Феклуша . Уж больно я люблю, милая девушка, слушать, коли кто хорошо воет‑то.
Молчание.
А вы, девушка, за убогой‑то присматривайте, не стянула б чего.
Глаша . Кто вас разберет, все вы друг на друга клеплете. Что вам ладно‑то не живется? Уж у нас ли, кажется, вам, странным, не житье, а вы все ссоритесь да перекоряетесь. Греха‑то вы не боитесь.
Феклуша . Нельзя, матушка, без греха: в миру живем. Вот что я тебе скажу, милая девушка: вас, простых людей, каждого один враг смущает, а к нам, к странным людям, к кому шесть, к кому двенадцать приставлено; вот и надобно их всех побороть. Трудно, милая девушка!
Глаша . Отчего ж к вам так много?
Феклуша . Это, матушка, враг‑то из ненависти на нас, что жизнь такую праведную ведем. А я, милая девушка, не вздорная, за мной этого греха нет. Один грех за мной есть точно, я сама знаю, что есть. Сладко поесть люблю. Ну так что ж! По немощи моей господь посылает.
Глаша . А ты, Феклуша, далеко ходила?
Феклуша . Нет, милая. Я, по своей немощи, далеко не ходила; а слыхать — много слыхала. Говорят, такие страны есть, милая девушка, где и царей‑то нет православных, а салтаны землей правят. В одной земле сидит на троне салтан Махнут турецкий, а в другой — салтан Махнут персидский; и суд творят они, милая девушка, надо всеми людьми, и, что ни судят они, все неправильно. И не могут они, милая, ни одного дела рассудить праведно, такой уж им предел положен. У нас закон праведный, а у них, милая, неправедный; что по нашему закону так выходит, а по‑ихнему все напротив. И все судьи у них, в ихних странах, тоже все неправедные; так им, милая девушка, и в просьбах пишут: «Суди меня, судья неправедный!». А то есть еще земля, где все люди с песьими головами.
Глаша . Отчего же так — с песьими?
Феклуша . За неверность. Пойду я, милая девушка, по купечеству поброжу: не будет ли чего на бедность. Прощай покудова!
Глаша . Прощай!
Феклуша уходит.
Вот еще какие земли есть! Каких‑то, каких‑то чудес на свете нет! А мы тут сидим, ничего не знаем. Еще хорошо, что добрые люди есть: нет‑нет да и услышишь, что на белом свете делается; а то бы так дураками и померли.
Входят Катерина и Варвара .
Явление второе
Катерина и Варвара .
Варвара (Глаше) . Тащи узел‑то в кибитку, лошади приехали. (Катерине.) Молоду тебя замуж‑то отдали, погулять‑то тебе в девках не пришлось: вот у тебя сердце‑то и не уходилось еще.
Глаша уходит.
Катерина . И никогда не уходится.
Варвара . Отчего ж?
Катерина . Такая уж я зародилась, горячая! Я еще лет шести была, не больше, так что сделала! Обидели меня чем‑то дома, а дело было к вечеру, уж темно; я выбежала на Волгу, села в лодку, да и отпихнула ее от берега. На другое утро уж нашли, верст за десять!
Варвара . Ну, а парни поглядывали на тебя?
Катерина . Как не поглядывать!
Варвара . Что же ты? Неужто не любила никого?
Катерина . Нет, смеялась только.
Варвара . А ведь ты, Катя, Тихона не любишь.
Катерина . Нет, как не любить! Мне жалко его очень!
Варвара . Нет, не любишь. Коли жалко, так не любишь. Да и не за что, надо правду сказать. И напрасно ты от меня скрываешься! Давно уж я заметила, что ты любишь другого человека.
Катерина (с испугом) . По чем же ты заметила?
Варвара . Как ты смешно говоришь! Маленькая я, что ли! Вот тебе первая примета: как ты увидишь его, вся в лице переменишься.
Катерина потупляет глаза.
Да мало ли…
Катерина (потупившись) . Ну, кого же?
Варвара . Да ведь ты сама знаешь, что называть‑то?
Катерина . Нет, назови. По имени назови!
Варвара . Бориса Григорьича.
Катерина . Ну да, его, Варенька, его! Только ты, Варенька, ради бога…
Варвара . Ну, вот еще! Ты сама‑то, смотри, не проговорись как‑нибудь.
Катерина . Обманывать‑то я не умею, скрывать‑то ничего не могу.
Варвара . Ну, а ведь без этого нельзя; ты вспомни, где ты живешь! У нас ведь дом на том держится. И я не обманщица была, да выучилась, когда нужно стало. Я вчера гуляла, так его видела, говорила с ним.
Катерина (после непродолжительного молчания, потупившись) . Ну, так что ж?
Варвара . Кланяться тебе приказал. Жаль, говорит, что видеться негде.
Катерина (потупившись еще более) . Где же видеться! Да и зачем…
Варвара . Скучный такой.
Катерина . Не говори мне про него, сделай милость, не говори! Я его и знать не хочу! Я буду мужа любить. Тиша, голубчик мой, ни на кого тебя не променяю! Я и думать‑то не хотела, а ты меня смущаешь.
Варвара . Да не думай, кто же тебя заставляет?
Катерина . Не жалеешь ты меня ничего! Говоришь: не думай, а сама напоминаешь. Разве я хочу об нем думать? Да что делать, коли из головы нейдет. Об чем ни задумаю, а он так и стоит перед глазами. И хочу себя переломить, да не могу никак. Знаешь ли ты, меня нынче ночью опять враг смущал. Ведь я было из дому ушла.
