Проблематична и ситуация в сфере внешней торговли, которая в новой стратегии призвана стать основным двигателем экономического роста. Между тем либерализация внешней торговли привела не только к ее крупному и растущему дефициту (в Аргентине за один год с 2,7 млрд., долл. до 3,4 млрд.), но и к наплыву на местный рынок товаров, которые теснят национальную продукцию как в сфере промышленности (закрытие ряда металлургических, текстильных и других предприятий в Мексике), так и сельского хозяйства. В Колумбии, Венесуэле, некоторых других странах производство пшеницы, риса и других культур, которое ранее не только удовлетворяло внутренние потребности, но и обеспечивало экспорт, в нынешних условиях стало сокращаться. Суммарный дефицит платежного баланса региона по текущим операциям увеличился с 6 млрд. долл. в 1990 г. до 43 млрд. к середине 90-х годов /67/.
Производство, за исключением Чили, либо модернизируется слабо (Аргентина, Бразилия), либо не модернизируется совсем, что предопределяет низкую конкурентоспособность экспортных товаров (например, аргентинских и бразильских автомобилей).
Существенную опасность для успеха проводимой экономической трансформации представляют сопряженные с ней социальные издержки. Преобразования в экономике зачастую осуществляются в отрыве от социальной сферы, то есть с нарушением системного подхода к реформированию. Значительный уровень социальной напряженности в Латинской Америке в немалой степени предопределен тем, что в условиях развернувшейся “рыночной революции” из двух моделей развития – европейской с ее определенной заботой о слабых и проигравших к американской, для которой характерна более конкурентная, жесткая модель, была избрана (не без давления извне) последняя. А это означает: в Латинской Америке, кроме всего прочего, идет смена цивилизационных ценностей, духовных ориентиров, что не может проходить безболезненно.
Современный этап реформирования и его ближайшие перспективы были концептуально оформлены на последних сессиях Экономической комиссии ООН для Латинской Америки и Карибских стран (ЭКЛАК), где экспертами регулярно обобщается региональный опыт развития.
Примечательно, что в последнее время даже эксперты МВФ и ВБ, стремящиеся поддержать в регионе престиж своих рекомендаций и неоднократно подвергавшиеся суровой критике, стали следить за тем, чтобы в стабилизационных программах были представлены социальные аспекты и содержались механизмы “социального выравнивания” Они, в частности, считают, что сокращение продовольственных субсидий должно осуществляться постепенно, а прямую помощь следует сфокусировать на бедных слоях общества.
На современном этапе Латинская Америка переживает сложный период комплексных структурных преобразований, для которых характерно нетрадиционное решение экономических, политических, социальных, институциональных и культурных проблем. Для успешного продвижения реформ созданы и определенные политические предпосылки, прежде всего в виде демократических режимов почти во всех странах. Конфронтация, как и шоковая терапия в ее чистом виде (разновидность экономического насилия), хотя и могут дать кратковременный эффект, в долгосрочной перспективе таят в себе немало опасностей.
Сегодня по-разному оценивается текущая ситуация в Латинской Америке. Диапазон суждений варьируется от “экономического чуда” и “десятилетия надежд” до “потерянного времени”.
Еще рано подводить окончательные итоги преобразований, перед странами региона стоит немало нерешенных проблем, могут появиться и новые. Так, крупные средства, поступающие в казну от приватизации, скоро иссякнут, и придется для сбалансирования бюджетов изыскивать иные источники. Однако регион пришел в движение, он стал динамичным. В концептуальном плане в регионе просматривается отход от крайностей не только протекционизма, но и неолиберализма, движение к центру, золотой середине. Эти тенденции, по-видимому, и ознаменуют вступление Латинской Америки в новое столетие.
2.4. Азиатско-Тихоокеанский регион
Начало нынешним событиям в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) было положено окончанием второй мировой войны и тоже планом Маршалла, который помог подняться Японии до ведущей державы и превратиться в одного, может, самого грозного в настоящее время конкурента Соединенных Штатов, во второго экономического монстра в мире.
Феномен Японии – страны сверх традиционной цивилизации, оказавшейся на пике промышленного развития и открывшей эру постиндустриального периода капитализма, особенно удивителен. Он объясняется не только эффективностью плана Маршалла, благоприятными условиями внешнего рынка, но и удивительной почвой, на которую пролился долларовый дождь. На примере Японии мы видим, что успех той или иной цивилизации в сегодняшнем мире определяется не только степенью ее техногенности. Этот тезис наглядно подтверждают и другие цивилизации Азиатско-Тихоокеанского региона. Он вовсе не отвергает используемую цивилизационную дихотомию, а демонстрирует те потенциальные возможности, которыми может обладать традиционная цивилизация в постиндустриальном мире, и как эти потенциальные возможности могут в известных условиях раскрыться.
