Идеи «животного магнетизма» заинтересовали венского врача и естествоиспытателя Месмера (1733-1815). В 1766 году вышла его работа «Бе р1апе1агшп тЯихи», в которой он старался доказать, что взаимное тяготение небесных тел имеет влияние на человеческую нервную систему. Месмер предложил теорию, по которой Вселенная пронизана особой субстанцией — магнетическим флюидом и отдельные особо одаренные личности обладают способностью «накапливать» в себе магнетические флюиды, а затем непосредственно или через специальные сооружения передавать их другим людям. Вскоре Месмер переехал в Париж, где его метод лечения вошел в моду.
Для лечения больных Месмер сконструировал специальные чаны, наполненные железными опилками. Сам Месмер выходил в торжественной одежде и «намагничивал» чаны, прикасаясь к ним жезлом. Во время сеанса играла нежная музыка. Больные доводили себя до состояния конвульсионного криза, они плакали, кричали, бились в судорогах. Потом их переносили в специальный зал, где они, изможденные судорогами, засыпали, а очнувшись ото сна, чувствовали себя освобожденными от страданий. Слава Месмера в Париже зашла так далеко, что он не справлялся с желающими попасть к нему. И для бедняков он «намагнетизировал» дерево во дворе, чтобы, прикоснувшись, они могли «зарядиться» «магнетической энергией». Комиссия Французской академии наук провела тщательное исследование работы Месмера, описав ряд гипнотических явлений и даже отметив некоторые лечебные элементы. Члены комиссии вынесли отрицательный вердикт, тем не менее написав гениаль-
10
ные слова: «Воображение без магнетизма вызывает судороги. Магнетизм без воображения не вызывает ничего». Они подчеркнули роль психологического фактора, того самого, который Месмер не замечал, фиксируясь только на физиологических изменениях. Последователь Месмера маркиз де Пьюсегюр, в 1784 г. проводя опыты с магнетизмом, открыл явления сомнамбулизма. Но ни это, ни возможность входить в словесный контакт с пациентом не были замечены.
В первой половине XIX века между сторонниками физиологического и психологического направления развернулась борьба. Английский хирург Бред, считающийся основоположником | научного понимания гипноза, в 1843 году сформулировал теорию гипнотизма, согласно которой гипнотическое состояние достигается с помощью визуальной фиксации (позже он признал возможность словесного внушения). Для Бреда знакомство с гипнозом началось с наблюдения за сеансами женевского профессора Лафонтена с целью разоблачить его и обвинить в шарлатанстве. Но то, что он увидел, привело к обратному результату, Бред серьезно занялся гипнозом. Он впервые ввел в науку понятие об искусственно вызванном сне, назвав это явление гипнотизмом, подчеркивая этим несогласие с теорией магнетического флюида Месмера. Бред открыл гипнабельность — свойство человека воспринимать гипнотическое воздействие, он отметил, что люди в неодинаковой степени поддаются гипнотическому воздействию и достигают разной глубины погружения.
В эти годы начинает широко использоваться феномен анестезии в гипнозе. В середине XIX века сотни хирургических вмешательств в Англии, Франции, Индии были проведены под гипнотическим обезболиванием. Это было триумфальным началом научного клинического гипноза.
В 80-90 гг. прошлого века гипноз стал темой многих исследований. Во Франции исследователи разделились на две школы. Главой первой из них был выдающийся клиницист-невролог Шарко (1825-1893), возглавлявший парижскую клинику Сальпетриер. Его сторонники придавали ведущее значение в вызывании гипноза резким физиологическим раздражителям (внезапная вспышка яркого света, громкий удар гонга и др.) и
11
возникающим под их влиянием физиологическим сдвигам в организме, считая психологические особенности гипноза вторичными, производными симптомами этого состояния. Шар-ко выделил в гипнозе три стадии — каталепсию, летаргию и сомнамбулизм. Но он считал, что гипноз сходен по своим проявлениям с истерией. В этом он глубоко заблуждался. Такой вывод он сделал потому, что во время гипноза видел судорожные подергивания, восковидную гибкость, называемую каталепсией, и другие признаки, характерные для истерии.
Другие придерживались взглядов профессора терапевтической клиники в Нанси Бернгейма, утверждавшего, что гипноз не является каким-то особенным, самостоятельным состоянием и что все его необычные черты есть прямой результат действенности врачебного внушения, осуществимого и в условиях бодрствования. Признавалось ведущее значение вербального воздействия на субъекта.
Школа Сальпетриера, включая Шарко, рассматривала гипноз как патологическое состояние — искусственный истерический невроз. Школа Нанси считала, что это психологически нормальный феномен. В соревновании побеждают нансийцы, и теория роли внушения в гипнозе принимается и клиникой Шарко.
