И еще одно соображение: нельзя не отметить то обстоятельство, что сам по себе отказ от истины в качестве единственной цели расследования может кем-то расцениваться как нарушение этических норм, действующих в различных сферах государственной службы. В этих нормах, хотя прямо и не упоминается об истине как об этической категории, но в ранг безусловного требования к государственным служащим возводятся объективность, справедливость, честность, следование духовным и нравственным ценностям[10]. Можно долго спорить по поводу соотношения этих категорий с категорией истины. Однако, во-первых, мы не ратуем за полный отказ от практической цели - достижения истины.
Во-вторых, предметом изучения является не только цель расследования, но и цель в структуре конкретных криминалистических методик как совокупности рекомендаций по расследованию и доказыванию. Если для первого необходимость достижения истины как цели вряд ли можно поставить под сомнение, то во втором случае собирание, проверка и оценка минимальной совокупности (системы) доказательств, необходимых для оправдания уголовно-процессуальных решений, - является основной функциональной целью конкретных методик расследования.
1.3. Субъекты стадии предварительного расследования и взаимодействие между ними
Под субъектами расследования понимаются: следователь, дознаватель, сотрудник органа дознания, осуществляющего ОРД, прокурор, начальник следственного отдела.
Библиография, касающаяся участников уголовного судопроизводства, не столь богата, если иметь в виду общесистемные работы, но весьма обширна, если иметь в виду работы по статусу отдельных субъектов - участников судопроизводства: следователя[11], прокурора[12], защитника[13], обвиняемого и др.[14]. Но ситуация в уголовно-процессуальной науке в настоящее время радикально изменилась. Во-первых, Конституция России подняла на высший нормативный уровень ряд положений, связанных с обвинением и доказыванием. К ним относятся:
1) неприкосновенность частной жизни (ст. ст. 23, 24 Конституции РФ);
2) состязательность и равноправие сторон (ст. 123);
3) презумпция невиновности;
4) освобождение обвиняемого от обязанности доказывания;
5) толкование неустранимых сомнений в пользу обвиняемого (ст. 49);
6) недопустимость доказательств, полученных с нарушением закона (ст. 50);
7) привилегия против самообвинения;
8) свидетельский иммунитет (ст. 51).
Во-вторых, по выражению профессора В.П. Божьева, «тихая революция» Конституционного Суда РФ подготовила основные условия для открытого (гласного) и официального распределения функций в уголовном процессе[15]:
1) функция прокурора - доказать обвинение или отказаться от него;
2) функция защитника - представить оправдательные доказательства или доказательства, смягчающие вину;
3) функция суда - быть правовым арбитром в достижении целей каждой из сторон.
В-третьих, структура УПК РФ в значительной степени отражает переход от смешанного к состязательному типу уголовного судопроизводства. Достаточно привести название главы 6 УПК РФ: «Участники уголовного судопроизводства со стороны обвинения»[16]. К этой стороне отнесены не только прокурор, но и следователь, и дознаватель. Становится понятным: если субъекты расследования имеют претензии на получение должного результата (системы обвинительных доказательств), то они обречены на взаимодействие. Существенный признак взаимодействия субъектов расследования состоит в том, что при решении комплексных вопросов сочетаются разные виды деятельности. Лишь при соблюдении этого условия результат совместной деятельности как нечто целое оказывается больше суммы его частей.
Эффект взаимодействия возникает тогда, когда взаимодействующие стороны для решения общей задачи используют различные приемы, способы, средства и методы индивидуальной работы.
Так, для выявления и расследования вымогательства взятки в ситуации обращения взяткодателя с заявлением в правоохранительные органы оперуполномоченные - субъекты ОРД проводят оперативный эксперимент с применением аудиозаписи (п. 14 ч. 1 и ч. 3 ст. 6 Закона «Об ОРД») с целью задержания взяточника с поличным; затем следователь принимает дело к своему производству, производит личный обыск, допрос подозреваемого и взяткодателя, приобщает к делу вещественные доказательства - предмет взятки, кассету с аудиозаписью и т.д.; эксперт проводит экспертизу пленки и фонограммы и готовит заключение.
Суммированный (если не сказать - умноженный) результат недостижим для индивидуальной работы каждой из сторон взаимодействия. Недостижим принципиально потому, что каждый участник этого высшего и наиболее сложного типа кооперации применяет в своей работе такие приемы, методы и средства, которые недоступны любому другому партнеру по взаимодействию. В противном случае можно говорить лишь о разделении труда, т.е. об организационном эффекте.
