Прокрустово ложе "агропедагогизации" снижало собственно педагогический потенциал факультета. Коррекция учебных планов, проводимая в этом направлении, серьезно влияла на профессиональную подготовку студентов. Установка на то, что учитель должен глубоко разбираться в организации производства окружающей школу местности вела к тому, что в учебные планы включались такие дисциплины, которые не имели никакой практической значимости для педагогической и научной деятельности. Среди них были такие дисциплины аграрного профиля, как организация сельскохозяйственного производства, агрономия и другие. На факультете действовали кафедры сельскохозяйственной экономики (заведующий П.Я. Гуров), общего земледелия, растениеводства (А. Бауэр), животноводства (Е.Ф. Лискун), аналитической и агрономической химии, и др.
Недооценка педагогической и специальной подготовки студентов особенно яркое проявление нашла в организации педагогической практики. Существенную часть своего времени будущие учителя и воспитатели вынужденно проводили на сельскохозяйственной производственной практике. Как писал в своих воспоминаниях доктор филологических наук Н.А. Трифонов, студент педфака 2-го МГУ с 1923 г., в месяцы летней практики студенты не только обучались полезным навыкам, но и дисциплинам, как например, составление рациона для скота, которые никогда в жизни после не пригодились (13).
Постепенно к проведению агропедпрактики присоединяются и подшефные учебные заведения педфака, такие, как Высшие научно-педагогические курсы, где так же принимаются "основные принципы постановки сельскохозяйственной практики для студентов Высших педагогических курсов". А 1-го апреля того же года состоялось специальное заседание коллегии Главпрофобра, на котором был заслушан доклад о постановке связи ВУЗов с производством. В постановлении, принятом по докладу, линия Главпрофобра на установление связи вузов с производством была полностью поддержана, производственная же практика признавалась основной формой деятельности в этой области. Соответствующие выписки рассылались в качестве руководящего циркуляра в вузы.
Помимо кафедр и дисциплин, ориентированных на обслуживание агропедагогического уклона педфака, чрезвычайно большое место в его работе в те годы занимали кафедры общественных дисциплин, предметы общеполитического характера. Если в начале 20-х гг. они занимали в учебных программах такое же место, как и до революции, то ближе к середине нэповского периода, несмотря на весь "либерализм" этого времени для развития культуры и науки, курсы, имевшие идеологическое звучание, постепенно приобретали все большие значение и вес. Так, в 1927 г. Главпрофобром впервые были утверждены типовые учебные планы педагогических вузов. Само по себе это мероприятие имело, безусловно, положительный характер. До этого учебные планы почти ежегодно менялись, не имели четкой структуры и направленности. Однако реально устанавливаемые планами пропорции преподавания предусматривали на специальные дисциплины всего 50% учебного времени, а на общественно-экономические предметы отводилось беспрецедентно много — 35% учебного времени. По сути, эти учебные планы еще слабо отражали специфику педагогических вузов и ориентировали обучавшихся в них студентов не столько на работу в школах, сколько на общественную деятельность. Среди общественных дисциплин, имевших ключевое значение в работе педагогического факультета 2-го МГУ можно назвать советское право, исторический материализм, политическую экономию, экономическую политику и др.
Среди обществоведов было немало прославленных ученых и деятелей Советского государства: А.В. Шестаков, С.С. Кривцов, П.И. Стучка, К.Н. Корнилов, С.А. Пионтковский. Однако в преподавании общественных дисциплин в те годы так же не все обстояло благополучно. Общественные дисциплины становились отражением шедшей в нэповском обществе острой политической и идейной борьбы. Часто результатом этого противостояния становились сломанные человеческие судьбы. Так, 10 мая 1922 г. собрание коммунистов и комсомольцев агропедфака постановило "считать необходимым, чтобы политико-экономические науки преподавались профессорами и преподавателями-марксистами". Через год, 7 февраля 1923 г., коммунисты факультета, обвиняя некоторых профессоров в "несоответствии духу времени" (так в документе), требовали от вышестоящих инстанций "назначать профессоров на педфак только с марксистским мировоззрением". Позиция нетерпимости и диктата быстро нашла свое воплощение на практике и уже вскоре, за "саботаж" с физико-математического отделения были удалены Крапивин, Зернов, Жигалкин и Цветкова (14).
