Смекни!
smekni.com

История менеджмента (стр. 46 из 68)

Почему же Шнейдер сам не сделал подобные выво­ды? Дело объясняется очень просто. Ученый находился в сложной общественно-политической ситуации. Нет, он не боялся опубликовать свои рассуждения. У него их не было по простой причине. В середине 20-х годов равенство всех форм собственности или, выражаясь словами Шнейдера, типов товаровладения было еще чем-то само собой разу­меющимся. Крестьянин тянулся к земле, и она еще не была отчуждена государством. Крестьян еще не заставляли по­головно вступать в колхозы, у них сохранялась свобода выбора — коммуна, артель, индивидуальное подворье или что-то другое. Потому-то личностный фактор — заинтере­сованность в труде — и вышел на первый план.

Сравнение Шнейдером экономических показателей показало и другую деталь: себестоимость, т. е. затраты на вспашку одной десятины земли у лучшего трактори­ста составила 4,5 руб., а у худшего — 6,3 руб. Эмпири­чески разница вроде и невелика, но в масштабе страны она существенна. Да и для передовика за год накаплива­ется изрядная сумма. А если он видит, что его ленивый сосед получает столько же, будет ли он усердствовать? И тогда Шнейдер предложил: для роста производитель­ности надо часть получившейся экономии (т. е. разницы между себестоимостью вспашки двух участков земли) выплатить самим трактористам. Это и будет стимулиро­вать крестьян работать быстрее, с лучшим качеством. Ведь «одним из самых действенных мероприятий для увеличения успешности работы является создание пря­мой материальной заинтересованности в этом самого работающего» — считал В.А.Шнейдер. Так, например, за повышение производительности труда на 110% и эко­номию горючего зарплата должна вырасти на 150% и со­ставить 75 руб. в месяц.

Практика внедрения: сравнение систем

Если сравнивать российские и американские системы организации труда 20-х годов, то можно заметить ряд сход­ных черт. Так, Г.Гантт, приводя эксперимент, разрешал ра­бочим вносить изменения в инструкционные карточки и улучшать систему в целом, если на то были основания. Он выдавал премии не только рабочим-рационализаторам, но и мастерам, если те поощряли рабочих вносить предложе­ния. Основной принцип: главное — пробудить интерес в человеке научиться большему, чем может дать ему инструк­ция. Преимущество метода Гантта — в налаженной систе­ме вознаграждения инноваций, недостаток (в значительной мере компенсирующий выгоды) состояла том, что при его системе не предусматривалось обучение рабочих делать рацпредложения. Менеджер полагался на инициативу ис­полнителей.

Примерно также поступал Тейлор. В общем и целом технология нововведения у Тейлора строилась следую­щим образом: вначале производилось улучшение инстру­ментов и оборудования, со временем внимание переме­щалось на организацию предприятия и систему управления, а затем уже решались проблемы совершен­ствования рабочей силы —улучшение методов и приемов работы, повышение квалификации и внедрение новых систем стимулирования и мотивации труда. В 70% случа­ев система Тейлора оказывала влияние на производствен­ный процесс, а в 30% — на поведение рабочих.

Характерная особенность программ внедрения Гастева и Тейлора — универсальность применения. Гастев считал, что внедрять НОТ можно и нужно повсюду — «в любом медвежьем углу России». Точно также поступал и Тейлор. Он ограничивался промышленным предприя­тием, полагая, что «научный менеджмент» приносит ус­пех в любом деле: от ведения домашнего хозяйства и реорганизации рабочего места в мастерской до измене­ний в управлении государством.

В действительности же оба отрабатывали и внедря­ли свои системы главным образом на технически разви­тых передовых предприятиях. Гастев выделял электротехническую промышленность, стоявшую во главе научно-технического прогресса. Именно здесь были со­зданы наиболее благоприятные условия, прежде всего хорошо оборудованные научно-исследовательские лабо­ратории, для экспериментов в области НОТ. Также велось дело в Германии и Америке, сообщает Гастев. По всей ви­димости, крупные предприятия острее ощущали потреб­ность в НОТ, смелее шли на эксперименты и обладали более мощной финансовой базой. Деятельность Гастева сосредотачивалась на таких предприятиях, как «Искромет» и «Электросила» в Москве, «Наваль» в Николаеве, «Всеобщая Электрическая Компания» в Харькове, заво­ды в Сормово и другие. Тейлор проводил свои главные эксперименты на предприятиях военно-промышленного комплекса («Мидвельская Стальная Компания», Бетлхемский металлургический завод и ряд других), значивших­ся в числе национальных лидеров.

