В этой связи необходимо особо отметить сборник трудов «Леонид Андреев: материалы и исследования»[9], вышедший в 2000 г., где представлены работы целого ряда исследователей. Каждый из них подчеркивает различные аспекты проблем, поставленных в повести Леонида Андреева. Л.С. Козловский видит проблему фатализма, рока; Л.А. Иезуитова духовный кризис священства рубежа XIX-XX века; Келдыш В.А., соглашаясь с ней, определяет в произведении духовные искания времени; С. Ю. Ясенский – противопоставление мира и человека; Г.Б. Курляндская указывает на попытку Л. Андреева понять разумом то, что открывается только сердцу.
Следует отметить, что все исследователи только обозначают и расширяют глубину вопросов, поднятых в повести Л. Андреева, но никто не пытается однозначно заявить о взаимоотношении позиции автора и его героя по вопросу о вере в Бога. Именно этот ключевой вопрос является целью нашего исследования.
Метод исследования
Основной метод, используемый в работе – филологически-экзегетический. В первой главе нами будет освещен социокультурный контекст, в пространстве которого создавалась повесть. Во второй главе, т. е. в основной части исследования, мы проведем сопоставление личного образа автора, его философские умонастроения и предпочтения в соответствии с воплощенными в повести идейно-композиционными темами и мотивами.
Особое внимание будет уделено системе образов и сюжетной линии «Жизни Василия Фивейского».
«Тогда Иов встал, и разодрал верхнюю одежду свою, остриг голову свою, и пал на землю, и поклонился и сказал: наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!»
«…неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?» (Иов.1:20,21; 2:10).
ГЛАВА ПЕРВАЯОсновные социокультурные предпосылки, обусловившие творческие искания Л. Андреева на рубеже XIX – начала XX века
1. Становление мировоззрения Л. Андреева в контексте социополитических процессов в России на рубеже веков
В русской литературе конца XIX – начала XX века, богатой яркими талантами, можно назвать немало писателей, произведения которых вызывали обостренный интерес у современников. Значимое место в этом ряду, без сомнений, занимает творчество Леонида Николаевича Андреева, одного из наиболее сложных и противоречивых писателей рубежа веков. Уже с первых шагов литературной деятельности он привлек внимание критики и читателей своими своеобразными и оригинальными рассказами.
Важнейшим шагом в идейно-творческом развитии Л Андреева как художника было создание незадолго до революции крупнейшего в идейном и художественном плане произведения – «Жизнь Василия Фивейского». «Лучше этого – глубже, яснее и серьезнее, – сообщал Горький Пятницкому, – он еще не писал. Очень, очень крупная вещь».[10] А Короленко в своей рецензии на сборники товарищества «Знание» за 1904 г., где и появился один из первых рассказов Л. Андреева, назвал его «самым выдающимся произведением обоих сборников». Талант Леонида Андреева достиг расцвета в эпоху первой русской революции. Художник достигает в это время зенита своей литературной славы. А потом обозначилось медленное движение под уклон: наступает изнурительный духовный и творческий кризис.
Как нам представляется, прежде чем приступить к анализу повести «Жизнь Василия Фивейского», проследить основную концепцию произведения, его идейные мотивы, следует рассмотреть исторические предпосылки и политические процессы, влияющие на общественную мысль современности и философско-эстетические взгляды писателя.
В начале XX века, когда неотвратимость заката старой исторической эпохи впрямую сопрягалась в сознании многих людей с ожиданием стремительного «великолепного возрождения», Л. Андреев начал свой творческий путь. На годы литературной деятельности Андреева приходятся такие исторические события как русско-японская война (1904–1905) и революция 1905 (9 января) – 1906 гг., период реакции, леннский расстрел и новый подъем рабочего движения, первая мировая война 1914 – 1918 гг., и, наконец, революция 1917 г., когда не только рушились прежние понятия и многовековые устои, но и рушилось устоявшееся общеевропейское сознание. Исследователь творчества Л. Н. Андреева Ф. Левин совершенно справедливо называл писателя «чутким барометром», а литературный критик О. Михайлов отмечал его «сейсмографическую чуткость», выдвигая художника в первый ряд свидетелей столь противоречивого и сложного времени[11].
