Современная медиевистика уже иначе, чем в средние века, подходит к проблемам изучения истории народов, контактировавших с Европой на границах христианского мира. Эрнест Ренан когда-то сказал об исламе так: "Нельзя вдвинуть действительность в столь простые категории. Например, мы Французы, мы - Римляне по языку, Греки по цивилизации, Евреи по религии. Факт происхождения, самый важный вначале, постепенно теряет свое значение по мере того, как великие исторические факты, именуемые греческим владычеством, римским владычеством, германским владычеством, христианством, исламом, возрождением, философией и революцией, по мере того, как эти события подобно мельничным жерновам перетирают первобытные разновидности человеческой семьи, заставляя их слиться в более или менее однородные массы".Своеобразный завет Э. Ренана начал выполняться , когда взаимоотношения Европы и ислама стали исследоваться всесторонне. Активное участие мусульманских стран во Второй мировой войне, политические изменения в арабском мире после этой войны (создание государства Израиль и появление "палестинской проблемы", революция в Египте Г. А. Насера, свержение шахского режима в Иране, война в Афганистане, положение в Ираке и деятельность его лидера Саддама Хуссейна) обусловили интерес к настоящему и прошлому арабо-мусульманских стран. Появляются работы Нормана Даниэля, Рене Генона, Уильяма Монтгомери, Р. Сауферна и других авторов, в которых стали выявляться различные аспекты нашей проблемы - исторический, научный, теологический. Стало формироваться мнение о едином средиземноморском мире. Эту мысль ярко выразил в свое время Максимилиан Волошин: "Европа, как чужеядное растение, выросла на огромном теле Азии. Она всегда питалась ее соками... После переселения народов Восток наводняет Средиземное море. Все три питающих корня Европы - Пиренейский, Апеннинский и Балканский - погружаются в животворящую влагу Ислама, и через них израненная и одичавшая Европа вновь наполняется силами жизни". ("Лики творчества") Упор все больше стал делаться на монотеистической миссии обеих религий. Второй Ватиканский вселенский собор признал заслуги ислама в передаче истин о Боге, Христе, Марии, апостолов: "...спасительный Промысл объемлет тех, кто признает Творца, и среди них, в первую очередь, мусульман, которые, считая себя исповедующими веру Авраама, с нами поклоняются Богу единому, милосердному, Который будет судить людей в последний день" (Догматическая конституция о Церкви/Свет народам/).
"Церковь также с уважением относится к мусульманам, поклоняющимся Единому Богу, Живому и пребывающему, милосердному и всемогущему, Творцу неба и земли, говорившему к людям. Они стремятся подчиниться всей душой Его определениям, даже сокровенным, как подчинился Богу Авраам, на которого охотно ссылается исламская вера. Хотя они не признают Иисуса Богом, все же они почитают Его как пророка и чтят девственную Его Матерь, Марию, иногда даже благочестиво призывают Ее. Кроме этого, они ожидают день суда, когда Бог воздаст всем воскресшим людям. Поэтому они ценят нравственную жизнь и почитают Бога молитвой, милостыней и постом. Хотя в течение веков между христианами и мусульманами возникали многие разногласия и вражда, Священный Собор увещает всех предать забвению прошлое и искренно стремиться к взаимопониманию, а также вместе защищать и продвигать для всех людей социальную справедливость, нравственные ценности, мир и свободу"(Декларация об отношении Церкви к нехристианским религиям).
Подобный подход, хотя и необходим, все же может привести к некоторым искажениям в восприятии истории. Так, отношения двух цивилизаций по-прежнему рассматриваются в рамках дихотомии "учитель - ученик", но учителем становится уже не Европа, а исламские страны.
Что касается нашей темы, то все хорошее, по мнению этих авторов, идет от ислама, а все плохое (жестокость, нападение!) - от варваров и от империи.
Переход от трансцендентной мысли к имманентной сравнительно недавно начался (быть может, по сути только в 19 веке). Новая цивилизация еще не успела выработать свои собственные понятия и, получается, что старые понятия используются как старые меха для нового вина.
