть живая,
Несокрушимая стена,
Надежда, слава вековая,
И честь, и гордость - все она!
За нас господь! Он Русью правит,
Он с неба жезл царю пошлет;
Царь по волнам жезлом ударит -
И рати двинутся вперед,
И грянут новые удары...
И вам, защитникам Луны,
За грабежи и за пожары
Отплатят Севера сыны.
80 ноября 1855
ПЕСНЯ
Ковыль, моя травушка, ковыль бесприютная,
Росла ты nog бурями, от вноя повысохла,
Идет зима с вьюгами, а все ты шатаешься;
Прошла почти молодость, - отрады нет молодцу.
Жил нома - кручинился, покинул дом на горе;
Работал без устали - остался без прибыли;
Служил людям правдою - добра я не выслужил;
Нашел друга по сердцу - сгубил свою голову!
О милой вся думушка, и грусть, и заботушка,
Жду, вот с нею встречуся, а встречусь - раскаюся:
Скажу ей что ласково - молчит и не слушает;
Я мукою мучуся - она улыбается...
Легко красной девице чужой тоской тешиться,
С ума сводить молодца, шутить злой изменою;
Полюбит ненадолго - забудет по прихоти,
Без друга соскучится - нарядом утешится...
Уж полно печалиться! - твердят мне товарищи.
Чужое безвременье нетрудно обсуживать!
Узнаешь бессонницу, повесишь головушку,
Прощаяся навеки с последнею радостью...
Ковыль, моя травушка, ковыль бесприютная,
Росла ты под бурями, от зноя повысохла...
Когда же мы, бедные, с тобой красовалися?
Зачем с тобой, горькие, на свет показалися?
1855
НОВАЯ УТРАТА
Давно ль повеселел мой уголок печальный,
Давно ль я меж друзей сидел,
И слушал их, и радовался тайно?..
И вот опять осиротел!
Кругом глубокое молчанье..
Одним я позабыт, другой умчался в даль...
Да и кому нужна моя печаль?
У веского свое страданье!
Последний друг безвременно зарыт...
Угас, замученный борьбою,
С суровой долею, с бесчувственной семьею,
Тоскою медленной убит!
Погибли молодые силы!
Безжалостной судьбы не мог он победить...
Мой бедный друг! И гроб твой до могилы
Не удалось мне проводить!
Все чудится - я слышу милый голос,
Все жду, что друг отворит дверь...
Один остался я теперь, -
На сжатой ниве позабытый колос!
Безоблачны покуда ,небеса,
Но сердце у меня недаром замирает,
И этот стих недаром вызывает
Слезу на грустные глаза...
Так иногда, перед грозою,
Над зеркальной поверхностью реки,
Тревожно делая круги,
Щебечет ласточка порою...
Между 13 марта и 10 апреля 1856
НИКОЛАЮ ИВАНОВИЧУ ВТОРОВУ
Как другу милому, единственному другу,
Мой скромный труд тебе я посвятил.
Ты первый взор участья обратил
fla музу робкую, мою подругу.
Ты показал мне новый, лучший путь.
На нем шаги мои направил,
И примирил с людьми, и жизнь любить заставил"
Развил мой ум, согрел мне. ?рудь...
Я помню все! Что б ни было со мйою, -
В одном себе по гроб не изменю:
В день радости, в день горя - под грозою, -
В моей душе твой образ сохраню.
26 марта 185S
РАССКАЗ МОЕГО ЗНАКОМОГО
Позвольте-ко... Сысой... Сысой...
Не вспомню вот отечества...
Ах, боже мой! И брат-то свой -
Из нашего купечества...
Ну, все равно-с! Мужик - добряк
И голова торговая,
А смирен, сударь, то есть так,
Что курица дворовая.
Ни боже мой-с не пьет вина!
Ребенок с ребятишками...
Но слабость у него одна -
И спит, то есть, за книжками...
Оно - ничто. Тут нет вреда,
Из книг, то есть, выведывать
И что и как... да вот-с беда -
Любил он проповедовать.
В торговле-де у нас обман,
Нам верить-де сомнительно,
И то, и то... такой туман,
Что слушать уморительно.
Бранил и бил отец крутой
Его за эти шалости, -
Все толку нет... Махнул рукой
И перестал... из жалости!
И вздумал он-с его женить.
Сын плачет, убивается.