На рубеже Х1Х-ХХ веков после смерти Шарко и Бернгейма гипноз постепенно вытесняется психоанализом Фрейда, который негативно относился к гипнотерапии. В таком состоянии он остается до начала эры Эриксона и эриксоновского гипноза.
В России научное изучение гипноза в первую очередь связано с именем В. М. Бехтерева. По его инициативе в конце XIX века гипноз был признан терапевтическим методом, имеющим психологическое и физиологическое обоснование. Теоретическое обоснование и практическая ценность способствовали быстрому распространению гипноза в медицинской среде. Бехтерев описал различные фазы гипноза и способы его вызывания, определил направления лечебного применения.
Значительный вклад в изучение гипноза внес И. П. Павлов. В ходе его работ была создана физиологическая концепция гипноза как частичного по глубине и локализации сна с сохраня-
12
юшимся во время него очагом бодрствования (так называемым сторожевым пунктом). Наличие этого изолированного очага обеспечивает избирательность контакта загипнотизированного с гипнотизирующим (раппорт), составляющую главную особенность гипноза. Вызывается гипнотическое состояние с помощью особых искусственных условий, представляющих собой сочетание факторов, благоприятствующих засыпанию, с воздействиями, создающими и поддерживающими бодрствующий сторожевой пункт, посредством которого и осуществляется словесное внушение.
Вторая половина двадцатого века характеризуется трансформацией гипноза в сторону недирективности, индивидуального подхода, множественности воздействия.
Книга выходит на пороге третьего тысячелетия человечества. Пока это чистая страница в истории гипноза. Хотите поставить на ней свое имя?
Глава 2.
ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ГИПНОЗА
Существует много теорий развития гипнотического состояния. Одна из них популярна издавна и до сих пор: гипноз похож на сон. Возможно это и так, и, действительно, одним из первых признаков гипнотического состояния, который бросается в глаза, является обездвиженность человека, что характерно и для сна. Казалось бы, внешнее сходство очень близкое. На самом же деле все совершенно иначе, потому что функционирование мозга во сне и в состоянии транса принципиально отличаются друг от друга.
С момента терапевтического изучения гипноза, который можно начать с имени профессора Бернгейма, каждый исследователь пытался объяснить и понять, что является причиной гипноза, каков анатомический субстрат гипнотического состояния и как происходит взаимодействие гипнотизера и его пациента. На сегодняшний момент считается общепризнанным, что основным субстратом, на который ориентировано гипнотическое воздействие, является головной мозг. В отношении отдела головного мозга до сих пор продолжаются споры, и мы рассмотрим эволюцию этих мыслей, идей, поскольку единой теории гипноза до сих пор не существует.
Если взять за основу учение о первой и второй сигнальных системах, то встает вопрос, каким образом слова, то есть раздражители второй сигнальной системы, переходят в действие первой сигнальной системы, в действие мышечное, внутренних органов, в работу системы иммунной, нервной, эндокринной. В 1886 году Бернгейм попытался описать состояние человека на глубине гипнотического транса как движение инфор-
14
мации в обход сознания. Он писал, что в обычных условиях любая идея запрашивается сознанием, им контролируется, рецензируется. На глубине гипнотического состояния идеи, мысли трансформируются в действия, в ощущения так быстро, что контроль сознания, которое отвлечено и усыплено в ходе наведения транса, не успевает сработать. Он считал, что внушение увеличивает рефлекторную возбудимость органов, идеомотор-ную чувствительность, что способствует более быстрому реагированию, и когда сознание вмешивается, то все случившееся для него оказывается сюрпризом, свершившимся фактом. Однако Бернгейм не смог объяснить, каким образом информация, полученная от гипнотизера, обрабатывается пациентом и каким образом она переводится в информацию, которую органы тела пациента получают на своем, соматическом уровне.
В первой половине XX века одной из самых популярных школ гипноза была школа Ивана Петровича Павлова, которая создавала свою физиологическую теорию гипноза и опиралась на опыты с животными. Павлов рассматривал гипноз как частичный сон, как некое состояние между сном и бодрствованием. Он считал, что физиологической основой гипноза является разлитое торможение, на фоне которого в коре головного мозга остаются так называемые сторожевые центры. Роль сторожевых центров состоит в осуществлении связи с окружающим миром, в том числе со специалистом по гипнозу. Они способны воспринимать другую информацию из окружающего мира, особенно ту, которая может быть значимой для безопасности пациента. Например, если случится пожар, то сторожевой центр в состоянии сразу же разбудить гипнотизируемого для того, чтобы он принял меры для своего спасения.