Таким образом, Империи - не просто форма государства, но форма характерная для определенного этапа развития общества. Этот этап получил наименование феодального. Этап этот очень специфичен и ярким отличительным признаком его является то, что основой экономики является сельское хозяйство. Об этом уже говорилось в предыдущих тезисах.
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Философия, социология, политология, культурология редко интересуются историческими фактами, точнее, не рассматривают их как исторически развивающееся явление . Эти науки, по словам А. Филиппова (Иное), занимаются "наблюдением второго порядка", "наблюдением наблюдения". Но именно они (их явная заслуга!) прежде всего обратили внимание на понятия, термины, представления, чаще всего понимая их в статике лишь. Эти науки больше тяготели к теории, чем к эмпирике. Мы забываем, что слово "факт" означает свершившееся, а свершающееся ( factum от facere - сделать). Тем более, факт не то, что можно сделать иначе.
Сейчас история как наука находится в явном кризисе:
обилие фактов,
многообразие их,
отсутствие единой идеологической базы,
широкое взаимодействие цивилизаций /не одна с другой, как раньше, а несколько сразу/.
20 век в начале своем отказался от концептуальности, но в конце пытается все же исторический процесс осмыслить. Отсюда представления:
о грядущем конце света (на одной, отдельно взятой планете!),
о "конце истории",
о сокрушении тоталитаризма и начале соответственно нового (каков же он будет?!) этапа развития,
отказа от понимания каких бы то ни было хронологических разграничений (на прошлое, настоящее, будущее): капитализм был, мол, и в Вавилоне, циклические теории, наступает эпоха "постмодернизма" (как может наступить он, если настоящее никогда не кончается!).
Вторая мировая война - явление абсолютно неизвестное доселе истории, ибо это не война одной религии с другой, одной страны с другой, а война множества идеологий, находившихся в сложных отношениях друг с другом (фашизм, марксизм, евриканизм, христианство, ислам, иудаизм, индифферентизм). Это новый тип войны, когда идеология приобретает исключительно важное значение. Не случайно, что она переходит в "холодную", т. е. продолжающееся противостояние идеологий, но без военных действий друг с другом. Сейчас она дошла до того, что в "горячих точках" борются друг с другом все обозначившиеся в двадцатом столетии идеологии.
Естественно необходимо осмысление происходящего. Он не получилось при помощи одной идеологии (христианство, марксизм, фашизм). Можно предположить, что выдвижение на авансцену истории и ислама не приведет к его господству. Формируется многополярный мир и не считаться с этим даже ислам не может. Свидетельством тому последние события в Югославии, когда мусульманские страны отнюдь не единодушны в их оценке и не спешат дружно встать на защиту обиженных мусульман - косоваров. О джихаде даже мысли не возникает. И дело здесь не в "слабости" ислама, а в многополярности мира и специфике современных религий (они не претендуют более на политическую роль, а "ограничиваются" ролью духовной).
Переосмысление всегда начинается с переосмысления пройденного пути, т. е. дороги истории. Первое, что сразу же бросается в глаза - когда нет господствующей идеологии, происходит отказ от различных вариантов линеарного подхода. Либо речь идет о циклизме, либо о цивилизациях как "струйке из зерен, а не воды". Разумеется, и постмодернизм тому свидетельством.
Начинают сравниваться категории, понятия, термины. Первый шаг - отказ от концепций и понятий, сформировавшихся в Европе, т. е. отказ от европоцентризма. Они, мол, не "работают" на Востоке или в Африке. Это не так, ибо история движется по одному бассейну, но по множеству русел. В данном случае, речь не об этом. Надо действительно переосмыслить наши понятия и выработать новые. Здесь, как две ноги, одинаково необходимы история и философия. Даже "хромать" на какую-то ногу чревато, а лишаться хотя бы одной из них (неважно какой!) - безумие и гибель.