В обществоведении в то время господствовали деятели, типа М.Н. Покровского, чья деятельность была связана с историей и 2-го МГУ. Видный ученый и государственный деятель, он был сторонником жесткого идеологического контроля за наукой и за сферой народного образования. Не чужды ему были и левацкие взгляды на историческую науку, результатом которых становилось пренебрежительное отношение к русской истории. В основе представителей "левого авангарда" в науке, преподавании и искусства лежало общее понимание культурной революции как радикального разрыва со старым миром. Новая культура должна была не изменит, а заменить все старое, "отжившее". Такая постановка вопроса болезненно воспринималась многими выдающимися деятелями русской науки, но их голос не был слышан на фоне громких лозунгов и победных реляций.
Общие тенденции развития науки и культуры тех лет проникали и в стены 2-го МГУ. Особенно неоднозначная ситуация в нем складывалась с циклом педагогических дисциплин. После того как 9 февраля Главпрофобр постановил, а Коллегия Наркомпроса РСФСР 3 марта 1925 г. утвердила решение об упразднении Московского института педологии и дефектологии, педфак университета становится одним из важнейших в стране очагов развития фрейдистских концепций личности и общества, а так же педологии — науки, основные положения которой далеки от общепризнанных гуманистических подходов в формировании новой личности. Помимо выдающихся психологов и педагогов на агропедфаке в 1920-е годы на высоких руководящих должностях работает целая группа психоаналитиков и педологов: Е. Аркин, П.П. Блонский, А. Залкинд.
Особый расцвет педология получает после I Педологического съезда, проходившего в конце 1927 года. Выступивший на нем Н.И. Бухарин особо подчеркивал роль социальной среды в формировании личности. До этого в своей статье против светила русской и мировой психологии академика И.П. Павлова, напоминавшей больше политический донос, чем научную критику, Бухарин писал о классической психологии Павлова как о "науке лилипутов", противопоставляя ей "подлинную" новую "науку Гулливеров". Понятно, что под этим понимал Бухарин. Что же представляла собой педология, каково было ее отношение к человеку, к ребенку, к ученику, проясняют некоторые высказывания наркома просвещения А.В. Луначарского: "Педология, изучив, что такое ребенок, по каким законам он развивается, ... тем самым осветит перед нами самый важный ... процесс производства нового человека параллельно с производством нового оборудования, которое идет по хозяйственной линии". Еще более определенно выражался Н.И. Бухарин: "нам свои силы нужно устремить не в общую "болтологию", а на то, чтобы в кратчайший срок произвести определенное количество живых рабочих, квалифицированных специалистов, специально вышколенных машин, которые можно было бы сейчас завести и пустить в общий оборот" (15).
После смерти В.М. Бехтерева, роль нового идеолога педологии переходит к А.Б. Залкинду, работавшему в середине 1920-х гг. руководителем кафедры Педологии и педиатрии агропедфака 2-го МГУ. К тому времени А.Б. Залкинд, начинавший свою деятельность как врач и один из основоположников отечественной педологии, был уже достаточно известен, выпустив несколько фундаментальных работ по разным отраслям человеческого знания. Продолжительное время он являлся директором Института психологии, педологии и психотехники, который был образован на месте Психологического института (которым до преобразования руководил Н.К. Корнилов), а так же редактором журнала "Педология". В апреле 1928 г. начала свою деятельность Комиссия по планированию исследовательской работы по педологии в РСФСР, ее председателем назначается Залкинд, а в 1930 г. он уже проводит Съезд по изучению поведения человека, претендуя теперь на роль лидера не только педологии, но и всей совокупности наук о человеке (16).
Влияние педологов в те годы нанесло серьезный ущерб развитию Советского народного образования. О том, какие подходы педологи исповедовали в области просвещения, наглядно свидетельствует учебник по педагогике, выпущенный еще в начале 1920-х П. Блонским. В своем учебнике Блонский безапелляционно заявлял: "наряду с растениеводством и животноводством должна существовать однородная с ними наука — человеководство, и педагогика ... должна занять свое место рядом с зоотехникой и фототехникой, заимствуя от последних, как более разработанных родственных наук, свои методы и принципы". Отсюда, кстати, во многом и проистекали решения Государственного ученого совета о форсировании трудового обучения и специализации педвузов и педфакультетов. Для взглядов Блонского и его единомышленников были свойственны вульгарные, по своей сути позитивистские представления. Он, в частности, утверждал, что "как у животных, так и у человека умственные акты сводятся к условным рефлексам" и не более того. Перенесение этих взглядов на процесс преподавания был чреват исключением из процесса обучения творческого компонента, разрывом с гуманистической традицией русской школы.