Понятие Парето-оптимальности конкретизируется с помощью трех категорий Парето-эффективности. Парето-эффективнось распределения благ между потребителями достигается, если невозможно перераспределить блага таким образом, чтобы благосостояние хотя бы одного из потребителей увеличилось без уменьшения благосостояния других. Парето-эффективность производства существует, если невозможно увеличить производство ни одного товара, не сокращая для этого производства других. Парето-эффективность структуры выпуска благ (и, в конечном счете, структуры экономики в целом) возникает, когда невозможно увеличить благосостояние хотя бы одного индивида, не уменьшая благосостояния других, путем изменения структуры (комбинации) выпускаемых благ. Парето показал, что все эти три условия выполняются в условиях совершенной конкуренции, причем не только для двух потребителей или двух предприятий, но и для сколь угодно большого их числа. Но проблема соотношения экономической эффективности и социальной справедливости остается дискуссионной и, видимо, всегда останется таковой, ибо представления о справедливости связаны с общественным выбором, рациональность которого, как показал К. Эрроу (см., 9.1), ни экономически, ни демократически не гарантирована.
К настоящему времени сложилась своеобразная «квадратура» справедливости. Устойчиво сохранятся возникшие еще в классический период (Дж. Ст. Милль) эклектичные представления о том, что эффективность и справедливость никак не связаны, каждая достижима сама по себе: эффективность обеспечивается производством, а справедливость – распределением. Кроме этого существуют еще три подхода к проблеме, начало которым положили в свое время утилитаризм, эгалитаризм и либерализм. Утилитаризм как индивидуалистическое направление в этике и экономике, основанное на приоритете «естественного права», принимает в качестве критерия справедливости и нравственности вообще полезность, выгоду, благополучие индивида, а общественное благосостояние трактует как простую сумму индивидуальных благосостояний. Эгалитаризм как идея преодоления любого неравенства объединяет самые разнородные представления – от буржуазного (гражданского) равенства всех перед законом до иллюзии достижения всеобщего равенства, в том числе уравнительного распределения, коммунистического распределения «по потребностям», ликвидации частной собственности, рынка и конкуренции. Либерализм, наоборот, бескомпромиссно настаивает на том, что наиболее справедливым является конкурентно-рыночное распределение благ и ресурсов, не допускающее вмешательства государства. Хотя современный неолиберализм и допускает вмешательство государства в экономику, но только в целях достижения совершенной и добросовестной конкуренции.
Все предыдущие рассуждения основаны на том, что экономика функционирует и развивается в условиях совершенной конкуренции, а отклонения от ее свободы и совершенства несущественны. Признаком совершенной конкуренции является доминирование тенденции к равенству спроса и предложения, к равновесию рынка. Но было показано также, что внутри «самóй сáмой» рыночной экономики неизбежно, закономерно возникают неисправимые никакими рынками и никакой конкуренцией несовершенства, противодействующие тенденции к равновесию, не позволяющие его достичь. К причинам (факторам) таких несовершенств относятся чрезмерно сильные гипертрофированные рыночные эффекты дохода, замещения, масштаба, концентрации, централизации, монополизации (силы монопольной власти) и других неценовых факторов (часть из которые – внешние эффекты, общественные блага и общие ресурсы – будет рассмотрена в следующей главе).
Существование таких несовершенств рынка и конкуренции вызывает необходимость вмешательства государства в экономику (или его участия в экономике – см., об этом в следующей главе). Конечно, этот вывод ни в коем случае не следует абсолютизировать и доводить «до абсурда», полагая, что государственное вмешательство всегда способно усовершенствовать рынок и поэтому, в конце концов, рынок вообще можно заменить государственным планом. Как известно, именно на это надеялись самые увлеченные последователи Маркса – большевики-ленинцы, которых Г.В. Плеханов назвал «марксятами». У самого демократического государства есть свои неустранимые и, может быть, неисчислимые, вполне «нерыночные» недостатки, из которых парадокс голосования является отнюдь не самым тяжелым. Увы, нет в мире совершенства. И ограничивать одно из его несовершенств обычно удается лишь с помощью другого. В политике посредством системы «сдержек и противовесов», в экономике посредством использования достаточно большого разнообразия средств и методов, инструментов и институтов, в числе которых нужно видеть и возможности государства, не только финансовые и экономические, но и правовые, силовые, политические, административные.