Японская цивилизация – одна из наиболее традиционных на нашей планете: почитание старших, веками утвержденных традиций – одна из наиболее характерных черт японской нации. Высший смысл жизни японец видит в отличном выполнении порученной работы, именно порученной работы. Это, наверное, важнейшая особенность цивилизаций конфуцианского корня, которая создала новую ситуацию на планете. Изобретательность, инициатива, личный успех занимают второстепенное место в шкале стремлений среднего японца и его общественной оценке, что непохоже на протестантскую традицию, ставшую основой современной европейско-американской цивилизации, где личный успех – едва ли не единственное мерило положения человека в обществе.
Традиции сыграли решающую роль в возвышении Японии, когда еще в конце 40-х годов она взяла курс на реализацию существовавших в то время разнообразных ноу-хау, накопленных в разных странах за время войны. И самое главное – их тиражировать с обеспечением высочайшего качества, лучшего, чем у их авторов. Эта политика дала старт японской экспортной экспансии и позволила японской промышленности подняться на ноги.
В 60-х годах валовый национальный продукт, исчисленный на душу населения в Японии, был значительно ниже американского – в несколько раз. Он был также на 10 – 15% ниже того, который в эти годы был достигнут в СССР /44/. Но к руководству страны пришли умные и патриотично настроенные прагматики, которые, опираясь на власть, взяли в руки направление деятельности могучих японских корпораций. Произошло одно событие, которое никогда не афишировалось, однако именно оно решило судьбу страны: произошло качественное изменение промышленной и торговой политики государства. Япония во все большей степени начала ориентироваться на внутренний рынок, как и все крупные страны.
Это была целенаправленная политика правительства, наложившая весьма жесткие ограничения на развитие и перестройку японской промышленности и частного бизнеса, – своеобразный диктат государства. И такое поведение правительства было ключом к успехам. Емкий внутренний рынок – это главная причина процветания любой развитой страны, это не только стимул для развития промышленности, но и высокий уровень жизни, а значит, и основа внутренней политической стабильности, стремление к получению образования, к новым научным изысканиям, следовательно, к дальнейшему росту общественной производительности труда. Экономистам известно, что развитие внутреннего рынка порождает мощную положительную обратную связь и ведет к процветанию нации, что японцы и продемонстрировали в последние два десятилетия.
Не малую роль в развитии экономики Японии сыграли бережливость и предпринимательство японцев. Начиная с 50-х гг. темпы роста сбережений в Японии были самыми высокими в мире (в два и более раз превосходили сбережения крупных промышленных стран). В 70-х гг. сбережения японских семей и бизнеса, не входящего в корпорации, составляли 16,8% ВНП. Чистые сбережения японских корпораций составляли 5,8% ВНП (американских - 1,5%), японского правительства - 7,3% ВНП (американского - 0,6%). Общие чистые сбережения Японии составляли 25,4% ВНП, а США - 7,1%. Такие темпы роста сбережений в Японии сохранились до настоящего времени. Реальный доход на душу населения в Японии за последние 40 лет вырос в ценах 1990г. с 1230 долл. до 23970 долл. (7,7% в год), в США - 1,9%) /67/.
Современная экономика Японии в большой степени зависит от мелких производителей (в начале 80-х годов насчитывалось 9,5 млн. предприятий, имеющих менее 30 рабочих). В промышленности половина рабочей силы приходится на предприятия, имеющие менее 50 рабочих (в США и Великобритании - 15%).
В экономике Японии за последние 50 лет были подъемы и падения. Так в 1952г. прирост ВНП составил 5%, в 1952-1972гг. - 10% ежегодно, 1973-1990гг. - затухание прироста ВНП до 5%. В 1990г. Япония вступила в экономический кризис, из которого не смогла выйти окончательно до сих пор. В 1992г. промышленное производство сократилось на 8%. В 1994г. прирост промышленного производства составил 0,6%, а в 1996г. - 3,4%, что является уровнем, который характерен для зрелой рыночной экономики.
Опыт Японии оказался спусковым крючком для процесса развития всего АТР, который привел к рождению “тихоокеанских тигров”, интенсифицировал процессы модернизации в Китае и имел многие другие следствия общепланетарного значения. Пример Японии показал, что потенциал традиционных цивилизаций наиболее успешно реализуется в рамках высших технологий, где они вполне успешно конкурируют со странами техногенных цивилизаций.