Если попытаться все многообразие проявлений индивидуальных стилей (будь то своеобразие действий по достижению целей или же характерные системы приемов организации жизнедеятельности и психических процессов, полезависимость — поленезависимость, преобладание в целенаправленной активности вспомогательных или главных действий, их дискретность или непрерывность, разнообразие или однородность и т. д.) представить в системе координат развивающейся деятельности, то нетрудно заметить, что стилевые переменные как бы «фокусируют» выраженность синдромов функциональных систем определенного качества.
Есть основания рассматривать устанавливаемый при этом активацион-ный уровень как некую индивидуально варьирующую «зону комфорта», сопряженную с наличными типологическими особенностями человека. Так, например, описанный в литературе индивидуальный стиль, характеризуемый тщательной подготовкой и развернутостью во времени предшествующих исполнительным актам ориентировочных операций, при подробном мысленном плане будущих действий и их последствий и наличии постоянного контроля за текущими результатами — все в комплексе неминуемо повышает как вероятность успеха в прогнозируемой ситуации, так и
уровень сформированности стратегии деятельности. Фиксируемый при этом синдром признаков, по данным ряда работ [12, 13, 17, 21 и др.], отражает со стороны природных задатков высокий уровень активированности, сочетающийся с низкими абсолютными порогами (высокой чувствительностью) и малой функциональной выносливостью (слабостью) нервной системы.
По-видимому, «сопряженность» функциональных систем развивающегося поведения с индивидуально-типологическими факторами может сказываться таким образом, что индивидом предпочитается определенный тип активаций, которые, исходя из прошлого опыта, наиболее благоприятны для «режима работы» в данного рода взаимодействиях со средой. В наших экспериментах это взаимодействие характеризовалось относительной «выпуклостью» событий, познавательной мотивацией и т. д.
Вопрос относительно меры произвольности в выборе индивидом подобного оптимально сопряженного с его индивидуальностью функционального «блока» деятельности на сегодняшний день еще не совсем ясен.
Однако если мы сможем познавать законы порождения системоспеци-фичных свойств инвариантных, надситуационных, характерных в своей топологии функциональных органов деятельности, классифицируя их в унифицированной системе координат целеполагания (одна из таких попыток обсуждена в данной статье), то можно предвидеть реальные возможности опосредованного регулирования психофизиологических механизмов развития индивидуальности. Некоторые приемы такой регуляции, резко изменяющей с помощью психологических воздействий либо субъективную вероятность успешной реализации личностно значимой цели, либо уровень автоматизированности образа действий на пути к этой цели, уже описаны в целом ряде работ. В частности, в данном контексте действенны способы искусственного повышения интереса к высоко- или маловероятным событиям, введения какой-то сверхзадачи, внесения разнообразия в монотонную деятельность или, наоборот, облегчения заведомо трудных задач, поиска обходных путей их решения и т. д. (подобные приемы описаны, например, в школе К. Левина).
Если обратиться с данных позиций к материалам наших экспериментов, то можно заметить, что испытуемые, демонстрирующие, например, тактику следования за событиями среды (см. рис. 2), тем самым искусственно усложняют деятельность, трансформируя уровни ее реализации (поскольку при этом изменяется и частота «успеха», и возможность стабилизации стратегии). Иные смещения индивидуализированных интегративных «блоков» вероятностно-прогностической деятельности происходят в результате реализации стратегии превышения и занижения вероятности частого собы-
тия среды. Здесь происходит заметное облегчение условий, в которых решаются поставленные задачи вероятностного прогнозирования.
Было бы преждевременным начинать развернутое обсуждение факта системной детерминации стратегий и — более широко — ИСД как постоянно действующих на практике закономерностей. Скорее, наоборот, индивидуализированности стилевых особенностей достигают (при спонтанном формировании личности) лишь люди высокого уровня умственного развития, хотя каждое отдельное действие человека, являющееся составной частью эволюционирующей системы индивидуальности, непрерывно подчиняется логике ее природы, которую, видимо, трудно понять рефлексивным путем.
Думается, что психофизиология развивающейся деятельности, которую можно моделировать и изучать в «непроизвольной» составляющей «произвольной» активности, как бы «вплавляя» в себя историю индивида и вида, вместе с тем содержит комплексы характеристик, прогностичных относительно оптимальных путей формирования индивидуальности, в частности, с помощью направленной регуляции контура поведения со стороны ИСД.
