Можно предположить, что в двусторонних отношениях Индия и Пакистан будут учитывать опыт “центрального” сдерживания, а своих отношениях с внешним миром – опыт стран “второго эшелона”. Уже сейчас заметна некоторая асимметрия в подходах двух стран к концепциям строительства и применения ядерных сил.
Видимо, учитывая опыт противостояния СССР и США (прежде всего, с экономической точки зрения**), пакистанцы не проявляют стремления добиваться стратегического паритета с Индией. Вместо этого декларируется приверженность идее “минимального ядерного сдерживания”, что, по крайней мере, на современном этапе, считается достаточным для обеспечения безопасности.
После акта “мегатерроризма” на территории США 11 сентября 2001г. многие специалисты справедливо обратили внимание на ряд особенностей поведения Пакистана. Эта страна оказалась в фокусе внимания США и их союзников как один из важнейших участников контртеррористических действий. В ней в то же время действуют очень активные, а подчас и агрессивные радикальные и экстремистские группировки, тесно поддерживающие афганских талибов. В связи с этим не исключается, что в случае активного вовлечения Исламабада Соединенными Штатами в контртеррористические действия против Усамы бен Ладена и талибов правительство Пакистана не устоит против своих исламистов, и в результате мусульманские экстремисты получат в свои руки ядерное оружие с неплохими средствами доставки. В западной печати появились сообщения о возможных действиях спецназа США и их союзников по захвату ядерного арсенала Пакистана в критической обстановке в целях недопущения его попадания в руки исламистов**.
Особенностью системы взаимного ядерного сдерживания Индии и Пакистана является то, что у обеих сторон ракетно-ядерные средства обладают исключительно коротким подлетным временем при поражении как основных центров военного управления и самих ядерных сил, так и административных центров – в несколько раз более коротким, нежели в случае с СССР и США применительно к их основным СЯС (подлетное время основных средств – МБР – около 30 минут). Это укорачивает время на принятие решения об ответных действиях таким образом, что его практически не остается. По всем канонам теории ядерного сдерживания такое положение дел в том числе стимулирует нанесение в критической обстановке упреждающих ядерных ударов.
Удастся или не удастся Индии и Пакистану адаптироваться к глобальной системе ядерного взаимодействия и системе сдерживания во многом зависит и от поведения “пятерки” “старых” ядерных держав – постоянных членов Совета Безопасности ООН, их курсов применительно к находящимся в их распоряжении арсеналам и ядерным доктринам, к развитию системы глобальной безопасности.
Особенно важным здесь представляется создание системы подлинно равноправного и взаимовыгодного сотрудничества России и США, а также конструктивного взаимодействия в треугольнике Россия-США-КНР, которое все больше представляется возможным, несмотря на явное ухудшение американо-китайских отношения с начала 2001 г.
2.3. Перспективы появления следующих ядерных государств
Обращение к ядерному фактору как средству достижения определенных политических целей зависит от степени остроты конфликтов, в которые вовлечено данное государство, величины “ставок” в спорных ситуациях (общей “цены вопроса” при разрешении конкретной проблемы национальной безопасности), и уже после этого - от наличия соответствующих материальных предпосылок.
Расширение ядерного сообщества в 1998 г. отличается от предыдущих случаев тем, что “клуб” пополнился очередными членами в условиях, когда исчезла ситуация абсолютного ядерного пата и такого противостояния двух сверхдержав, которое рассматривалось обоими участниками как вопрос о существовании соответствующих социально-политических систем.
Новые ядерные государства появились, когда уже не было глобального идеологического конфликта двух систем, во главе которых стояли две сверхдержавы, когда уровень военно-политической конфронтации с задействованием ядерных держав существенно снизился (символом чего стала серия соглашений о взаимном ненацеливании стратегических ядерных сил сторон). С другой стороны, резко возросло количество конфликтов на этнической, религиозной почве, обострился режим конкурентной борьбы в экономической и научно-технической сферах.
Многие уже начали говорить о том, что ядерное сдерживание во взаимоотношениях США-Россия, США-КНР, Россия-КНР уже практически утратило свой смысл (не говоря уже о других “осях” с участием Франции и Великобритании, которые и раньше не имели большого значения с военно-политической точки зрения). Начали появляться предположения о том, что ядерное оружие само по себе постепенно сошло бы “на нет”*.
