А.М. Пешковский известен как исследователь грамматики и стилистики русского языка. М.Н. Розанов являлся одним из первых советских академиков, автором исследований по теории западной литературы, а так же о связях А.С. Пушкина с мировой литературой. До сих пор имеют свое научное значение труды крупнейших отечественных диалектологов А.М. Селищева и Н.М. Каринского, посвященные не только различным русским говорам и диалектам, но и балканским языкам, а так же старославянскому языку, сравнительно-исторической грамматике и ономастике.
Об атмосфере, которая царила в то время на литературно-лингвистическом отделении и о той научной и преподавательской деятельности, которая велась на нем, писал в университетской газете Н.А. Трифонов: "У нас преподавали известные литературоведы, — вспоминал он, — П.Н. Сакулин, Н.К. Пиксанов, Н.К. Гудзинский (специалист по древнерусской литературе, но у нас он читал XIX век, так как в то время древняя литература считалась чем-то необязательным даже для филологов). П.С. Коган, и другие. Из лингвистов следует назвать М.Н. Петерсона, А.М. Пешковского, Н.М. Каринского. Приезжал из Ленинграда и будущий академик, молодой тогда В.В. Виноградов (признаться, что его лекции бывали порой трудноваты для уровня наших слушателей...).
Наиболее усердно я занимался в семинарах (или как тогда их называли — "семинариях"), которыми руководил большой знаток этого дела профессор Н. К. Пиксанов (на 3-м курсе по Пушкину, на 4-м — по русскому символизму)... Нас привлекала серьезная организация пиксановских семинаров. Доклад на избранную тему полагалось представить в письменном виде за неделю до занятий. Нужно было точно сформулировать тезисы доклада и довести их до сведения участников семинара. По каждому докладу выделялся официальный оппонент. Вообще проведение занятий напоминало по своей форме научные заседания. Велась протокольная запись обсуждения. Все это повышало у студентов чувство ответственности" (19).
Важную и далеко не последнюю роль в жизни педфака и всего университета играло общественно-экономическое отделение. На нем в разные годы работали не только представители нового государственного и партийного руководства, но крупнейшие, заслуженные обществоведы, представители гуманитарных наук. Часто их деятельность была связана с немалым личным мужеством. Несмотря на постепенно сгущавшуюся к концу нэповского периода атмосферу в общественных науках профессора и преподаватели отделения опубликовали большое количество научных трудов, значение которых сохраняется и поныне. Так, Ц. Фридлянд выпустил два тома классического исследования "История западной Европы", С.А. Пионтковский — "Очерки истории России в XIX—XX веках" и свой знаменитый труд "Октябрьская революция в России. Ее предпосылки и ход", Б. Граве — "К истории классовой борьбы в России в годы империалистической войны", М.В. Нечкина — "Общество соединенных славян", А. Шестаков "Октябрьская стачка в 1905 г.", "Советы крестьянских депутатов в 1917—1918 гг.", П. Горин — "Пролетариат в 1917 г.", М. Кубанин — "Махновщина" и др. В эти же годы выходит первый большевистский учебник по истории древней и новой России, написанный М. Н. Покровским "Русская история с древнейших времен", другие работы этого ученого.
В конце 1922 г., в виду развертывания второго курса, число профессоров и преподавателей педфака достигло более ста человек. Это заставило руководство факультета начать реорганизацию внутренней структуры педфака. Как сообщалось в письме в отдел Педагогического образования Главпрофобра, направленного 26 декабря 1922 г. деканом педфака, "Президиум педагогического факультета нашел вполне своевременным перейти к системе конструирования Отделений факультета с избранием президиумов таковых". В справке сообщалось так же, что на факультете действовало уже 5 отделений: Словесно-историческое — председатель А.С. Васюткин, секретарь Н.Н. Ватов; Биолого-географическое — председатель В.Ф. Патали, секретарь В.Ф. Добрынин; физико-математическое —председатель В.С. Питов, секретарь Семенов (студент); Неофилологическое — председатель К.А. Ганшина, секретарь Р.К. Розенберг; Педологическое — председатель Н.В. Чехов, секретарь Н.Н. Иорданский.
Проводились подобные мероприятия, направленные на улучшение профессионально-педагогической подготовки студентов и позже. Связано это было прежде всего с тем, что неразвитость материальной базы, безденежье начали сказываться на нормальной работе факультета. То, что в годы гражданской войны воспринималось более или менее как неизбежное, теперь стало сдерживать дальнейшее развитие педфака. Обо всех этих старых и новых проблемах подробно говорилось в Отчете о деятельности Педагогического факультета за осенний триместр 1923 г.
