Строго говоря, слова в нашей речи являются не первичной, а уже вторичной заменой конкретных предметов или явлений, то есть слова являются символами не самих предметов (вещей, явлений, процессов...), а смысловых понятий этих предметов или явлений. Первичной же заменой являются именно смысловые, обычно обобщенные или абстрактные значения этих предметов или явлений. В этом отношении слово является самым кратким символом уже не самого предмета или явления, а его смыслового образа (смыслового значения). Поэтому слово обычно имеет два значения: общее смысловое значение для всей совокупности однородных или подобных предметов (явлений) и для выделения его из ряда себе подобных, то есть для отличия его от всех других подобных или однородных предметов (явлений). Эти тонкости в употреблении слов в одном из двух главных его значениях очень хорошо видны, например, в английском языке: для обозначения конкретного предмета употребляется определенный артикль “the”, а если имеется в виду любой из однотипной или подобной группы предметов, то неопределенный артикль “a”.[58] В русском языке таких служебных частей речи нет, но их роль при необходимости выполняют указательные местоимения: “этот”, “тот”, “эти” и др. Сравните: “Дайте мне эту газету!” (Речь идет о конкретной газете.) и “Дайте мне газету!” (Все равно – какую.)
Проще говоря, слова несут в себе не один, а два символа: во-первых, как общее смысловое понятие, а во-вторых, как конкретный символ единичного предмета, явления, процесса для выделения его из ряда себе подобных. В этом отношении выделяются имена собственные – основное их назначение именно для обозначения (называния) конкретных предметов или лиц: “Елена”, “Петр”, “Волгоград”, “Новороссийск”, река “Дон”, озеро “Байкал”... Но могут они употребляться и для обозначения всего ряда аналогичных понятий, как имена нарицательные. Сравните: “Ивановы, Петровы, Сидоровы...” В таком контексте имеются в виду либо все обладатели этих фамилий, либо вообще русские люди. Или: “галопом по европам!” – имеется в виду быстрое и поверхностное знакомство с чем-либо (учебными предметами, странами и тому подобное).
Смысловые значения слов собраны и систематизированы в толковых и энциклопедических словарях. Именно в таких словарях дается толкование различных слов и именно к таким словарям обращаются люди, когда не знают, не понимают, не помнят или не уверены в правильности понимания каких-либо слов (в отличии от орфографических словарей, где дается только правильная форма написания или произношения слов).
В мире тысячи языков и диалектов, но во всех них будет слово совершенно аналогичное русскому слову “вода”, то есть имеющее точно такой же основной смысл. Как бы это слово не произносилось и не писалось: слева направо, справа налево, сверху вниз, буквами, иероглифами или азбукой Брайля[59], главное качество любого слова – это его смысл. По этой простой причине во всем нашем языке найдется всего два-три слова, не имеющих смысла. (Например, слово “абракадабра”. Собственного смысла оно не имеет, но тем не менее имеет практическое назначение – этим словом обозначают полную бессмыслицу, набор букв или звуков.) За всеми остальными словами, а их сотни тысяч, стоят конкретные или абстрактные, но смысловые понятия.
Кому нужны слова без смысла? Даже дети в своих играх, изобретая и придумывая новые слова, придают им какое-то значение, то есть смысл. Точно так же они “заменяют” обычные слова, которые слишком длинны или трудны для их произношения, на слова-суррогаты собственного изобретения. Однако основной смысл за этими детскими словами сохраняется тот же самый, и по мере освоения устной речи они легко производят обратную замену.
Или такой интересный момент. Во всех языках существуют слова-омонимы, то есть слова, которые одинаково пишутся или произносятся, но при этом имеют совершенно разные смысловые значения. Например, слово “коса” имеет в русском языке три совершенно отличных друг от друга значения. Каким же образом мы различаем, в каком значении употреблены такие слова? Мы различаем их именно по смыслу, т. к. по форме их различить нельзя.
Смысловые значения слов могут меняться с течением времени, и нередко – весьма значительно. Однако и в этом случае мы подразумеваем под такими словами их современное или общепринятое значение, в противном случае мы вынуждены делать соответствующие пояснения – что именно мы имеем в виду. Например, такие слова как “вор” и “прелестный” имели в XVIII веке другие значения, а именно: “государственный изменник, преступник, бунтовщик” и “подметный, крамольный, подстрекающий к бунту, беспорядкам или неповиновению”, соответственно. В первом случае произошел существенный сдвиг смыслового значения, а во втором – значение стало едва не противоположным.