Варвара . Ты какая‑то мудреная, бог с тобой! А по‑моему: делай, что хочешь, только бы шито да крыто было.
Катерина . Не хочу я так. Да и что хорошего! Уж я лучше буду терпеть, пока терпится.
Варвара . А не стерпится, что ж ты сделаешь?
Катерина . Что я сделаю?
Варвара . Да, что ты сделаешь?
Катерина . Что мне только захочется, то и сделаю.
Варвара . Сделай, попробуй, так тебя здесь заедят.
Катерина . Что мне! Я уйду, да и была такова.
Варвара . Куда ты уйдешь? Ты мужняя жена.
Катерина . Эх, Варя, не знаешь ты моего характеру! Конечно, не дай бог этому случиться! А уж коли очень мне здесь опостынет, так не удержат меня никакой силой. В окно выброшусь, в Волгу кинусь. Не хочу здесь жить, так не стану, хоть ты меня режь!
Молчание.
Варвара . Знаешь что, Катя! Как Тихон уедет, так давай в саду спать, в беседке.
Катерина . Ну зачем, Варя?
Варвара . Да нешто не все равно?
Катерина . Боюсь я в незнакомом‑то месте ночевать,
Варвара . Чего бояться‑то! Глаша с нами будет.
Катерина . Все как‑то робко! Да я, пожалуй.
Варвара . Я б тебя и не звала, да меня‑то одну маменька не пустит, а мне нужно.
Катерина (смотря на нее) . Зачем же тебе нужно? Варвара (смеется) . Будем там ворожить с тобой.
Катерина . Шутишь, должно быть?
Варвара . Известно, шучу; а то неужто в самом деле?
Молчание.
Катерина . Где ж это Тихон‑то?
Варвара . На что он тебе?
Катерина . Нет, я так. Ведь скоро едет.
Варвара . С маменькой сидят запершись. Точит она его теперь, как ржа железо.
Катерина . За что же?
Варвара . Ни за что, так, уму‑разуму учит. Две недели в дороге будет, заглазное дело. Сама посуди! У нее сердце все изноет, что он на своей воле гуляет. Вот она ему теперь надает приказов, один другого грозней, да потом к образу побожиться заставит, что все так точно он и сделает, как приказано.
Катерина . И на воле‑то он словно связанный.
Варвара . Да, как же, связанный! Он как выедет, так запьет. Он теперь слушает, а сам думает, как бы ему вырваться‑то поскорей.
Входят Кабанова и Кабанов .
Явление третье
Те же , Кабанова и Кабанов .
Кабанова . Ну, ты помнишь все, что я тебе сказала. Смотри ж, помни! На носу себе заруби!
Кабанов . Помню, маменька.
Кабанова . Ну, теперь все готово. Лошади приехали. Проститься тебе только, да и с богом.
Кабанов . Да‑с, маменька, пора.
Кабанова . Ну!
Кабанов . Чего изволите‑с?
Кабанова . Что ж ты стоишь, разве порядку не забыл? Приказывай жене‑то, как жить без тебя.
Катерина потупила глаза.
Кабанов . Да она, чай, сама знает.
Кабанова . Разговаривай еще! Ну, ну, приказывай. Чтоб и я слышала, что ты ей приказываешь! А потом приедешь спросишь, так ли все исполнила.
Кабанов (становясь против Катерины) . Слушайся маменьки, Катя!
Кабанова . Скажи, чтоб не грубила свекрови,
Кабанов . Не груби!
Кабанова . Чтоб почитала свекровь, как родную мать!
Кабанов . Почитай, Катя, маменьку, как родную мать.
Кабанова . Чтоб сложа руки не сидела, как барыня.
Кабанов . Работай что‑нибудь без меня!
Кабанова . Чтоб в окна глаз не пялила!
Кабанов . Да, маменька, когда ж она…
Кабанова . Ну, ну!
Кабанов . В окна не гляди!
Кабанова . Чтоб на молодых парней не заглядывалась без тебя.
Кабанов . Да что ж это, маменька, ей‑богу!
Кабанова (строго) . Ломаться‑то нечего! Должен исполнять, что мать говорит. (С улыбкой.) Оно все лучше, как приказано‑то.
Кабанов (сконфузившись) . Не заглядывайся на парней!
Катерина строго взглядывает на него.
Кабанова . Ну, теперь поговорите промежду себя, коли что нужно. Пойдем, Варвара!
Уходят.
Явление четвертое
Кабанов и Катерина (стоит, как будто в оцепенении).
Кабанов . Катя!
Молчание.
Катя, ты на меня не сердишься?
Катерина (после непродолжительного молчания, качает головой) . Нет!
Кабанов . Да что ты такая? Ну, прости меня!
Катерина (все в том же состоянии, покачав головой) . Бог с тобой! (Закрыв лицо рукою.) Обидела она меня!
Кабанов . Все к сердцу‑то принимать, так в чахотку скоро попадешь. Что ее слушать‑то! Ей ведь что‑нибудь надо ж говорить! Ну и пущай она говорит, а ты мимо ушей пропущай, Ну, прощай, Катя!
Катерина (кидаясь на шею мужу) . Тиша, не уезжай! Ради бога, не уезжай! Голубчик, прошу я тебя!
Кабанов . Нельзя, Катя. Коли маменька посылает, как же я не поеду!
Катерина . Ну, бери меня с собой, бери!
Кабанов (освобождаясь из ее объятий) . Да нельзя.
Катерина . Отчего же, Тиша, нельзя?