В нем, в частности, отмечалось, что количество студентов педфака вдвое превысило расчетное. Эта перегруженность сразу же сказалась на организации учебного процесса. Пришлось занятия организовывать в две смены, но и это не спасло положение, и часть курсов с осеннего триместра оказалось необходимо переносить на весну. Нахлынувшие на факультет трудности усугублялись и причинами субъективного характера, среди которых не последнее место занимали трения между руководством факультета и университета, недооценка университетским руководством значимости педагогического факультета. В результате, это отражалась на студентах. Как отмечалось в отчете педфака, "все попытки использовать химический корпус 2-го МГУ для занятий химией студентами педфака окончились неудачей, несмотря на то, что там работают студенты других учебных заведений, например Института детской дефективности. Студентам педфака приходится пользоваться (лабораториями) на стороне: химической лабораторией Ветеринарного института на Тверской улице, лабораторией по физиологии растений в Менделеевском институте на Миусской площади. Помимо крайней удаленности этих районов от 2-го МГУ, занятия в этих лабораториях стоят больших материальных затрат". Недостаток материальных средств возникал еще и по той причине, что в состав студентов педфака было влито большое количество студентов из закрытых педагогических учебных заведений, тогда как денежные средства этих учебных заведений "не были хотя бы частично переданы педфаку, и потому несмотря на открывшийся 3-й курс факультета отпускаемые средства остались те же самые".
Большую тревогу у руководства факультета продолжало вызывать и материальное положение преподавателей. Здесь к старым тревогам, добавлялись и новые, вызванные непродуманными решениями вышестоящих педагогических организаций, и в особенности действиями университетского начальства, упорно не шедшего на встречу педфаку. Вот что говорилось по этому вопросу в отчете деканата факультета:
"Опущенные Главпрофобром 80 дополнительных (служебных) единиц 2-му МГУ пошли целиком на содержание Медицинского и Химико-фармацевтического факультетов, и педфак остался при своих 124 платежных единицах... Предпринятое Правлением Университета уравнение вознаграждения преподавателям всех факультетов, особенно болезненно отразилось на вознаграждении преподавателей Педфака, в виду того, что на гуманитарных отделениях Педфака преподаватели имеют в большинстве 2—4 часа занятий в неделю, тогда как на других факультетах, где занятия носят естественнонаучный характер, преподаватели ведя групповые занятия имеют обычно полную или даже двойную нагрузку часов, и поэтому их вознаграждение не может быть слишком низким.
Насколько ничтожным стало вознаграждение преподавательского персонала на Педфаке, видно из следующих данных, извлеченных из требовательной ведомости:
от 3 — 5 рублей получает 10 человек
от 5 — 10 рублей получает 28 человек.
10 — 20 — получает 52 человека
20 — 30 — получает 33 человека
30 — 40 — получает 14 человек
40 — 50 — получает 5 человек
Свыше 50 рублей — 4 человека
Таким образом, заработок большинства равен от одного до двух червонцев в месяц. Следствием этого являются отказы преподавателей работать, если не будут приняты меры к увеличению заработной платы преподавателей".
Постоянная забота деканата об улучшении материального положения преподавателей и технической базы факультета давала свои плоды. В целом был положительно решен вопрос со справедливым вознаграждением профессорско-преподавательского состава. Увеличивался численный состав работающих на факультете. Если в 1923 г. на нем трудилось 134 человека, из которых профессорами являлось только 35 человек, то в 1928/29 учебном году — на факультете работало уже 323 преподавателя из которых были 72 в профессорском звании. Удавалось улаживать и другие стоявшие перед факультетом проблемы. Так, в 1924 г. в структуре педфака был организован ряд методических кафедр. Среди них: кафедра по методике преподавания математики, по методике русского языка, по методике обществоведения, по методике естествознания. В январе 1924 г. были образованы две новые языковые кафедры — еврейского и латышского языка. В мае 1926 г. начали свою работу методические кафедры по иностранным языкам и физике. Укрепление материальной базы факультета позволяло открывать новые отделения и специальности. В 1927/28 учебном году на факультете работало уже 12 отделений. К уже существовавшим добавлялись общественно-экономическое, еврейско-лингвистическое, западных языков и литературы, а так же некоторые другие. К 1927 г. на факультете действовало около 50 кафедр (в 1924 г. их было всего 18) (20).
В 1926 г. на педфаке значительно расширилась сеть учебных кабинетов и лабораторий. Среди них дошкольный, исторического материализма, истории, русского языка, кабинет трудовых процессов, механики, геодезический, общепедагогический, а так же кабинеты общей химии, сельскохозяйственной химии (технологии), почвоведения, геоботаники, растениеводства, животноводства, лаборатории физики, зоологии, психологическая, другие вспомогательные учебные подразделения (21).