Однако следует иметь в виду, что государственные органы исполнительной и судебной власти ведущих государств западной демократии (США, Англия, Франция, ФРГ и др.) имеют, как правило, значительные полномочия по контролю за формированием адвокатских ассоциаций, их дисциплинарной и нередко гонорарной практикой.
Так, в США условия допуска в адвокатуру устанавливаются, как правило, Верховным судом штата. Специальные комиссии, рассматривающие заявления о допуске к адвокатской практике, чаще всего работают под контролем суда или губернатора штата.
Во многих штатах дисциплинарное производство в отношении адвоката осуществляется с участием судебных инстанций. В этих случаях решения органов адвокатского самоуправления носят рекомендательный характер, а окончательное решение принимается окружным судом. В ряде штатов дисциплинарное производство на адвоката передается для окончательного решения не суду, а генеральному атторнею или местному прокурору.
В Великобритании солиситоры находятся под надзором Высокого и апелляционных судов, которые могут исключить солиситора из корпорации. С 1974 г. действует независимый от юридического общества дисциплинарный трибунал, в который входят должностные лица судебных учреждений, независимые члены и солиситоры со стажем работы не менее десяти лет.
Во Франции контроль за деятельностью коллегий адвокатов осуществляет апелляционный суд того округа, в котором действует коллегия, которая рассматривает жалобы на решения дисциплинарного совета адвокатов. Контроль за выполнением решений дисциплинарного Совета осуществляет Генеральный прокурор, которому принадлежат также право обжалования решений в Апелляционный суд.
В ФРГ государственный надзор за деятельностью местных коллегий адвокатов осуществляет ведомство юстиции соответствующей земли. Этим же ведомством решается и вопрос о приеме в коллегию новых членов с учетом мнения коллегии. Председатель коллегии ежегодно представляет ведомству юстиции отчет о деятельности коллегии и ее правления.
При каждой коллегии создаются дисциплинарные суды — суды чести, второй инстанцией для проверки решений которых создаются при каждом высшем суде земли судебные палаты по делам адвокатов.
Таким образом, свобода адвокатуры от опеки органов государства и в США и в странах Западной Европы является в известной мере относительной, и если ориентироваться на «стандарты» Совета Европы, то пришлось бы возродить ряд контрольных функций Минюста РФ, от которых отечественная адвокатура в значительной мере освободилась в годы реформ конца XX в.
В принятом в мае 2002 г. Законе «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» отмечается, что адвокатура как институт гражданс-
кого общества не входит в систему органов государственной власти и органов местного самоуправления (ст. 3). Соответственно этому строятся взаимоотношения адвокатуры с органами исполнительной власти. С покушениями на самостоятельность и независимость адвокатуры, кажется, ныне покончено.
Специальная статья нового закона посвящена гарантиям независимости адвоката, в числе которых недопустимость преследования адвоката за мнения, выраженные при осуществлении им профессиональной деятельности.
Конституции России и других стран СНГ в основном декларируют право на профессиональную юридическую помощь и освобождение в / определенных случаях обвиняемого от ее оплаты. И только Конституция Молдовы (июль 1994 г.) в ст.26 о праве на защиту содержит нетрадиционную запись: «Вмешательство в деятельность лиц, осуществляющих защиту в установленных пределах, наказывается законом». «Установленные пределы защиты», надо полагать, будут очерчены в уголовно-процессуальном законодательстве.
Проблема независимости адвоката тесно переплетается с понятием адвокатского иммунитета и его материальной ответственностью.
Иммунитет в качестве правового термина используется для обозначения особого правового режима, связанного с освобождением определенного круга субъектов права из-под действия общих правовых норм. В России в годы реформ приобрел актуальность иммунитет парламентский, президентский, судейский. Особая острота дискуссий связана с условиями возбуждения уголовных дел, применения мер процессуального принуждения и обвинений по отношению к лицам, пользующимся этими иммунитетами. Гипертрофированный правовой иммунитет вызывает критику главным образом с позиции нарушения общего конституционного принципа равенства граждан перед законом и судом и опасностью создания касты неприкасаемых.
Так, например, согласно ст. 16 п.4 Закона РФ о статусе судей «Уголовное дело в отношении судьи может быть возбуждено только Генеральным прокурором РФ или лицом, исполняющим его обязанности, при наличии на то согласия соответствующей квалификационной коллегии судей». В соответствии с последними изменениями в статусе судей (закон от 15 декабря 2001 г.) согласию квалификационной коллегии должно предшествовать заключение соответствующей судебной коллегии из трех судей. Насколько это нововведение облегчит борьбу с коррупцией в судейском корпусе покажет время.
