105. Так отвечал Демарат, а Ксеркс, обратив весь разговор в шутку, вовсе не разгневался, но милостиво отпустил его. После этого Ксеркс назначил Маскама, сына Мегадоста, наместником Дориска, сместив [прежнего наместника], поставленного Дарием. Затем царь повел войско дальше через Фракию на Элладу.
106. Маскам же, которого Ксеркс оставил наместником, проявил себя прежде таким превосходным правителем, что царь только ему одному посылал дары, как самому лучшему сатрапу из всех поставленных им самим или Дарием. Посылал же он дары ежегодно. Впоследствии такие же дары посылал потомкам Маскама и Артоксеркс, сын Ксеркса. Ведь еще ранее, до этого похода, были поставлены наместники по всей Фракии и Геллеспонту. Все эти фракийские и геллеспонтские наместники после этой войны были изгнаны эллинами. Маскама же в Дориске им не удалось изгнать и поныне, несмотря на неоднократные попытки. Поэтому‑то правящий персами царь всегда посылает ему упомянутые дары.
107. Из других наместников, изгнанных эллинами, царь Ксеркс никого не признавал доблестным, кроме одного лишь Бога из Эиона. Его царь непрестанно восхвалял, а сыновей его, живших в Персии, осыпал почестями. И действительно, в высшей степени Бог заслужил такие отличия. Осажденный афинянами во главе с Кимоном, сыном Мильтиада, он получил по договору позволение выйти [из крепости] и возвратиться в Азию. Однако Бог не пожелал воспользоваться этим (дабы царь не подумал, что он, как трус, спасает свою жизнь), но держался до последнего. Когда в крепости не осталось больше продовольствия, Бог велел сложить огромный костер; затем, заколов своих детей, жену, наложниц и слуг, бросил их тела в огонь[85]. Потом все золото и серебро из города он высыпал со стены в Стримон и, наконец, бросился сам в огонь. За этот подвиг, как это и подобает, персы восхваляют его еще и до сего дня.
108. Из Дориска Ксеркс продолжал поход на Элладу и все племена на своем пути заставлял присоединяться к персидскому войску. Ведь, как я упоминал уже раньше[86], вся страна вплоть до Фессалии была подчинена царю и платила ему дань. Покорил же ее Мегабаз, а позднее Мардоний. По пути из Дориска Ксеркс миновал сначала самофракийские укрепления, из которых дальше всего на запад расположен город по имени Месамбрия. С ним граничит город фасосцев Стрима. Между этими городами протекает река Лис; в ней не хватило тогда воды для Ксерксова войска, и река иссякла. Область эта в древности называлась Галлаикой, теперь же Бриантикой, но принадлежит, собственно, еще киконам.
109. Перейдя высохшее русло реки Лиса, Ксеркс миновал эллинские города: Маронею, Дикею и Абдеры. Затем он прошел мимо некоторых известных озер поблизости от этих городов, а именно мимо Исмариды, что между Маронеей и Стримой, и мимо Бистониды, лежащей у Дикеи, куда впадают две реки – Травос и Компсатос. У Абдер Ксеркс не встретил никакого известного озера, но зато пересек реку Нест, текущую в море. Отсюда царь прошел мимо городов, лежащих внутри страны, один из которых находится на озере около 30 стадий в окружности (озеро это богато рыбой и очень соленое). Озеро иссякло, когда только вьючные животные выпили из него воду. Город этот называется Пистир.
110. Ксеркс оставил с левой стороны все эти эллинские города у моря. Фракийские же народности, через земли которых проходил царь, были вот какие: петы, киконы, бистоны, сапеи, дерсеи, эдоняне и сатры. Из них те, что обитали на побережье, следовали за войском на кораблях. Все же остальные упомянутые племена, живущие внутри страны, кроме сатров, должны были служить в сухопутном войске.
111. Что до сатров, то они, насколько нам известно, никогда не были никем покорены. Только они одни из фракийцев сохранили свободу до наших времен. Они живут высоко в горах, покрытых разнообразным лесом и снегом, и отличаются воинственностью. В их владении знаменитое прорицалище Диониса[87]. Прорицалище же это находится высоко в горах, и бессы (один из родов сатров) толкуют прорицания при храме. Оракулы, как в Дельфах, изрекает главная жрица, и [вообще] все происходит, как и в других прорицалищах.
112. Пройдя упомянутую область, Ксеркс миновал затем города пиерийцев, из которых один называется Фагрет, а другой Пергам. Здесь он шел мимо самих городов, оставляя вправо Пангей, большую и высокую гору с золотыми и серебряными рудниками. Обитают в этой стране пиерийцы, одоманты, и прежде всего сатры[88].