Переломный момент конца XIX – начала XX века в России отмечался глубоким кризисом капитализма и назревавших социальных революций. Крепостное право в России просуществовало значительно дольше, чем в любой европейской стране. И даже его отмена с дальнейшими реформами Александра II (1855–1881) не смогли преодолеть кризис самодержавия. С приходом к власти императора Александра III (1881–1894) проводится ряд контрреформ. Обеспечивается восстановление власти помещиков, а также высшей буржуазии над крестьянами, осуществление авторитарного правительственного контроля над всеми сферами внутригосударственной жизни.
В период, когда складывалось мировоззрение будущего писателя, русская общественная мысль была очень разнообразной в своих социально-политических направлениях. 80-е и 90-е гг.XIX века характеризовались временем торжества царской реакции после разгрома «Народной воли» в 1881 г. и крушением надежд на крестьянскую революцию. Покушение на Александра III в 1887 г. также потерпело неудачу. По вступлении на престол последнего русского императора Николая II (1894–1917) политическое и социальное положение в стране, к сожалению, не улучшилось.
Крестьяне, рабочие, мелкая буржуазия города и деревни составляли единый революционный лагерь. Противостоящий ему лагерь представляли помещики, высшая интеллигенция, связанная с самодержавной монархией, высшая чиновничья бюрократия, военщина, клерикалы. Либерально-оппозиционный лагерь был представлен в основном средней буржуазией и интеллигенцией, которые выступали за преобразование страны мирными средствами. Для либеральной буржуазии были характерны лавирование между противостоящими в революции лагерями, склонность пойти на компромисс с самодержавием, добиваясь от него определенных уступок.[12]
Молодежь студенческих кружков предается мучительному скепсису и самоанализу. Надрывная декламация стихов С. Надсона о «мертвости души» и отсутствии надежды, сопряженной с «работой тягостной» стала в те годы обычным явлением в кругах демократически настроенной интеллигенции.
В то же время к 90-м гг.XIX века ведущим процессом в экономике и социальных отношениях пореформенной России становится развитие капитализма и формирование обслуживавшего его нового слоя буржуазной интеллигенции. Вчерашние поклонники шестидесятников и народовольцев шли на службу капитализму. В революционно-освободительном движении ведущее место начинал занимать пролетариат. На его сторону стали и представители революционной интеллигенции, усваивавшие и переносившие на русскую почву марксизм. Например, организованная еще в 1883 г. в Женеве группа «Освобождение труда» во главе с Г. В. Плехановым активизировала свою деятельность по распространению в России марксизма. Но в кругах, к которым принадлежал Л. Андреев, к марксизму было принято относиться «иронически»[13].
Некоторая часть интеллигенции стремилась приспособить марксизм к достижению своих целей: борьбы против военно-феодальной монархии, с одной стороны, и против народничества – с другой. Другая часть интеллигенции открыто выступала против демократии, материализма, проповедовала равнодушие к общественной жизни, индивидуализм, уход в «чистое искусство».
Под знаком таких смущений и поисков получило место развитие идеалистическая философия Э. Гартмана и А. Шопенгауэра. Вполне объяснимо, что именно в это время стали привлекать к себе внимание идея ницшеанского культа «сверхчеловека» и права сильного на попирание слабых. Важно подчеркнуть, что некоторые круги буржуазной интеллигенции чувствовали кризис прежней культуры и надвигающуюся пролетарскую революцию. Это отношение порождало в их среде растерянность, тревогу, пессимизм, переходящий порою в отчаяние.
Итак, общественная мысль 90-х гг.XIX века характеризуется чрезвычайным «брожением умов», обилием всевозможных теорий, групп и течений. Либерализм и демократизм, легальный марксизм и народничество, ницшеанство и анархизм, «непротивление злу насилием» Л. Толстого, откровенный индивидуализм боролись друг с другом, а всем этим явлениям противостоял назревавший революционный марксизм.
Анализируя жизнь и творчество Л. Андреева, мы приходим к выводу, что симпатии писателя к революционным преобразованиям, страстная ненависть к самодержавию и мещанской интеллигенции были искренними и закономерными. Он сочувственно относился к тем, кто посвятил свою жизнь революционной деятельности и к тем, кто стал жертвой утилитарного и меркантильного строя эпохи. Однако в бурном водовороте событий своего времени он действительно не сумел преодолеть внутреннюю смуту, отыскать наиболее надежные ориентиры.