понятия были слабы даже у дворян. Земля Божья и все трудящиеся,
обрабатывающие землю, могут ею пользоваться. Наивный аграрный
социализм всегда был присущ русским крестьянам. Для культурных
классов, для интеллигенции народ оставался как бы тайной, которую
нужно разгадать. Верили, что в молчаливом, в бессловесном еще
народе скрыта великая правда о жизни и наступит день, когда народ
скажет свое слово. Интеллигенция, оторванная от народа, жила под
обаянием теллургической мистики народа, того, что народнические
писатели 70-х годов называли "властью земли".
Для русских характерно совмещение и сочетание
антиномических, полярно противоположных начал. Россию и русский
народ можно характеризовать лишь противоречиями. Русский народ с
одинаковым основанием можно характиризовать, как народ
госудаственно-деспотический и анархически-свободолюбивый, как
народ склонный к национализму и национальному самомнению, и народ
универсального духа, более всех способный к всечеловечности,
жестокий и необычайно человечный, слконный причинять страдания и
до болезненности сострадательный. Эта противоречивость создана
всей русской историей и вечным конфликтом инстинкта
государственного могущества с инстинктом свободолюбия и
правдолюбия народа.
ГЛАВА I
ОБРАЗОВАНИЕ РУССКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ
И ЕЕ ХАРАКТЕР.
СЛАВЯНОФИЛЬСТВО И ЗАПАДНИЧЕСТВО
I
Совершенно другое представляет собой русская интеллигенция, к
которой могли принадлежать люди не занимающиеся интеллектуальным
трудом и вообще не особенно интеллектуальные. И многие русские
ученые и писатели совсем не могли быть причислены к интеллигенции
в точном смысле слова. Интеллигенция скорее напоминала монашеский
орден или религиозную секту со своей особой моралью, очень
нетерпимой, со своим обязательным миросозерцанием, со своими
особыми нравами и обычаями, и даже со своеобразным физическим
обликом, по которому всегда можно было узнать интеллигента и
отличить его от других социальных групп. Интеллигенция была у нас
идеологической, а не профессиональной и экономической
группировкой, образовавшейся из разных социальных классов,
сначала по преимуществу из более культурной части дврянства,
позже из сыновей священников и диаконов, из мелких чиновников, из
мещан и, после освобождения, из крестьян. Это и есть разночинная
интеллигенция, объединенная исключительно идеями и притом идеями
социального характера.
ГЛАВА II
РУССКИЙ СОЦИАЛИЗМ И НИГИЛИЗМ
1
Это очень важные для последующей русской проблематики слова.
Тут поставлена проблема теодиции, проблема оправдания страдания,
которая есть основная русская проблема и источник русского
атеизма, проблема цены прогресса, которая будет играть большую
роль в социальной мысли 80-х годов. Белинский предвосхищает
Достоевского, им была уже пережита проблема Ивана Карамазова о
слезинке ребенка, в нем зачалась диалектика Достоевского в
"Легенде о Великом Инквизиторе". Иногда кажется, что в мыслях
Ивана Карамазова Достоевский имел в виду Белинского, которого он
хорошо знал лично и с которым много спорил. Белинский переживает
отчаяние и ожесточение после разочарования в идеализме. Он
делается революционером, атеистом и социалистом. Очень важно, что
в Белинском русский революционный социализм эмоцианально
соединяется с атеизмом. Истоком этого атеизма было сострадание к
людям, невозможность примириться с идеей Бога в виду непомерного
зла и страданий жизни. Это атеизм из морального пафоса, из любви
к добру и справедливости. Достоевский будет раскрывать эту
своеобразную религиозную психологию и идейную диалектику. Из
сострадания к человеку, из бунта против общего (идеи, разума,
духа, Бога), давившего живого человека, Белинский делается
социалистом. Он есть замечательное свидетельство о
морально-психологических истоках русского социализма. Бунт против
общего во имя личности переходит у него в борьбу за новое общее,
за человечество, за его социальную организацию. Белинский не
замечает, что, отвергнув все "общее", раньше давившее людей, он
быстро подчиняет личность новому "общему". И ему представляется,
что это новое "общее" которому он поклоняется - так как русский
человек не может не поклоняться чему-либо - он утверждает во имя
личности. Тоже самое будет происходить в 60-ые годы.
"Социальность, социальность - или смерть! - восклицает Белинский.
Что мне в том, что живет общее, когда страдает личность".
