Оперативно подчиненный Северо-Кавказскому фронту Черноморский флот под командованием вице-адмирала Октябрьского, целиком перебазировавшийся на Кавказское побережье, в июле 1942 г. имел в своем составе линейный корабль, 4 крейсера, лидер, 7 эскадренных миноносцев, 41 подводную лодку, 5 канонерских лодок, 30 тральщиков, 62 [63] торпедных катера, 3 минных заградителя и другие корабли{49}. В строю его воздушных сил насчитывалось 216 самолетов{50}.
Несмотря на потери, понесенные в первый год войны, он сохранял значительное превосходство над противником в корабельном составе. Однако положение Черноморского флота в это время оказалось тяжелым. Потеряв Крым, он лишился самой выгодной стратегической позиции на Черном море и своей хорошо оборудованной главной базы — Севастополя. Вместе с ней флот утратил последнюю крупную судостроительную и судоремонтную базу. Поступление новых кораблей совсем прекратилось, а судоремонтные возможности резко сократились. Система базирования еще более сузилась. Теперь наши боевые корабли располагали лишь двумя оборудованными военно-морскими базами — Новороссийской и Потийской. Правда, в своих действиях они могли опираться на вновь созданные базы в недостаточно подготовленных для этой цели торговых портах Кавказского побережья. В тяжелом положении оказалась и авиация флота. Ей пришлось покинуть стационарные крымские базы и передислоцироваться на малочисленные аэродромы и посадочные площадки Кавказского побережья, которые находились в плохом состоянии, а в дождливые периоды становились совсем непригодными для действий тяжелых самолетов.
Таким образом, стесненность операционной зоны, недооборудованность большинства военно-морских баз и отсутствие необходимого воздушного прикрытия ограничивали возможность боевого использования сил Черноморского флота и Азовской флотилии. Азовская военная флотилия к 28 июля включала 4 канонерские лодки, монитор, 3 речные канлодки, 3 сторожевых [64] корабля, 4 бронекатера, 7 торпедных катеров, 56 сторожевых катеров и 12 катеров-тральщиков, а также 2 авиаэскадрильи, 13 береговых артиллерийских батарей, 2 дивизиона зенитной артиллерии и 3 батальона морской пехоты{51}.
Каспийская военная флотилия, которой командовал контрадмирал Ф. С. Седельников, имела в середине 1942 г. 6 канонерских лодок, 3 плавучие зенитные батареи, 3 сторожевых корабля, 15 сторожевых катеров, 2 тральщика, минный заградитель и 3 торпедных катера.
В обстановке, сложившейся к июлю 1942 г. на южном крыле советско-германского фронта, Азовская флотилия и Черноморский флот по указанию Ставки Верховного Главнокомандования должны были содействовать войскам Советской Армии в обороне побережья, не допустить высадки морских десантов, обеспечить перегруппировки наших войск и доставку им воинских грузов, а также эвакуацию раненых и материальных ценностей, срывать морское снабжение гитлеровских войск{52}. Чтобы улучшить управление войсками, командующий фронтом приказом от 28 июля разделил войска фронта на две оперативные группы: Донскую — на правом крыле и Приморскую — на левом крыле фронта. Донская оперативная группа под командованием генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского в составе 51, 37 и 12-й армий прикрывала ставропольское направление. Приморская оперативная группа под командованием генерал-полковника Я. Т. Черевиченко в составе 18, 56 и 47-й армий, 1-го отдельного стрелкового и 17-го кавалерийского корпусов прикрывала краснодарское направление и Таманский полуостров. Ее поддерживали Азовская военная флотилия и Керченская военно-морская база Черноморского флота. Обладая подавляющим численным превосходством в танках, авиации и артиллерии, противник продолжал теснить наши войска по всему фронту. Особенно яростные атаки он предпринимал на сальском направлении, где оборонялись левофланговые соединения 51-й армии. На этом участке действовали сильные танковые соединения 48-го немецкого танкового корпуса. В центре, на рубеже от Ново-Израиля до Камышевахи, вела тяжелые оборонительные бои 37-я армия. Против нее наступали 1-я танковая армия и 40-й танковый корпус 4-й танковой [65] армии противника. Основные усилия враг сосредоточил против открытых флангов армии: