Особенно мрачной и жестокой была кальвиновская теория предопределения. Кальвин учил, что только Бог решает, кому спастись, а кому погибнуть. Действия человека не имеют для спасения души решающего значения. Человек не принадлежит себе. И все же кальвинисты считали, что именно они, люди, осознающие собственную греховность и ничтожность, являются избранными, имеют больше шансов спастись, чем представители других конфессий. Поставив своих адептов в привилегированное положение, протестантизм подорвал идею равенства людей перед Богом, завещанную ранним христианством. Отсюда, как полагает Фромм, вырастает учение об избранной арийской расе.
Проводя параллель между Реформацией и нацизмом, Фромм описывает "смутное время", которое предшествовало приходу Гитлера к власти. Падение монархии в Германии, рост инфляции, безработицы, крах многих предпринимателей. Стиснутый между монополиями и рабочим движением средний класс чувствовал себя психологически и социально не защищенным. Традиции и опыт старшего поколения были поставлены под вопрос. Прервалась связь поколений. Версальский договор стал символом национального унижения Германии. Либерально-демократическая идеология, парламентские формы утратили авторитет как у "верхов", так и у "низов". Массы испытывали духовный кризис, связанный с крушением старых ценностей. Отсутствовало сколько-нибудь ясное представление о путях развития страны. Распространялись страх, неуверенность, начался судорожный поиск мифов и идеологий, которые смогли бы стать основой социальной сплоченности и веры в будущее.
Когда получают простор иррациональные силы, открывается широкая арена для деятельности "харизматических личностей", популистских лидеров, вождей, обуреваемых жаждой власти и уверовавших в свою миссию спасения народа. В обстановке интеллектуального и нравственного упадка формируется новая авторитарная идеология. Фашизм с его мифами об исторической миссии германского народа, будущем тысячелетнем рейхе, культом партии и фюрера, воплощающего в своей персоне волю и ум народа, соответствовал настроениям масс. Фашистские идеологи обещали народу мудрую отеческую опеку, изобилие благ и торжество свободы. Многие колеблющиеся интеллигенты и растерянные юноши, мечтавшие о всеобщем счастье, поддались этой пропаганде и встали в ряды штурмовых батальонов.
Маркс говорил о теории, которая, овладевая сознанием масс, становится материальной силой. Фромм замечает, что теория, как таковая, не может завладеть сознанием, ибо она сложна, отвлеченна, лишена образно-эмоциональной привлекательности. Но теория может дать толчок идеологическому мифотворчеству политиков. Завладеть массами может лишь идеология, т.е. авторитарная псевдорелигия, которая формируется во взаимодействии масс и политиков-демагогов, апеллирующих к коллективному бессознательному. Идеология, возникнув, начинает жить и развиваться по законам мифа. Теория в ней изменяется до неузнаваемости, становясь служанкой массовых инстинктов. До знакомства с идеологией массы принимали жизнь со всеми ее сложностями и противоречиями. Вобрав в себя идеологию, массовое сознание порождает чудовищные гибриды - национал социализма или большевизма, затмевающие разум и совесть. Фромм, подобно Фрейду, отмечает возрастающий конфликт между культурой и природой человека. Но он настойчиво утверждает мысль о культуре, истинной стихии жизни человека и как основании свободы. "Возврат к природе" - есть бегство. Он возможен в форме коллективного невроза. Только усилия разума могут спасти человечество.
ј7. Человеческие потребности и "подлинный" способ жизни.
Фокус психолого-антропологической и этической концепции Фромма - учение об экзистенциальных потребностях. Это потребности в общении, трансцеденции, укорененности, самоидентичности и системе ориентаций.
Потребности могут удовлетворяться здоровым и невротическим, неподлинным способом. Принятому в экзистенциалистской психологии разграничению "подлинного" и "неподлинного" у Фромма соответствует разграничение здорового и невротического, а также модусов "бытия" и "обладания". Здоровый способ жизни предполагает свободу разума, открытость миру, восприимчивость к чужим радостям и страданиям, любовь к другим и к самому себе. Душевно здоровый человек обладает мужеством быть собой и совершать выбор. Он не пытается избегнуть сложностей жизни и спрятаться от ответственности под сенью авторитета. Неподлинный, невротический способ жизни связан с отказом от свободы и ответственности. "Бегство от свободы" выражается в ложном и узком видении мира, в слепоте в отношении собственных побуждений, уступке страстям и инстинктам.
