190. Во время этой бури погибло по самому скромному счету не менее 400 кораблей, несчетное число людей и огромные богатства. Одному магнету Аминоклу, сыну Кретина, владельцу земельного участка у мыса Сепиады, это кораблекрушение принесло большую выгоду. Он подобрал множество золотых и серебряных кубков, впоследствии выброшенных на берег; нашел также денежные ящики [с корабельной казной] персов и, кроме того, присвоил себе еще множество других ценных вещей. Благодаря этому Аминокл сделался великим богачом, хотя это богатство не принесло ему счастья. Ведь его тревожило некое тяжкое горе, как убийцу собственного сына.
191. Число погибших от бури персидских грузовых кораблей с продовольствием и прочих судов неизвестно. Предводители флота после такого страшного несчастья из боязни нападения фессалийцев приказали возвести вокруг стана ограду из обломков кораблей, ибо буря бушевала три дня. Наконец, маги принесли кровавые жертвы [ветрам][153]и умилостивили ветер волшебными заклинаниями. Кроме того, они совершили жертвоприношение Фетиде и нереидам, и на четвертый день буря утихла[154]. Впрочем, быть может, буря успокоилась сама собой. Фетиде же персы приносили жертвы, потому что слышали от ионян сказание с том, что из этих мест Пелей похитил Фетиду и [поэтому] все побережье Сепиады посвящено ей и другим нереидам.
192. Итак, на четвертый день буря стихла. Между тем к эллинам уже на второй день после того, как поднялась буря, прибежали с евбейских вершин “дневные стражи” и сообщили все обстоятельства кораблекрушения. Услышав об этом, эллины сотворили молитвы и возлияния Посейдону‑спасителю и поспешно отплыли назад к Артемисию: они ожидали найти там лишь немного вражеских кораблей. Итак, эллины вторично прибыли в Артемисию и бросили там якорь. С тех пор и до сего дня Посейдон у них называется спасителем.
193. Варвары же, лишь только стих ветер и улеглось волнение, спустили на воду свои корабли и поплыли вдоль побережья материка. Затем, обогнув мыс Магнесии, они направились прямо в залив, ведущий к Пагасам[155]. В этом заливе Магнесии есть одно место, где, по преданию, Иасон и его спутники с корабля “Арго” покинули Геракла, отправив героя за водой (во время плавания в колхидскую Эю за руном). Ведь отсюда они, запасшись водой, хотели выйти в открытое море. Поэтому‑то это место и называется Афеты[156]. Здесь‑то флот Ксеркса и бросил якорь.
194. Вышло так, что пятнадцать персидских кораблей отплыли значительно позже прочих. И вот они заметили случайно у Артемисия эллинские корабли. Варвары приняли их за свои и, продолжая плыть, оказались среди врагов. Начальником этих варварских кораблей был Сандок, сын Фамасия, правитель Кимы в Эолиде. Это был тот самый Сандок, которого прежде царь Дарий велел распять на кресте вот по какой причине. Он был одним из царских судей и за деньги вынес несправедливый приговор. Когда Сандок уже висел на кресте, Дарий одумался, решив, что заслуги [несчастного] перед царским домом превышают его вину. Придя к такому заключению, царь решил, что поступил слишком поспешно и потому неблагоразумно, и велел отпустить несчастного. Так‑то Сандок избежал гибели при царе Дарии, а вторично, когда он подплыл к эллинам, это ему уже не удалось. Ибо лишь только эллины увидели плывущие к ним корабли, как поняли ошибку врагов, и, напав на них, легко захватили.
195. На одном из этих кораблей был захвачен Аридолис, тиран Алабанд и Карии, на другом – Пенфил, сын Демоноя, полководец пафосцев. Он был начальником двенадцати кораблей с Пафоса. Одиннадцать из них он потерял во время бури у мыса Сепиады и, приплыв с одним уцелевшим кораблем к Артемисию, был взят в плен эллинами. Выведав у этих людей все, что хотели узнать о войске Ксеркса, эллины отослали их в оковах в Коринф на Истме.
196. Итак, флот варваров, кроме упомянутых пятнадцати кораблей под начальством Сандока, пришел к Афетам. Ксеркс же во главе сухопутного войска, следуя через Фессалию и Ахею, прибыл на третий день в область малийцев. В Фессалии царь устроил конские состязания своих и фессалийских коней (он слышал, что фессалийская конница – лучшая в Элладе). Тут эллинские кони, конечно, остались далеко позади. Из фессалийских рек только в одной реке Онохон не хватило воды, чтобы напоить войско. А из рек, протекающих в Ахее, напротив, даже в самой большой реке Апидан едва хватило воды[157].
197. По прибытии Ксеркса в Алос в Ахее проводники, желая все рассказать царю, передали ему местное сказание о святилище Зевса Лафистия, как Афамант, сын Эола, вместе с Ино замыслил погубить Фрикса и как потом ахейцы по велению божества наложили на его потомков вот такие наказания: старшему в этом роде было воспрещено вступать в пританей (причем сами ахейцы сторожили вход). Пританей же у ахейцев называется леитом. Если же его схватят [в пританее], то он уже не выйдет оттуда, пока не будет принесен в жертву богу. Затем проводники рассказали, что много осужденных в жертву богу в страхе убегали на чужбину. Если они через некоторое время возвращались и были пойманы, то их вводили в пританей как бы в торжественной процессии и, покрыв с ног до головы венками, приносили в жертву. Такая участь постигла потомков Китиссора, сына Фрикса, вот почему: этот Китиссор прибыл в Ахею из Эи в Колхиде как раз в то время, когда ахейцы по велению оракула совершали очищение своей страны и собирались заколоть Афаманта, сына Эола, как искупительную жертву. Китиссор спас Афаманта и навлек этим гнев бога на своих потомков. Когда Ксеркс прибыл к упомянутой священной роще, то, услышав это сказание, и сам не вступил в нее и запретил вход туда своему войску. Так же и дому потомков Афаманта и святилищу царь оказал благоговейный почет[158].