А сколько предприятий внедрили у себя систему НОТ? По данным Гастева, обязательства сотрудничества с ЦИТом были действительны для 40 предприятий, твер­дые договора заключены еще с 20 предприятиями. Это не считая заводов и учреждений, которые непосред­ственно управлялись представителями ЦИТа. Общее число предприятий неизвестно, однако мы знаем, что ко­личество «опытных станций» ЦИТа приближалось к двум тысячам. Обычно оперативное управление остава­лось в руках заводской администрации, а проектные и подготовительные работы велись специальными «уста­новочными бригадами» ЦИТа. Это типичная форма со­трудничества с предприятиями во всех отраслях про­мышленности и сельского хозяйства.

Высшая форма инновационной работы — управле­ние сотрудниками ЦИТа непосредственным производ­ственным процессом на участке или предприятии. В та­ком случае члены бригад занимали административные посты.

Два предприятия были превращены в базовые, ре­организовалось все производство с полным циклом при­менения всех методик ЦИТа. Для реализации программ внедрения ЦИТа в промышленности был создан специ­альный трест «Установка».

Иначе картина внедренческой деятельности выгля­дела у Тейлора. В период с 1901 по 1915 г. Тейлор и его сподвижники внедрили «научный менеджмент» более чем в 200 американских компаний. Информация о ре­зультатах поступила только со 120. Всего успешными оказались 69 случаев. Фирмы, которые ввели систему Тейлора так, как предписывал это автор, стали самыми высокоорганизованными предприятиями в мире. Дру­гая, более значительная часть компаний, внедривших отдельные фрагменты системы, также получила опре­деленные выгоды.

После смерти Тейлора открытый им метод резания металла был запатентован во многих странах мира и ре­волюционизировал практику металлообработки. Его инновации в области НОТ и управления оказались ме­нее популярными. Тысячи заводов внедрили второсте­пенные элементы системы, и лишь немногие — главные (например, плановые отделы).

Часто предприниматели соединяли тейлоровский метод хронометража с традиционными способами уп­равления персоналом. Там, где система внедрялась комплексно, рабочие получали некоторые выгоды, но в большинстве случаев вырванный из контекста хроно­метраж лишь усугублял старую систему управления. В результате этого критики Тейлора (в частности профес­сор Р.Хокси, проверявший эффективность внедрения его системы) путали традиционные методы и тейлоризм — настолько тесно они переплетались в неумелых руках внедренцев. Естественно, что в общественном мнении часто складывалось негативное впечатление о системе Тейлора.

За свою жизнь Тейлор, по оценкам известного ис­торика промышленности Д. Нельсона, внес гораздо боль­ше изменений в американское общество, чем любой другой политик, просветитель, инженер или реформа­тор. Особенно весомый вклад он сделал в развитие во­енно-промышленного комплекса США.

Несмотря на широкий размах внедренческой по­литики Тейлора, ни при его жизни, ни позже не было предпринято систематической попытки оценить досто­инства и недостатки его системы, измерить ее эконо­мический эффект. Более того, не обнаружено ни одно­го предприятия, где бы система Тейлора была внедрена полностью и без искажений. Даже там, где внедрение поначалу шло как положено, позже находились причи­ны (ухудшение экономического положения фирмы, разногласия с руководством, сопротивление рабочих и профсоюзов), чтобы отбросить те или иные ее элементы. Когда обнаруживалось, что в указанном виде система не действует, противники объявляли ее неэффектив­ной. Не желая тратить время на тщательную организа­цию хронометража, менеджеры допускали поспешно­сти, неточности в установлении норм. Поскольку Тейлору давали возможности внедрять свою систему не на всех участках завода одновременно, а лишь по­степенно и в разных цехах, поскольку менеджеры, при отсутствии централизованного руководства, в неэкспе­риментальных цехах устанавливали свои нормы и ме­тоды управления.

Разнобой в методах и подходах явился одной из при­чин неудачи. Иногда на одном предприятии внедрялось одновременно несколько инновационных систем, что вносило еще большую путаницу и беспорядок. Идя на­встречу пожеланиям своих клиентов, консультанты по «научному менеджменту» сокращали сроки внедрения. Стремясь достичь быстрого успеха (что в условиях ост­рой конкуренции неизбежно), они игнорировали науч­ные рекомендации Тейлора.

Согласно теоретическим расчетам Тейлора, вне­дрение его системы обеспечивает рост производитель­ности труда на предприятии в 2—3 раза. Несложно представить себе, какой колоссальный скачок могла со­вершить американская промышленность, если бы сис­тема Тейлора была точно по замыслу и в широких мас­штабах применена на практике.

Однако анализ статистики свидетельствует, что в первую четверть XX века прирост производительности в США не превышал 2—3 % в год. Как видим, разница между двумя цифрами очень серьезная. Американская промышленность развивалась своим путем, не замечая нововведений Тейлора. Она не получила ожидаемого подарка в виде многократного роста производительнос­ти труда.

Влияние тейлоризма сказалось в другом — он корен­ным образом изменил культуру труда и организацию про­изводства. И тейлоризм здесь надо понимать как широ­кое научное движение инженеров-рационализаторов, охватившее тысячи людей. Изменился менталитет и стиль управления американских предпринимателей.