Эта логика представлялась сомнительной еще до ядерных взрывов в Южной Азии. Ядерное оружие и без новых изменений в стратегическом ландшафте оставалось бы на вооружении на всю обозримую перспективу. Но, безусловно, обретение ядерного оружия Индией и Пакистаном дало мощный импульс к его сохранению и развитию, к развитию и все большему усложнению всей системы ядерного сдерживания. А усложнение означает повышение требований к уровню и надежности систем боевого управления - сочетания процедур (соответствующих команд), техники, программных продуктов и определенных штатных решений. Эти четыре компонента - неотъемлемая часть стратегических ядерных сил, и о них не следует забывать.
Появление двух новых ядерных держав демонстрирует неадекватность того международного порядка, который пытаются конструировать США, оставшись единственной сверхдержавой в период после холодной войны. Соединенным Штатам, пытающимся многие проблемы решать де-факто единолично, несмотря на целый ряд соглашений с Российской Федерацией и активизацию взаимодействия с Китаем, с Западной Европой, необходимо понять, что во многом действия Индии и Пакистана направлены не только друг против друга, но именно против того миропорядка, который пытаются сформировать США. Нельзя не видеть, что со стороны США и ряда других западных стран противодействие индийской и пакистанской ядерной и ракетной программам было (по крайней мере внешне) значительным*.
Появление ядерного оружия у Индии и Пакистана, испытания ракет сравнительно большой дальности Ираном и Северной Кореей (с разной степенью успешности) показали неадекватность унаследованного у периода холодной войны режима нераспространения ОМУ и средств его доставки.
Действительно, вступление в “ядерный клуб” Индии и Пакистана было первым его расширением за время действия Договора о нераспространении ядерного оружия, подписанного в 1968 г. и вступившего в силу в 1970 г. На сегодня ни Индия, ни Пакистан к этому Договору не присоединились и, таким образом, формально не нарушили его, создав свое ядерное оружие. На всех международных форумах индийские представители постоянно открыто критиковали этот Договор, считая его дискриминационным в отношении неядерных держав. Даже когда начался процесс ограничения, а затем сокращения стратегических ядерных вооружений СССР и США, индийцы постоянно подчеркивали, что потолки ядерных вооружений у США и СССР остаются “непомерно высокими” и т.п. Если до сих пор удавалось добиться сворачивания ядерных программ в ряде государств с военных рельсов добровольно (Швеция, Бразилия, Аргентина) или под давлением мирового сообщества (ЮАР, Ирак, Северная Корея), то осуществление ядерных программ двух южно-азиатских государств было серьезным ударом по самой идее “нераспространения”*.
Для интересов России, нашей национальной безопасности, международного сообщества в целом важно то, какие страны и в какой форме последуют примеру Индии и Пакистана.
В этом отношении представляют интерес развернувшиеся в последнее время в Израиле дебаты вокруг ядерного статуса этой страны. В том, что Израиль является де факто обладателем ядерного оружия не сомневается, наверное, никто. Судя по опубликованным в Израиле данным, работы в области использования атомной энергии начались еще в 1952 г. Столкнувшись с противодействием в реализации своей программы со стороны США, израильские руководители сделали ставку на сотрудничество Францией, в основе которого лежали прагматические интересы обеих стран - Парижу был нужен противовес Египту, поддерживавшему алжирцев, а Израилю были необходимы соответствующие знания и технологии.
Несмотря на то, что тесное сотрудничество, продолжавшееся во второй половине 50-х годов, при голлистском руководстве Франции было постепенно свернуто, Израиль успел совершить соответствующий технологический рывок, в результате которого к 1966 году страна вплотную подошла к ядерному порогу. По данным израильских авторов в ноябре 1966г. было проведено “подкритическое” испытание ядерного боеприпаса. Несколько ранее, в марте того же года, была испытана баллистическая ракета “Иерихон”, разработанная во Франции по израильскому заказу. Таким образом, к этому времени Израиль располагал тремя ключевыми элементами: расщепляющимися материалами, наработанными на реакторе в Димоне, конструкцией боеприпаса, испытанной на нулевую мощность, и средствами доставки (самолеты и БР). Существует мнение, что для Египта намерение разгромить Израиль до того, как он станет ядерной державой, послужило одним из побудительных мотивов к военным приготовлениям 1967 г., на что Израиль ответил превентивным ударом в “шестидневной войне”.
По некоторым оценкам, в июне 1967 г. Израиль уже располагал несколькими боеготовыми зарядами. В настоящее время, по ряду оценок, его ядерный арсенал может насчитывать до 200 боезарядов.