В большинстве случаев под несовершенствами рынка понимаются проявления монопольной власти, существование естественных монополий, возникновение внешних эффектов, наличие общественных (общедоступных) благ и общих (неприватизируемых) ресурсов. Есть убедительные доказательства того, что государство не только может, но и должно защищать конкуренцию и регулировать, по крайней мере ограничивать, а, по возможности, именно регулировать монополистическое поведение в национальных интересах. Но есть и более общие и существенные объяснения необходимости вмешательства государства в экономику
Важно отметить, что первым к выводу о необходимости вмешательства государства в рыночную экономику пришел не Маркс, а Смит, что развивал этот вывод не столько Маркс, сколько Кейнс и его неолиберальные критики. И сейчас у большинства экономистов нет сомнений в такой необходимости. Дискутируются лишь конкретные вопросы о возможностях, степени, формах и методах влияния государства на экономику, о рациональном, обоснованном использовании его вмешательства и участия. Одним из первых решение этих вопросов предложил один из старших современников и неоклассических кэмбриджских оппонентов Дж. М. Кейнса Артур Сесил Пигу (1877-1959), который считается основоположником теории государства всеобщего благоденствия.
В своей основной работе «Экономика благосостояния» (1920) ученик и преемник А.Маршалла А. Пигу показал, что индивидуальные частные и общественные оценки выгод и издержек, как правило, не совпадают, наоборот, как правило, возникает их расхождение (дивергенция).
Лекция 10.
Внешние эффекты и общественные блага.
Фиаско рынка и участие государства в экономике
План
10.1. Внешние эффекты
10.2. Общественные блага
10.3. Общие (совместно используемые) ресурсы
10.4. Микроэкономические основы государства
Рынок и конкуренция, частная заинтересованность и инициатива не всесильны. С развитием и усложнением общества и экономики возрастают число, разнообразие, масштабы и значение внешних экономических эффектов и общественных благ как производственного, так и потребительского характера. Они вызывают такие несовершенства конкуренции, такие фиаско (провалы, сбои, неудачи) рынка, когда вмешательства государства в экономику уже недостаточно и становится необходимым деятельное участие государства в экономике. Государство вынуждено участвовать в регулировании внешних эффектов, в создании и распределении общественных благ, в распределении и контроле над использованием общих ресурсов, в управлении государственной собственностью, в обеспечении баланса финансовых и бюджетных требований и обязательств государства. Эти вопросы относятся к числу наиболее актуальных и, вместе с тем, дискуссионных. Их научная разработка предполагает синтез всех научных направлений, концепций и моделей экономической теории.
10.1. Внешние эффекты.
Нерыночные внешние (побочные) экономические эффекты (экстерналии) возникают, когда результаты и/или затраты экономической деятельности участников рыночных сделок по тем или иным причинам не полностью фиксируются в количестве благ, ресурсов и в их ценах, в издержках и выручке, платежах и поступлениях самих участников, но вместе с тем влияет на благосостояние третьих лиц, не участвующих в сделках. К внешним эффектам (экстерналиям) относятся также нерыночные или внерыночные влияния деятельности одного экономического субъекта, физического или юридического лица, на благосостояние другого, не оплачивающего эти влияния, когда они положительны, и не получающего за них компенсации, когда они отрицательны, непосредственно тому или от того, кто их создает.
Тех, кто создает внешние эффекты, естественно называть генераторами, а тех, кто их воспринимает, – реципиентами экстерналий. Экстерналии подразделяются на положительные и отрицательные в зависимости от направленности их влияния на благосостояние реципиентов. В зависимости от масштабов – на частные, когда речь идет об изменения благосостояния частных лиц, причем, как правило, в различной степени, и социальные, когда влияние экстерналий примерно одинаково сказывается на всех членах определенной социально-экономической группы. В некоторых случаях внешние эффекты могут иметь даже общенациональное значение. И тогда их надо рассматривать как национальные экстерналии. Необходимо также различать систематические, предсказуемые (детерминированные и вероятностные) и несистематические «чисто случайные» экстерналии.