113. Затем Ксеркс двинулся на запад мимо области пеонов, доберов и пеоплов, живущих на севере от Пангея, пока не достиг реки Стримона[89]и города Эиона, где правителем был (тогда еще бывший в живых) только что упомянутый Бог. А область эта у горы Пангея называется Филлидой. На запад она простирается до реки Ангиты, притока Стримона, а на юг – до самого Стримона. Этой реке маги принесли жертву закланием белых коней[90].
114. Совершив эти и еще много других магических обрядов в честь этой реки, персы переправились по мостам через реку у Эннеагодой в Эдонийской области (на Стримоне они нашли уже построенный мост). Узнав, что это место называется Эннеагодой, они принесли в жертву там столько же мальчиков и девочек из числа местных жителей, закопав их живыми в землю. Закапывать жертвы живыми – это персидский обычай. Как я узнал из рассказов, супруга Ксеркса Аместрида, достигнув преклонного возраста, велела закопать живыми 14 сыновей знатных персов в благодарность богу, живущему, как говорят, под землей[91].
115. Продолжая путь от Стримона далее на запад, войско миновало приморский эллинский город Аргил. Область эта и лежащая под нею часть страны называется Бисалтией. Отсюда, оставив влево залив у Посидея, войско прошло по так называемой равнине Силея мимо эллинского города Стагира и прибыло в Аканф. Царь вел с собой как эти, так и племена, обитающие у горы Пангея, а также и все вышеупомянутые народности, причем приморские жители должны были служить на кораблях, а народности, жившие вдали от моря, – в сухопутном войске. Дорогу же эту, по которой царь Ксеркс вел свое войско, фракийцы не разрушают и не засевают, но до сих пор весьма почитают как священную[92].
116. По прибытии в Аканф Ксеркс объявил жителей города своими гостеприимцами и пожаловал им мидийскую одежду. Царь хвалил их, так как видел их усердие на войне и получил донесение о том, что они прилежно рыли канал.
117. Во время стоянки Ксеркса в Аканфе скончался от недуга Артахей, начальник [строительства] канала. Он пользовался уважением Ксеркса и происходил из рода Ахеменидов. Ростом Артахей превосходил всех персов (без четырех пальцев пять царских локтей) и отличался самым зычным голосом. Смерть его была поэтому для Ксеркса великим несчастьем, и царь повелел устроить ему пышные похороны. Все войско насыпало курган над его могилой. Этому‑то Артахею по велению оракула жители Аканфа приносят жертвы, как герою, призывая его [в молитвах] по имени[93].
118. Итак, царь Ксеркс был опечален гибелью Артахея. Эллинские же города, которые принимали у себя персидское войско и должны были угощать Ксеркса, впали в великую нужду, так что граждане их даже лишились своих жилищ и имущества. Так, фасосцам (им пришлось принимать и угощать войско Ксеркса за их города на материке), например, угощение стоило 400 талантов серебром, как указал выбранный [ими для этого] Антипатр, сын Оргея, один из самых уважаемых граждан.
119. Столь же велики примерно были и расходы прочих городов, как показали отчеты начальников, [ведавших продовольствием войска]. Угощение происходило так: о прибытии войска сообщалось задолго и каждый делал все, что мог. Лишь только объявляли приказ [заготовлять продовольствие], хлебные запасы распределялись между всеми гражданами, которые мололи пшеничное и ячменное зерно в течение многих месяцев. Затем откармливали наиболее ценное поголовье скота, какое только могли найти, разводили птицу в клетках и прудах, живущую на суше и водоплавающую, на продовольствие войску. Приготовляли также золотые и серебряные кубки, сосуды для смешения вина и всю прочую столовую утварь. Эти вещи были предназначены, конечно, только для самого царя и его сотрапезников; остальному же войску полагалось лишь пропитание. Куда бы войско ни приходило, всюду разбивался шатер, в котором располагался Ксеркс, а все войско отдыхало под открытым небом. Когда наступала обеденная пора, у хозяев, принимавших войско, было много хлопот. Персы же, насытившись, оставались там на ночлег. А на следующий день они снимали шатер, брали с собой всю [золотую и серебряную] утварь и уходили дальше, ничего не оставляя.
120. Тогда‑то некто Мегакреон из Абдер высказал здравое замечание. Он дал совет абдеритам всенародно (мужчинам и женщинам) отправиться в свои святилища и молить богов о защите, прося их об избавлении впредь от половины грядущих бед. За прошлые же страдания следует принести богам великую благодарность, именно за то, что Ксеркс не привык обедать дважды в день: если бы кроме обеда им приказали готовить еще и столь же обильный завтрак, то пришлось бы на выбор: либо вовсе не ожидать прихода Ксеркса, либо оставаться на страшную погибель.