Понимание под одним и тем же словом разных значений могут привести к существенным разногласиям. Например, американцы не делают никакой разницы между словами “русский” и “российский” – и то, и другое, они переводят словом “russian”, тем самым смешивая два разных понятия. Это приводит к недоразумениям: бандитские и прочие преступные группировки на Брайтон Бич (окраина Нью-Йорка), а вслед за этим и другие подобные группировки по всей территории США получили наименование в печати и обиходе как “русская мафия” (в обратном переводе это звучит именно как “русская”, а не “российская” мафия), хотя в действительности такие группировки состоят преимущественно из евреев или армян. Тот факт, что этнических русских среди эмигрантов из бывшего СССР в лучшем случае несколько процентов – американцев не смущает: все эмигранты для них русские, по аналогии с тем, что все граждане США – американцы.
Другой момент: слов в развитом языке сотни тысяч, однако только конкретных предметов вокруг нас может быть в 10, 100 или 1.000 раз больше – их вообще бесконечное число. В повседневной жизни вокруг нас всегда есть предметы, которые мы затрудняемся назвать одним словом, если не считать таких универсальных словечек, как “штучка”, “вещь”, “фиговина”... В первую очередь, это относится к предметам, не имеющим для нас конкретного назначения либо не интересующие нас вовсе. Как называются грани у обыкновенного кирпича? Если ваша работа не связана со строительством, то вы не ответите на этот вопрос – просто грани, одни побольше, а другие поменьше... Однако любой каменщик назовет их точно: постель, ложок, тычок. Потому что для каменщика это важно – с этими понятиями связаны типы каменных кладок. А для вас, если вы дантист или повар – это “китайская грамота”, вам это просто не нужно. Или: как называется кусок снега? Если это не снежок, то никак и не называется, нет такого слова в языке. То же самое можно сказать о кусочке сахара, половине ножниц, личинке муравья или обрывке нити: предмет есть, а слова, его обозначающего – нет. Этих слов потому и нет в языке, что в них нет особой необходимости, а сами эти предметы нас очень мало интересуют.
Видимо, именно этим моментом можно объяснить существование огромного числа профессиональных жаргонов или сленгов, в которых существует много слов или терминов совершенно непонятных для остальных людей, даже если по форме они совпадают с общепринятыми и общеупотребительными словами – они имеют какие-то другие смысловые значения или оттенки. Поэтому, возможно и существуют в науке отдельные слова или термины, обозначающие личинку или ногу муравья, но людям далеким от таких узких интересов, они не ведомы.
Но когда появляются даже совершенно новые, ранее неизвестные предметы и явления, которые важны для многих людей – то сразу появляются и слова, которыми их обозначают. Больше всего таких новых наименований дает наука и техника, часто подбирая подходящие по смыслу слова из мертвых языков, давая новое толкование уже существующим словам в родном языке, или придумывая совершенно новые: гидроплан, пневмония, телевизор, протектор (часть резиновой шины), бридж (игра), пейджер, аспирин, радий... Иногда “отличаются” писатели-фантасты, таково происхождение слов “робот”, “космолет”, “киборг”, “антиматерия” и многих других.
Следующий важный момент: чтобы дать какому-либо новому явлению или предмету конкретное наименование, надо сначала понять, что представляет из себя это новое, его назначение или принадлежность к какой-либо уже известной категории вещей. Но как бы это новое не назвали, главным будет не внешняя форма, то есть слово, а его смысловое содержание. По этой причине понятие “кинематограф”, например, благополучно существует в разных странах под разными словами: “кино”, “синема” и др.
Первые люди, которые начали давать названия предметам, их окружавшим, называли каким-либо словом в первую очередь те предметы, которые были важны для них. Поэтому словом, аналогичным нашему слову “волк”, они называли не медведей или львов, а только волков: матерых, молодых, сильных или слабых – но волков. За таким словом, как и за любым другим, закреплялось его смысловое понятие. Это понятие отличалось от понятий “медведь” или “лев” и не смешивалось с ними – для наших древних предков это было жизненно важным.
Судя по всему, слово “волк” очень древнего происхождения. Но даже сегодня, спустя сотни тысяч лет, нетрудно понять или “угадать” его происхождение: это слово должно быть в тесном родстве с такими словами, как “выть”, “вой”. Вероятно, свое наименование волки получили из-за их скверной манеры выть на луну или от голода. Видимо, слова, которые давали наши древние предки животным, носили в первую очередь звукоподражательный характер. Что с точки зрения древнего человек, не умевшего еще говорить, могли означать характерные завывания, которые старательно имитировал его соплеменник? Только одно: его соплеменник имел в виду реального обладателя такого неблагозвучного голоса, то есть волка, и предупреждал о близкой опасности. Жестами выразить ту же мысль гораздо сложнее, волчий же вой, даже в исполнении человека, ни с чем не спутать.