Смекни!
smekni.com

Бегство (стр. 53 из 67)

- Нет... мандат... в британски посольство, - ледяным голосом произнес он, медленно кивая отрицательно головой. Глаза его были неподвижны и страшны. У Маруси кровь все отливала от лица. Полисенко снова остановился и, побледнев, оглянулся на товарищей. Солдаты, тяжело дыша, надвигались. Один из них коротким шажком поднялся ступенькой выше. То же самое мгновенно сделали другие.- Ах, ты с... с..! А ну-ка, пропусти меня, дядя Полисенко, я ему набью морду, - негромко сказал Лисон и, отставив назад локти, наклонив голову набок, двинулся вперед. Капитан, столь же странно-пристально на него глядя, опустил руку в карман и неторопливо вынул револьвер - совершенно так, как если бы доставал из кармана портсигар или спички. Маруся негромко вскрикнула, отскочила от двери и снова высунула голову, едва дыша. Полисенко и Шенкман отшатнулись в сторону. Лисон изогнулся и с чудовищной бранью бросился на капитана. В ту же секунду грянул выстрел. Разведчик раскрыл рот, поднял руки, застыл на секунду и тяжело грохнулся назад на ступеньки лестницы, убитый наповал.- Товарищи! Что же это! - отчаянным голосом вскрикнул комиссар Шенкман. Капитан Кроми повернулся к нему, чуть прищурив глаз, прицелился и выстрелил. Шенкман ахнул, схватился за грудь и упал, обливаясь кровью.- Товарищи! - дико закричал Полисенко. - Товарищи!..Передний солдат с перекосившимся лицом бросился вверх по лестнице. За ним тяжело рванулись другие....Уткнувшись головой в подушку, Маруся больше получаса пролежала на каком-то диване. Она рыдала, не переставая.Солдат вошел в гостиную и, недоумевая, уставился на Марусю.

- Мадам... Здесь нельзя... Надо туды идти, - медленно, стараясь быть понятным, сказал он.Маруся привстала с дивана и вытерла слезы.- Да вы кто? Англичанка? - спросил, изумленно глядя на нее, солдат.- Русская я... Прачка, - сказала Маруся.Солдат постоял, вздохнул и пошел звать начальство. Через минуту в гостиную вошел, в сопровождении того же солдата, человек в черной куртке.- Вы кто такая? - строго спросил он Марусю.- Русская... Трудящая... - тихо ответила она.- По-английски говорите? - спросил человек, но, посмотрев на Марусю, устыдился своего вопроса. - Вы прачка посольства?.. Бумаги есть?Маруся показала бумагу. Комиссар внимательно прочел, затем сделал внушение Марусе.- Теперь вы сами видите, гражданка, к чему приводит услужение империалистам. Вы будете после общей поверки отпущены на свободу, но вперед советую вам быть осторожнее... Отведите ее, товарищ, в приемную.Солдат повел Марусю по залам. Везде все было разгромлено. На полу валялись осколки стекла, поломанная мебель, кучи бумаг. Проходя мимо одной из комнат, Маруся увидела в ней арестованных англичан. Сидевшая на стуле дама с повязкой Красного Креста плакала, судорожно трясясь всем телом, держа перед собой в вытянутых руках густо окровавленный платок. Маруся опять заплакала навзрыд.Отпустили ее еще не скоро. Хоть ей и было сказано, что она свободна, стоявший у дверей вестибюля часовой никого не пропускал. "Подождешь", - с тупым упрямством говорил он всем. Маруся подняла с пола опрокинутый стул и села. Через некоторое время в вестибюле, по лестнице, на площадке забегали люди. Затем сверху повели арестованных англичан. Их было человек тридцать. Они шли по четыре в ряд, окруженные конвоем. Дверь посольства открылась настежь. С набережной донесся радостный гул, крики, затем звуки музыки. Часовой оставил свой пост и побежал вниз. Маруся выскочила за ним в вестибюль, оттуда на улицу. Контроля больше не было.На Неве прямо против посольства, наведя на него пушки и пулеметы, стоял миноносец. На борту выстроившийся оркестр играл "Интернационал". Вся набережная была залита народом. Какой-то оратор, взобравшись на скамейку, кричал, размахивая куском синей материи с вышитыми белыми и красными крестами. Толпа, не слушая, радостно-тревожно гоготала. Перед скамейкой люди в черных куртках сваливали что-то в кучу: бумаги, картины, портреты в рамах. Марусе показалось, что тут был и тот портрет, который она видела час тому назад в небольшой приемной посольства.- Этот символ, товарищи... - надрываясь, кричал оратор, стараясь перекричать музыку.- Так его!.. Здорово!..- Этот позорный символ империализма!..- Не слыхать!.. Ори громче!..Оратор со злобой повернулся к Неве и отчаянно замахал рукой в сторону миноносца. Матросы захохотали. Оркестр перестал играть.- Этот символ, товарищи, советский пролетариат его растопчет ногами! - прокричал оратор. Бросив британский флаг, он соскочил со скамейки на кучу и странно на ней затанцевал. Толпа гоготала все веселее.- Так их!..- Пляши, пляши!..- Империалисты проклятые!..