Потребность в общении обусловлена тем, что человек не самодостаточен. Биологически, социально он нуждается в других людях. Еще более глубока духовная взаимозависимость людей. Общение - исходная и непреходящая реальность, источник наслаждений и мучений. Лишь с помощью других людей можно ощутить всю полноту бытия, развить разум, способность к любви и творчеству. Но другие люди выполняют в нашей жизни также роль палачей и мучителей. Самые большие несчастья человек терпит не от природных стихий, а от другого человека. Зло, однако, не укоренено в человеческой природе, а является следствием ее неправильного развития, "неподлинного" образа жизни. Зло и агрессивность - реакции на невозможность быть свободным и реализовать себя. Человек ищет основанного на любви и разуме свободного общения, но далеко не всегда способен преодолеть стоящие на пути к нему преграды. Люди заменяют истинное общение искусственным, пытаются удовлетворить потребность в общении безопасным путем, окружая себя любимыми вещами, уходя от жизни в мелкие увлечения и религию. Суррогатом общения служат секс и наркотики.
Наиболее грубый, патологический способ "неподлинного" любовного общения - "садомазохизм", т.е. достижение контакта с другими через господство или подчинение. Учитель, глава секты или политический вождь используют свое положение для того, чтобы , наслаждаясь властью, повелевать, мучить своих учеников и подчиненных.
Подмена любви властвованием, обладанием происходит и в личных отношениях. Одни ищут счастья и удовлетворенности в господстве, а другие хотят найти себе господина, желают отдаться чужой воле и избежать ответственности. Оба пути - ложны, заводят в тупик.
Любовь - главный способ "подлинного" общения. Но и в подлинной любви человек ищет себя, осмысленно преодолевает трудности и рискует себя потерять.
Способность к любви формируется с детских лет в эмоциональном контакте с любящими людьми. Но она не возникает автоматически на почве детских привязанностей и полового инстинкта, а требует внутренних усилий. Любовь есть бытие и творчество, а не обладание. Человек, развиваясь, должен активно "упражнять" способность к любви, заботясь о младших и товарищах, растениях и животных. Способность к любви отличает зрелого человека и предполагает развитый интерес к личности другого.
Многие имеют превратное представление о любви. Любовь не сваливается на нас неизвестно откуда в один прекрасный день. В действительности - любовь это развитая способность общения и своего рода искусство. Истинная любовь не тождественна сексуальной близости, слепому обожанию или "владению" другим человеком. Она свободна, равноправна, сопряжена с душевной работой.
Помимо эротической гетеросексуальной любви Фромм анализирует другие ее виды: любовь братскую, материнскую, отцовскую, дочернюю и любовь к Богу. "Культура любви" требует не смешивать один ее вид с другим. Эмоциональная недоразвитость, возникшие в детстве фиксации и бессознательные комплексы деформируют любовь. Супруги нередко воспроизводят стереотипы материнской или отцовской, сыновней и дочерней любви.
Отцовскую любовь Фромм характеризует как "несимметричную", такую, которую сын или дочь должны заслужить. Зрелая отцовская любовь связана с духовной близостью, мудростью, требовательностью. Отцовская любовь предполагает покровительство, разумное попечение, служит как бы наградой за достижения.
Материнская любовь тоже "несимметрична", но, в отличие от отцовской, менее требовательна, основана на эмоциональной близости. Она связана с самопожертвованием, безусловна и безрассудна.
В каждом виде любви есть свои опасности и отклонения. Амбивалентное сыновнее чувство к отцу, в котором смешиваются враждебность и восхищение, ревность и желание занять место отца - соответствующее фрейдовскому эдипову комплексу - есть, по Фромму, инфантильное проявление любви, которая в зрелом состоянии насыщается мотивами уважения, помощи и духовной близости между отцом и сыном. "Неподлинность" любви проявляется в неумении отца поддержать свой авторитет, в менторстве, а также в бунтарстве или слепом повиновении сына. Отклонения от подлинной материнской любви связаны с утратой "дистанции". Из-за внутреннего одиночества, невротической тревоги, мать стремится быть в постоянной близости к сыну или дочери, мешая им обрести свободу и зрелость. Мать может бессознательно проецировать на сына те чувства и требования, которые она должна была бы адресовать мужу. Недостаток материнской близости в детстве затрудняет молодому человеку достижение интимности. Избыток материнской близости и заботы мешает взрослению.