В этой связи многообразие индивидуальных особенностей человека и их сочетаний не представляется синкретическим конгломератом случайных черт. Напротив, отмечаемая инвариантность функциональных органов деятельности, как бы реконструируя в каждый отдельный момент объективно необходимую «логику природы», уже на стадии планирования событий будущего в функциональных тенденциях (например, сказывающихся в эмоциональных метках, эффектах и иллюзиях установки, в степени напряженности, в функциональных состояниях и т. д.) задает определенную направленность последующего развития, проявляющуюся, в частности, в стратегиях и в ИСД.
Конечно же, систематизация многоаспектных проявлений стилей с помощью их соотнесения с индивидуализированными функциональными системами развивающегося поведения ведет к редукции первичного многообразия описаний данного феномена. Однако, даже первичное обобщение эмпирических данных, как мы старались показать, может способствовать углублению понимания общих принципов возникновения, существования и трансформации индивидуальных стратегий и стилей деятельности.
4. 3. Особенности антиципации как задатки индивидуальных различий при переделке навыка
Становление навыков у человека, влияющее, в частности, на эффективность школьного и производственного обучения и профессиональное мастерство в трудовой деятельности [1], [21], до сих пор детально не исследо-
валось в дифференциальной психофизиологии. Возможно, этому способствовала фиксация в научном обиходе дизъюнктивного противопоставления навыков (в комплексе со знаниями и умениями) способностям, относящимся к стержневым понятиям типологической науки.
В настоящее время углубленная разработка проблемы формирования навыков актуальна для задач различных сфер практики, в которой возникают все новые и новые виды деятельностей [12], [21]. Особое значение данному кругу проблем придается в связи с реформой общеобразовательной школы, которая непрерывно ставит задачи, требующие дальнейшей разработки вопросов индивидуализации навыков как условия эффективности воздействий воспитания, образования и обучения на психическое развитие учащихся.
Данное исследование затрагивает лишь одну сторону, открывающуюся в контексте дифференциально-психофизиологического анализа опережающего отражения человеком внешнего мира.
В наших работах при моделировании естественного течения деятельности изучаются целостные психофизиологические функциональные системы, реализующие антиципирующие феномены предвидения. Было показано, что целеспецифичные надситуативные синдромы антиципации формируются и функционируют по закономерностям непрерывной «встроенно-сти» типологических факторов в психофизиологическую канву развивающейся деятельности [4], [5]. Можно предположить, что отмеченные закономерности распространяются и на целенаправленную активность, характерную для формирующихся навыков, являются важнейшим звеном системо-генеза деятельности [21]. Такое предположение подкрепляется не только приведенным здесь обобщением опытных данных, но и теоретико-методологическими соображениями о целостности индивидуальности с присущей ей непрерывностью и преемственностью развития [2, 5, 7, 9, 12, 15].
Общетеоретический контекст данного раздела исследования, касающийся соотнесения синдромов антиципации в системной детерминации навыка, требует обращения к современным концепциям индивидуальности, сформированным и разрабатываемым в советской дифференциальной психофизиологии, в частности, в работах В.Д. Небылицына, B.C. Мерлина, В.М. Русалова, М.В. Бодунова и других. Такого рода теории значительно расширяют принципиальную основу наших представлений о человеческой унитарности, рассматривая ее органично включенной в эволюционный процесс, итогом и этапом которого она является [6, 15, 17, 20, 23].
Основные тенденции разработки в современных науках многогранных проблем индивидуальности, как показано в главе I, выявляют необходимость динамического понимания сущностных детерминант индивидуализации функциональных органов развивающейся деятельности.
Такой ракурс объекта исследования предполагает рассмотрение всех событий жизнедеятельности в виде непрерывного сложноорганизованного потока, включающего в каждый отдельный момент интеграцию фило- и онтогенеза с социогенезом [5, 22, 23]. Таким образом, в актуальной структуре нейро- и психофизиологического уровня индивидуальных особенностей, опосредующего влияние генотипа на психику [12, 19], имеются следы прошлого (например, в виде генотипических факторов), аналоги настоящего (сравнения прогнозируемых и реально наступивших событий) и предвестники будущего (в частности, сказывающиеся в информационном эквиваленте образа-цели) [5, 13, 22].