"Отрицание - мой бог". Для интенции сознания можно увидеть у
Белинского. Он прежде всего обращает внимание на живую
человеческую личность, на переживаемые ею страдания, прежде всего
хочет утвердить ее достоинство и право на полноту жизни. Он
восстает против "общего", против мирового духа, против идеализма
во имя этой живой человеческой личности. Но направленность его
внимания очень быстро меняется и личность поглощается социальным
целым, обществом. Общество, новое общество, которое может быть
создано лишь путем революции, может избавить человеческую
личность от нестерпимых страданий унижений. Большая часть
общества, составляющая "народ", претерпевает эти несправедливые
страдания и унижения. Но исключительная направленность сознания
на общество и на необходимость его радикального изменения
приведет к забвению самой человеческой личности, полноты ее
жизни, ее права на духовное содержание жизни. Проблема общества
окончательно подменяет проблему человека. Революция низвергает
"общее", давившее человеческую личность, но она подавляет его
новым "общим", обществом, которое требует себе полного подчинения
человека. Это есть роковая диалектика в развитии
революционно-социалистической и атеистической мысли. Русский
атеизм, который оказался связанным с социализмом, есть
религиозный феномен. В основе его лежала любось к правде.
Белинский был уже проникнут сектантским духом, который так
характерен для русской революционной интеллигенции. Нигилизм есть
характерно русское явление, в такой форме неизвестное Западной
Европе. В узком смысле нигилизмом называется эмансипационное
умственное движение 60-х годов и его главным идеологом признается
Писарев. Тип русского нигилиста был изображен Тургеневым в образе
Базарова. Но в действительности нигилизм есть ялвение гораздо
более широкое, чем писаревщина, его можно найти в подпочве
русских социальных движений, хотя нигилизм сам п себе не был
социальным двжиением. Нигилистические основы есть у Ленина, хотя
он и живет в дургую эпоху. Мы все нигилисты, говорит Достоевский.
Русский нигилизм отрицал Бога, дух, душу, нормы и высшие
ценности, И тем не менее нигилизм нужно признать религиозным
феноменом. Возник он на духовной почве православия, он мог
возникнуть лишь в душе получившей православную формацию. Это есть
вывернутая на изнанку православная аскеза, безблагодатная аскеза.
В основе русского нигилизма, всятого в чистоте и глубине, лежит
православное мироотрицание, ощущение мира лежащим во зле,
признание греховности всякого богатства и роскоши жизни, всякого
творческого избытка в исскусстве, в мыли. Подобный православной
аскетике нигилизм был индивидуалистическим движением, но также
был направлен против творческой полноты и богатства жизни
человеческой индивидуальности. Нигилизм считате греховной
роскошью не только искусство, метафизику, духовные ценности, но и
религию. Все силы должны быть отданы на эмансипацию земного
человека, эмансипацию трудового народа от непомерных страданий,
на создание условий счастливой жизни, на уничтожение суеверий и
предрассудков, условных норм и возвышенных идей, порабощающих
человека и мешающих его счастью. Это - единое на потребу, все
остальное от лукавого. В нигилизме в деформированном виде
отразилась еще одна черта русского православного религиозного
типа - нерешенность на почве православия проблемы культуры.
Аскетическое православие сомневалось в оправданности культуры,
склонно было видеть греховность в культурном творчестве. Это
сказалось в мучительных сомнениях великих русских писателей
относительно оправданности их литературного творчества.
Религиозное, моральное и социальное сомнение в оправданности
культу- ры, есть характерно русский мотив. У нас постоянно
сомневались в правданности философского и художественного
творчества. Отсюда борьба против метафизики и эстетики. Вопрос о
цене, которой покупается культура, будет господствовать в
социальной мысли 70-х годов. Русский нигилизм был уходом из мира
лежащего во зле, разрывом с семьей и со всяким установившимся
бытом. Русские легче шли на этот разрыв, чем западные люди.
Греховными почитались государство, право, традиционная мораль,
ибо они оправдывали порабощение человека и народа. Замечательнее
всего, что русские люди, получившие нигилистическую формацию,
легко шли на жертвы, шли на каторгу и на виселицу. Они были
устремлены к будущему, но для себя лично они не имели никаких
надежд, н и в этой земной жизни, ни в жизни вечной, которую они
отрицали. Они не понимали тайны Креста, но в высшей степени были
способны на жертвы и отречение. Руский народ - народ
государственный, он покорно согласен быть материалом для создания
великого мирового государства, и он же склонен к бунту, к
вольнице, к анархии.
ГЛАВА V
КЛАССИЧЕСКИЙ МАРКСИЗМ И МАРКСИЗМ РУССКИЙ
Первоначально марксизм на русской почве был крайней формой