В верхнем этаже посольства открылось настежь огромное окно. В окне показался человек в черной куртке, за ним другой, третий, - они что-то, видимо, приготовляли. Стало тише. Люди в черных куртках скрылись, затем появились снова, таща что-то тяжелое. Они перекинули ношу через подоконник и отпустили. Что-то мягко стукнулось о стену, слегка закачалось и повисло. Гул ужаса пронесся по толпе. Из окна вниз головой висело мертвое тело, со странно опущенными, точно вывернутыми, руками, привязанное за ноги к чему-то в комнате. Лицо убитого капитана было окровавлено и изуродовано.Внизу настала тишина. Затем оркестр заиграл "Интернационал".

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

I

Муся отворила дверь на звонок. Вошел Браун. Она почти не удивилась, точно именно его и ждала.- Ничего не случилось? - задала обычный вопрос Муся. Так в то время все в Петербурге встречали приходивших людей. Каждый гость казался вестником несчастья и чаще всего им оказывался. Не дожидаясь ответа, Муся добавила: - Повесьте шляпу... Сюда, пожалуйста. Они вошли в будуар. Во всей квартире слегка пахло лекарствами.- Нет, ничего не случилось, - садясь, ответил Браун, хоть она и не повторила вопроса. - А у вас что? Уезжаете? - спросил он, окидывая взглядом будуар. На ковре, на креслах и пуфах Тамары Матвеевны лежали чемоданы, коробки, несессеры. - Очень хорошо делаете.- Да, мы уезжаем, - ответила со вздохом Муся. - Вчера получили все бумаги, я, признаться, и не ожидала. У них ведь теперь полный хаос, верно, перед своим концом они совершенно потеряли голову: большинство англичан сидит в тюрьмах, а мистеру Клервиллю беспрепятственно выдали пропуск для отъезда. И мне тоже... Он достал такую бумагу...- Какую бумагу?- О том, что мы будто бы муж и жена, - сказала Муся, вспыхнув. - Мы и в самом деле тотчас обвенчаемся, как только приедем в Финляндию.- Поздравляю вас. Муся удивленно на него взглянула: это поздравление - в такое время - показалось ей неприятным, почти бестактным. "Но что же он мог сказать другое?.."- Помог голландский посланник, - продолжала она, переводя разговор. - Как странно, не правда ли? Голландия защищает в России англичан!.. Вы знаете, мистер Клервилль... - ЕЙ вдруг показалось глупым, что она называет жениха мистером Клервиллем. - Вивиан ушел из посольства за четверть часа до налета. Иначе он тоже сидел бы теперь в тюрьме... Если б не случилось хуже, как с тем несчастным.- Вы очень хорошо делаете, что уезжаете. Советую не откладывать: голландский посланник не всемогущ, а у них все меняется каждый день. Когда вы едете?- Думаем, завтра, - ответила смущенно Муся - А другие члены коммуны? - слегка улыбаясь, спросил Браун. Его улыбка тотчас объяснила Мусе, отчего она смутилась.- Другие остаются... Сонечка плачет целый день, но об отъезде слышать не хочет. Да и в самом деле, куда она поедет?.. О, дело не в том, что у нее нет средств! - поспешно сказала Муся, вертя на пальце узкое кольцо. - Мы предлагали ей денег, предлагали жить у нас. Ведь все-таки этот ужас долго длиться не может. Ну, еще три месяца, и они падут. Должны пасть, не правда ли?- Не знаю, - сказал он. - Вы куда поедете? В Англию?- Вивиан до конца войны человек подневольный, он сам не знает, куда его пошлют. А я поеду в Лондон... Я просила и умоляла Сонечку ехать со мной! Не хочет ни за что! Нет, дело, конечно, не в деньгах. Но вы сами понимаете: Сонечка, это петербургское дитя, вне Петербурга! Кроме того, у нее здесь есть и магнит... - Муся улыбнулась и тотчас стерла улыбку, как неподобающую в таких обстоятельствах.- А Глафира Генриховна?- Ведь она больна, - сказала со вздохом Муся. - Вы не можете себе представить, как это событие на ней отразилось!- Какое событие?- Арест Горенского, разумеется!.. Я не буду от вас скрывать: между ней и нашим бедным князем был роман! Извините это глупое слово, ну, не знаю, как сказать... Да я и сама хорошо не знаю, что именно у них было. По-видимому, он ей сделал предложение... И представьте, в тот самый день, когда его схватили. - Голос Муси дрогнул. - Он в этот день должен был у нас обедать, не пришел. Ночевать тоже не пришел. На следующее утро она бросилась с Никоновым искать, металась по всему Петербургу, обивала пороги. Нельзя описать, какую энергию она проявила! И только то удалось узнать, что его арестовали! За что, почему, не говорят. Я уверена, он ни в чем не повинен, во всяком случае ничего серьезного. Однако вы понимаете, что значит теперь арест... Вчера Глаша свалилась! Сильный жар, и кровь пошла горлом... Доктор, правда, успокаивает, но не очень... Вы догадываетесь, каково мне теперь уезжать!Муся вынула платок и вытерла слезы.- С ней остаются Сонечка, Витя, а из старших Никонов, он к нам переезжает... Что же мне делать, Александр Михайлович, если Вивиану приказано выехать?- Разумеется, вы должны ехать с ним.- Ведь, правда, должна?.. Но так это тяжело и больно!Она помолчала, ожидая, что Браун теперь скажет, зачем пришел.