К сожалению, приходится констатировать, что многие методики расследования не учитывают этих важных и очевидных, казалось бы, обстоятельств. Большая часть криминалистических методических рекомендаций, опубликованных в открытой печати, предназначены как бы адресно только отдельным субъектам методики. Как правило, речь идет либо о следователе, либо о сотруднике органа, осуществляющего ОРД. Так, в методиках «для следователей» достаточно подробно описываются рекомендации по проведению следственных и иных процессуальных действий, назначению экспертиз и т.д. В отношении оперативно-розыскных мероприятий часто отмечаются лишь рекомендации самого общего характера: «поручить ОРМ с целью установления личности...», «поручить произвести поквартирный обход...» и т.п. Редко в опубликованных методиках можно обнаружить рекомендации по осуществлению тактических операций (комбинаций), проводимых в большинстве случаев именно во взаимодействии субъектов методики. Как отмечает В.И. Шиканов, данная форма сотрудничества (тактическая операция) предполагает четкое разграничение полномочий следователя и органа дознания и вместе с тем установление надлежащих контактов в их деятельности. «Эти два взаимосвязанных аспекта постоянно должны находится в поле зрения криминалистов...»[17]. К сожалению, в поле зрения криминалистов - разработчиков методик эти аспекты попадают не часто.
Таким образом, крайне важно в процессе разработки конкретной методики учитывать, что ее потребителями должны быть все названные субъекты. При том рекомендации должны охватывать наиболее эффективные по делам данной категории формы и методы взаимодействия, в частности такие, как работа в следственной, следственно-оперативной группе, совместное производство следственных и иных процессуальных действий, проведение тактических операций и др.
Не менее важным атрибутом взаимодействия субъектов методики расследования должно быть согласование его участников времени, места и формы закрепления результатов индивидуальной и общей работы. Речь идет о том, чтобы исходная информация и промежуточные результаты взаимодействия поступали в нужное место, своевременно и в должной форме. Примером рассогласования может быть ситуация, когда сотрудники органа дознания в рамках проведения упомянутого оперативного эксперимента по изобличению взяточника, допускают нарушения требований Закона «Об ОРД» (несоблюдение оснований и условий проведения ОРМ[18] и т.п.), ненадлежащим образом представляют результаты ОРД следователю[19]. В результате полученные данные после их проверки и оценки не могут быть процессуально легализованы в качестве полноценных доказательств. Нет допустимых доказательств - не достижима общая цель расследования (цель методики). Этот отрицательный результат должен быть одинаково неприемлем для всех участников взаимодействия, а не только для следователя, начальника следственного отдела и прокурора, чья «головная боль» о допустимости доказательств, особенно в судебной стадии, часто непонятна и чужда оперативным работникам, экспертам, специалистам.
Итак, каждый участник взаимодействия должен соотносить результаты своей деятельности с конечной целью - созданием полноценной доказательственной базы. От этого должна зависеть оценка его усилий, а в конечном итоге - достижений всех участников взаимодействия.
В этой связи следует упомянуть об еще более актуальной проблеме криминалистической деятельности. Одной из причин, снижающих эффективность взаимодействия, является то, что следователи, руководствуясь в своей деятельности в основном УПК РФ, недостаточно хорошо знают положения других законов (Закона «Об ОРД», Закона «О милиции»)[20]. Аналогичное утверждение уместно и по отношению к другим субъектам расследования. Так, сотрудники органа дознания часто не знакомы с положениями уголовно-процессуального закона, Закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» и др. Последствия перекрестной некомпетентности очевидны и хорошо известны. Разработчики конкретных методик должны учитывать данное обстоятельство и снабжать рекомендации если не выдержками из законодательства, то по меньшей мере ссылками на него, на подзаконные нормативные акты, разъяснения и комментарии. При этом следует обращать внимание на те нормативные источники, которые, с одной стороны, имеют важное значение для расследования, с другой стороны, в рамках специального исследования (опрос, анкетирование) выясняется, что большая часть субъектов-исполнителей плохо ориентируется в вопросе. Так, специальное исследование[21] показало, что менее 10% опрошенных следователей знакомы с положениями вышеупомянутой Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю, прокурору или в суд от 13.05.1998. Однако и среди оперативных работников нашлись немногие, кто был знаком с Инструкцией. Вряд ли нужно отмечать важность этого ведомственного нормативного акта для успешного расследования, в особенности для трансформации результатов ОРД в доброкачественные доказательства. В результате менее 5% изученных нами уголовных дел содержат данные, полученные в результате проведения ОРМ, которые затем были бы признаны судом допустимыми доказательствами.