"Постой, дескать! Зачем спешить?" -
В ногах, то есть, валяется!
Отец сказал, что это вздор,
Одно непослушание.
Сын так и сяк... и бросил спор,
Исполнил приказание.
Жена лицом что маков цвет,
Дородная, работница,
Метет, скребет, встает чуть свет,
И мыть и шить охотница.
Ну-с муж того... ей не мешал.
Что думал - дело темное,
И все, то есть, сидел - читал,
Все разное-с, мудреное.
Когда-то он, когда с женой
Словечком, перебросится!
Лежит, то есть, что пень какой,
Пойдет куда - не спросится...
Жена со зла и ну рыдать:
Что вот-де напущение -
И день читать, и ночь читать,
Жены милее чтение!..
Муж все молчит. Картуз возьмет,
На рынке пошатается...
Нельзя-с, купец!.. Домой придет,
Никак не начитается.
Грустит жена: зачем она
Жизнь девичью покинула?
Она ль глупа? Она ль дурна?..
Да книжки в печь и кинула.
Тот, знаете, тужил-тужил,
Да с кислою улыбкою
И молвил ей: "Себя сгубил,
Связал тебя ошибкою..."
Возьмет картуз, из дома вон,
На рынке пошатается.
Придет домой - опять трезвон!
Жена не унимается:
"Куда ходил? За чем пропал?
Такой-сякой и грамотник!
Жена плоха, иной искал...
Не грамотник, ты лапотник!"
А завтра то ж, и после то ж,
Попреки да разладица,
И нет, то есть, добра на грош,
Такая беспорядица!
Оказия-с!.. Жену винить?
Любовь, то есть, ревнивая...
И мужа, сударь, грех чернить:
Природа молчаливая...
Молчал он год, молчал он два,
Читал что попадалося,
Тайком, то есть... Но голова...
Да-с! тут вот помешалося.
Он жив теперь. Все вниз глядит,
Ничем не занимается,
Глуп, энаете!.. И все молчит
Да горько улыбается.
Март 1856
* * *
У кого нет думы
И забот-кручины,
Да зато ееть радость -
Уголок родимый.
Сядет он, усталый,
С мицрю женою,
Отдохнет в беседе
Сердцем и душою.
На дворе невзгода,
Свечка нагорает...
На полу малютка
Весело играет.
К дому он подходит -
Путь неровный гладок;
Ужинать присядет -
Бедный ужин сладок.
Не с кем поделиться
Теплыми словами, -
Поведешь беседу
С мертвыми стенами!
Облаку да ветру
Горе порасскажешь
И с подушкой думать
С вечера приляжешь.
26 апреля 1856
* * *
Помню я: бывало, няня,
Долго сидя за чулком,
Молвит: "Баловень ты, Ваня,
Все дурачишься с котом.
Встань, подай мою шубейку;
Что-то холодно, дрожу...
Да присядь вот на скамейку,
Сказку длинную скажу".
И старушка с расстановкой
До полночи говорит.
С приподнятою головкой
Я сижу. Свеча горит.
Петухи давно пропели.
Поздно. Тянется ко сну...
Где-то дрожки прогремели...
И под говор я засну.
Сон покоен. Утром встанешь -
Прямо в садик... Рай земной!
Песни, говор... А как глянешь
На росинки - сам не свой!
Чуть сорока защекочет -
Понимаешь, хоть молчишь,
Упрекнуть она, мол, хочет,
"Здравствуй, Ваня! Долго спишь!"
А теперь ночной порою
На груди гора лежит:
День прожитый пред тобою
Страшным призраком стоит.
Видишь зла и грязи море,
Племя жалкое невежд,
Униженье, голод, горе,
Клочья нищенских одежд.
Пот на пашнях за сохами,
Пот в лесу аа топором,
Пот на гумнах за цепами,
На дворе и за двором.
Видишь горькие потери,
Слезы падшей красоты
И затворенные двери
Для убитой нищеты...
И с тоскою ждешь рассвета,
Давит голову свинец.
О, когда же горечь эта
Вся исчезнет наконец!
27 апреля 1856
(В АЛЬБОМ Н. В. ПЛОТНИКОВОЙ)
Прохладно. Все окна открыты
В душистый и сумрачный сад.
В пруде горят звезды. Ракиты
Над гладью хрустального спят.
Певучие звуки рояли