по правому флангу в направлении на Сальск удар наносил 40-й танковый корпус, против левого фланга наступал 3-й танковый корпус. На левом фланге Донской оперативной группы на рубеже Мал. Таловая, Кагальницкая оборонялась 12-я армия. Против нее вели наступательные действия часть сил 3-го танкового корпуса 1-й танковой армии и 57-й танковый корпус 17-й армии противника. В войсках Донской оперативной группы по-прежнему ощущалась острая нехватка боеприпасов, и особенно снарядов и мин. Так, в 12-й и 37-й армиях имелось всего по 10—15 снарядов на орудие и 5—7 мин на миномет. Кроме того, большинство войсковой артиллерии и артиллерии усиления находилось в движении, взаимодействие между общевойсковыми командирами и артиллерийскими начальниками из-за нарушения связи практически отсутствовало. Бронетанковые войска Донской группы состояли из 5-й гвардейской, 2, 15, 140 и 63-й танковых бригад, 62-го и 75-го отдельных танковых батальонов, 14-го танкового корпуса в составе трех танковых и одной мотострелковой бригад. В танковых бригадах и батальонах танков не было совсем, и личный состав использовался как пехота. Лишь в танковом корпусе имелось 15 танков. Затем из резерва Ставки прибыли 135-я и 155-я танковые бригады, имевшие в своем составе по 40 танков. Но обе эти бригады вели бои в полосе 51-й армии.
Боевые действия войск Донской группы поддерживала 4-я воздушная армия под командованием генерал-лейтенанта авиации К. А. Вершинина, которая имела в то время 126 исправных самолетов. Перед авиацией была поставлена задача: прикрыть отход наземных войск, бомбардировочными и штурмовыми ударами максимально задержать наступление противника и снизить темпы его продвижения. Борьба с танковыми и механизированными колоннами противника осуществлялась в основном по данным воздушной разведки. Это единственное, что позволяло своевременно реагировать на сложившуюся обстановку: сосредоточивать ограниченные силы авиации для действий по наиболее угрожавшим группировкам противника. В период быстрого отхода наших войск штаб 4-й воздушной армии не имел устойчивой связи со штабом фронта и штабами общевойсковых армий. Действия нашей авиации осуществлялись в основном самостоятельно с учетом обеспечения выполнения общей задачи.
Оборона войск Донской группы была организована слабо, почти совсем не подготовлена в инженерном отношении. На ряде участков пехота не могла оборудовать окопы и другие оборонительные сооружения из-за отсутствия шанцевого инструмента. В армиях не было противотанковых мин, с помощью [66] которых можно было бы создавать минные заграждения на танкоопасных направлениях. Тыловые части, потеряв связь с войсками, оторвались от них, и в самый напряженный период боев соединения группы оказались почти без боеприпасов. Крайне не хватало горючего, продовольствия. В Донской группе все еще слабым было управление войсками со стороны штабов всех степеней, не было еще по-настоящему организовано взаимодействие, слабо была организована наземная и воздушная разведка. Противник имел значительное превосходство в живой силе и технике. Особенно большое превосходство он создал на центральном участке и левом фланге обороны Донской группы от Ряски до Кагальницкой. Наступавшие вражеские войска поддерживались крупными силами авиации.
Согласно указаниям Ставки Верховного Главнокомандования командующий Северо-Кавказским фронтом 28 июля приказал войскам Донской группы прекратить отступление, перейти к обороне и с утра 30 июля силами левофланговых частей 51-й армии (302-я стрелковая, 115-я кавалерийская дивизии, 135-я и 155-я танковые бригады) нанести контрудар в направлении на Николаевскую, Константиновскую{53}.
Руководство группой войск, наносивших контрудар, было возложено на генерал-майора Б. А. Погребова. Такая двойственность постановки задачи (перейти к обороне и с утра следующего дня перейти в наступление) без достаточного усиления группы уже заранее обрекала операцию на провал. Дело в том, что против ослабленных левофланговых частей 51-й армии действовали сильные подвижные соединения 48-го и 40-го танковых корпусов противника, которые без особого труда были способны упредить наши войска в начале наступления. Так и произошло.