Закон «Об адвокатской деятельности» содержит умеренные, на наш взгляд, требования, касающиеся адвокатского иммунитета в разделе «Гарантии независимости адвокатов».
Так, подчеркивается недопустимость незаконного вмешательства в адвокатскую деятельность. Истребование от адвокатов (юрконсультаций, кабинетов, бюро, коллегий адвокатов) сведений, связанных с оказанием юридической помощи по конкретным делам не допускается. У головное дело в отношении адвоката может быть возбуждено только прокурором на основании заключения судьи районного суда (ст. 448 УПК РФ). Адвокат не может быть привлечен к дисциплинарной, гражданской, административной или уголовной ответственности за мнение, выраженное при осуществлении своей профессиональной деятельности.
Аналогичные положения содержатся в Законе Украины об адвокатуре (декабрь 1992 г.) в ст. 10.
Правда, некоторые формулировку являются более жесткими, чем в нашем Законе.
«Документы, связанные с выполнением адвокатом поручения, не подлежат досмотру, разглашению или изъятию без его согласия. ...Адвоката нельзя привлечь к уголовной, материальной и иной ответственности или угрожать ее применением в связи с оказанием юридической помощи гражданам и организациям согласно закону».
Закон Республики Армения «О деятельности адвокатуры» (12 января 1999 г.) содержит и такие положения:
«Запрещается использование тех доказательств, которые приобретены во время личного обыска адвоката или вследствие обыска его квартиры и которые содержат адвокатскую тайну. При аресте адвоката орган, осуществляющий арест, в обязательном порядке уведомляет соответствующий Союз адвокатов. У головное дело в отношении адвоката, имеющего особую лицензию, может возбудить только Главный прокурор».
Гарантии независимости адвоката и элементы адвокатского иммунитета содержат и другие законы об адвокатуре, принятые в странах СНГ.
Есть и необычные положения. Так, Закон об адвокатской деятельности Республики Казахстан (декабрь 1997 г.) указывает на недопустимость «отождествления адвоката с лицом, которому он оказывает юридическую помощь».
Не может быть внесено представление органом дознания, следователем, прокурором, а также вынесено частное определение судом в отношении правовой позиции адвоката по делу» (ст. 10 Закона об адвокатуре Республики Узбекистан (декабрь 1996 г.).
Здесь, как видим, речь идет уже не только об освобождении членов корпорации «из-под действия общих правовых норм», но и о создании дополнительных условий, правовых и этических, для эффективного выполнения профессиональных обязанностей.
Юридический иммунитет далеко не всегда ограждает адвоката от имущественной ответственности за ущерб, причиненный клиенту небрежным или неквалифицированным исполнением обязанностей. Этот вопрос в законодательстве об адвокатуре СССР и союзных республик не затрагивался. Этой же традиции следуют и принимаемые ныне в странах СНГ законы об адвокатской деятельности. Однако едва ли эта традиция сохранится надолго с учетом перехода к экономическим отношениям рыночного типа. Впрочем, нормы Гражданского кодекса, предусматривающие ответственность за причинение вреда, могут быть приведены в действие независимо от постулатов законодательства об адвокатуре.
Российское дореволюционное законодательство в этом отношении предъявляло к присяжному поверенному достаточно жесткие требования.
Так, ему запрещалось вступать в имущественные сделки с доверителем. Кроме того, предусматривалось, что «за пропущение по вине присяжного поверенного узаконенных сроков и всякое другое нарушение установленных правил и форм тяжущийся имеет право, если потерпел от сего какой-либо ущерб, взыскать с поверенного свои убытки через тот суд, в котором он вел дело» (ст. 404 учреждения судебных установлений 1864 г.). Более того, «за умышленное ко вреду доверителей действия» присяжные поверенные «сверх взыскания с них убытков могут быть подвергнуты уголовному суду» (ст. 405).
В соответствии с существующими правилами в Великобритании барристер не может нести материальную ответственность в порядке гражданского иска, ограничиваясь дисциплинарной ответственностью перед Сенатом своей корпорации. К солиситору может быть предъявлен иск любой стороной в процессе о взыскании убытков, причиненных его небрежным отношением к своим обязанностям. Высокий или Апелляционный суд, под надзором которых традиционно находятся солиситоры, может предписать солиситору лично уплатить судебные издержки, образовавшиеся вследствие его недолжного поведения.