198. Это – события в Фессалии и Ахее. Отсюда Ксеркс двигался в Малиду вдоль морского залива, где целый день бывают приливы и отливы. Вокруг этого залива простирается [болотистая] равнина, местами широкая, а местами очень узкая. Местность эта окружена высокими и недоступными горами под названием Трахинские скалы, которые замыкают всю Малийскую область. Если направляться из Ахеи, то первым городом в заливе будет Антикира, где впадает в море река Сперхей, текущая из области эниенов. В 20 стадиях от Сперхея протекает другая река по имени Дирас, по сказанию, явившаяся из земли на помощь охваченному пламенем Гераклу. А еще в 20 стадиях от этой реки течет третья река – Мелас.
199. Город же Трахин от реки Меласа в 5 стадиях. В этом месте – самое большое во всей этой области расстояние от гор до моря, где лежит Трахин. Ведь здесь равнина шириной в 22 000 плефров. В горе же, замыкающей Трахинскую область, к югу от города Трахина находится скалистое ущелье, по которому вдоль подножья горы протекает река Асоп[159].
200. К югу от Асопа есть еще небольшая речка Феникс. Она стекает с этих гор и впадает в Асоп. Там, у реки Феникса, – самое узкое ущелье. И действительно, дорога здесь проложена лишь для одной повозки. От реки Феникса до Фермопил 15 стадий. Между рекой Фениксом и Фермопилами лежит селение под названием Анфела, мимо которого протекает Асоп и затем впадает в море. Около этого селения есть обширное место, где воздвигнуто святилище Деметры Амфиктионийской со скамьями для амфиктионов и храм самого Амфиктиона[160].
201. Итак, царь Ксеркс разбил свой стан у Трахина в Малийской земле, эллины же – в проходе. Место это большинство эллинов зовет Фермопилами, а местные жители и соседи называют его Пилами. Так, оба войска стояли друг против друга в этих местах. В руках Ксеркса была вся область к северу вплоть до Трахина, а эллины занимали местности к югу от прохода со стороны эллинского материка.
202. Эллинские же силы, ожидавшие в этой местности персидского царя, состояли из 300 спартанских гоплитов, 1000 тегейцев и мантинейцев (по 500 тех и других); далее, 120 человек из Орхомена в Аркадии и 1000 – из остальной Аркадии. Столько было аркадцев. Затем из Коринфа 400, из Флиунта 200 и 80 – из Микен[161]. Эти люди прибыли из Пелопоннеса. Из Беотии было 700 феспийцев и 400 фиванцев.
203. Кроме того, эллины вызвали на помощь опунтских локров со всем их ополчением и 1000 фокийцев. Эллины ведь сами пригласили их и велели передать через вестников: “Это – только головной отряд, и со дня на день ожидается прибытие всех остальных союзников. О положении на море не следует беспокоиться, так как охрану моря взяли на себя афиняне, эгинцы и прочие, кто назначен во флот. Ведь на Элладу идет войной вовсе не [какой‑нибудь] бог, а [просто] человек, и нет и не будет ни одного смертного, которого от рождения ни постигло бы в жизни несчастье. И именно, самых великих из людей и поражают самые страшные бедствия”. На этот призыв локры и фокийцы поспешили в Трахин на помощь.
204. У каждого города были свои особые военачальники. Но среди них особенно достоин восхищения главный начальник всего войска лакедемонянин Леонид, сын Анаксандрида, потомок Леонта, Еврикратида, Анаксандра, Еврикрата, Полидора, Алкамена, Телекла, Архелая, Гегесилая, Дорисса, Леобота, Эхестрата, Эгия, Еврисфена, Аристодема, Аристомаха, Клеодея, Гилла и Геракла. Леонид же получил спартанский престол неожиданно.
205. У Леонида было два старших брата – Клеомен и Дорией, и поэтому он отбросил мысль стать царем. Однако Клеомен скончался, не оставив наследников мужского пола, а Дориея также не было уже в живых (он погиб в Сикелии)[162]. Так‑то Леонид вступил на престол, потому что был старше Клеомброта (тот был младшим сыном Анаксандрида) и, кроме того, потому что был женат на дочери Клеомена[163]. Этот Леонид пришел в Фермопилы, отобрав себе, по обычаю, отряд в 300 человек и притом таких, у кого уже были дети[164]. По пути туда он присоединил к своему отряду также и перечисленных мною выше фиванцев под начальством Леонтиада, сына Евримаха. Леонид так поспешно присоединил к себе только одних фиванцев из всех эллинов именно потому, что над ними тяготело тяжкое подозрение в сочувствии мидянам. Итак, царь призвал их на войну, желая удостовериться, пошлют ли они войско на помощь или же открыто откажутся от союза с эллинами. Фиванцы все же послали ему людей, хотя и думали об измене.