г. Через (through). Мы должны помнить, что конструкты имеют отношение к процессам, а не только к пространственной организации статичных объектов. Кроме того, использование конструктов само по себе является процессом. Таким образом, использование конструктов -это вопрос выбора «вестибюлей», через которые человек проходит в течение всей своей жизни.
д. Антиципирует (anticipates). Поскольку мы предположили, что всякое человеческое движение основывается на антиципациях, выбор альтернативы движения сам зависит от того, что человек антиципирует.
е. Большая возможность (greater possibility). Наш выбор не обязательно базируется на антиципации какого-то конкретного события, он может основываться и на антиципации ситуации в целом. Человеку вовсе не надо знать во всех подробностях то, что он предполагает, чтобы сделать свой, допускающий дальнейшее развитие, выбор. Он может отправиться на рыбалку, выбирая лишь богатую рыбой реку.
ж. Расширение (extension). Вместо того чтобы утверждать, будто человек делает выбор в пользу альтернативы, которая, видимо, предлагает большую возможность для расширения и определения, мы могли бы сказать, что он делает выбор в пользу большей возможности дальнейшего развития своей системы. Но мы хотим пояснить, что развитие чьей-либо системы истолкования может происходить как в направлении расширения или определения, так и в обоих направлениях сразу. Расширение системы включает изменения, которые делают ее более объемлющей, раздвигают ее диапазон пригодности и увеличивают число значащих событий в жизни человека.
з. Определение (definition). Принцип допускающего развитие выбора также включает склонность человека двигаться в направлении того, что вроде бы делает его систему более определенной и ясно очерченной. Как уже указывалось, это может восприниматься в некоторых случаях в форме требования сузить поле действия - вплоть до точки предельного сжатия, самоубийства. Внутренний конфликт, как в истории Гамлета, часто оказывается, по существу, стремлением уравновесить прочную определенность узко ограниченного мира с неопределенными возможностями полнокровной жизни. Человек может антиципировать события, пытаясь все больше определиться в отношении все меньшего количества вещей или, наоборот, пытаясь хотя бы смутно сознавать все больше событий на своем туманном горизонте.
и. Своя система (his system). Здесь мы подчеркиваем предположение о том, что хотя человек и стремится прежде всего антиципировать события, он делает свой допускающий развитие выбор для того, чтобы определить или расширить ту систему, которую он счел полезной при антиципировании интересующих его событий. Можно было бы назвать это «стремлением к самозащите», «действием в защиту своего Я» или «сохранением собственной целостности». И все-таки, гораздо важнее учитывать то, каково это Я, на что нацелено и какую интегральную функцию выполняет. Тогда мы надеемся, что всем будет ясна суть нашего предположения, а именно, что человек делает свой выбор в пользу дальнейшего развития системы, которая функционально интегральна относительно антиципации событий. Для нас кажется бессмысленным ссылаться на систему в качестве системы. Система должна быть системой для чего-то. С нашей точки зрения, присущая человеку система истолкования предназначена для антиципации событий. Если бы она служила для чего-то другого, то, вероятно, сложилась бы как-то иначе.
15. Следствия короллария о выборе
Королларий о выборе закладывает основы для некоторых предсказаний относительно того, как люди поведут себя после истолкования ими тех проблем, с которыми они сталкиваются. Часто психотерапевту трудно понять, почему его клиент, несмотря на инсайты, «казалось бы проясняющие должную линию поведения, продолжают делать «неправильные» выборы. Психотерапевт, видя лишь ту единственную проблему, которую он помог клиенту определить, часто не способен осознать, что в выстроенной его клиентом системе личных конструктов решение действовать основывается вовсе не на одной такой проблеме, а на комплексе проблем.
Например, независимо от степени очевидности того, что кому-то было бы лучше, если бы он избегал ссориться с другими или не забывал сказать несколько приятных слов своему боссу, может случиться так, что лично ему такая линия поведения кажется мешающей определению и расширению его системы как целого. Поэтому он может, вопреки яснейшим интерпретациям психотерапевта, продолжать ссориться с соседями и с пренебрежением относиться к любому, кто только, кажется, наделен властью. Таким образом, королларий о выборе предлагает направления, в которых терапевтическая программа может пойти дальше интеллектуального инсайта, и показывает, как можно было бы облегчить клиенту вхождение в экспериментальные фазы такой программы.
Опираясь на королларий о выборе, мы в состоянии дать новое толкование некоторым вопросам, на которые гедонизм и мотивационная теория дают неуклюжие ответы. Чтобы объяснить, почему определенные реакции связываются с определенными стимулами, стимульно-реактивной теории требуется ряд специальных допущений. В некоторых других теориях с этим справляются посредством дополнительных теоретических построений, касающихся природы мотивов или удовлетворения потребностей. Мы же в своей теоретической структуре особо не оговариваем, да, впрочем, и не подразумеваем, что человек стремится к 'наслаждению', что он имеет индивидуальные 'потребности', что есть 'вознаграждения' или 'удовлетворения'. В этом смысле нашу теоретическую структуру нельзя назвать коммерческой теорией. На наш взгляд, имеет место непрерывное движение в направлении антиципации событий, а не последовательность натуральных обменов ради временных удовлетворений, и это движение составляет существо человеческой жизни
Ж. Королларий о диапазоне
16. Формулировка короллария о диапазоне
Конструкт пригоден для антиципации только ограниченного круга событий".
Как система или теория имеет свой фокус и диапазон пригодности, так и личный конструкт имеет фокус и диапазон пригодности, найдется очень мало личных конструктов, если они вообще есть, о которых можно сказать, что они релевантны всему. Даже такой конструкт, как 'хороший-плохой', в его персонализированной форме, вряд д будет считаться пользователем применимым ко всему им воспринимаемому. Разумеется, одни применяют данный конструкт шире, чем другиё; но даже в этом случае они склонны устанавливать границы пригодности, за которыми элементы нельзя назвать ни хорошими, ни плохими. Гораздо легче увидеть, что конструкт 'высокий-невысокий' имеет ограниченный диапазон пригодности. В своих толкованиях мы «можем противополагать высокие дома, высоких людей и высокие деревья невысоким домам, людям и деревьям соответственно. Однако никто не сочтет пригодным истолкование, в котором высокая погода противополагается невысокой погоде, высокий свет - невысокому свету, а высокий страх - невысокому страху. Погода, свет и страх, по крайней мере для большинства из нас, явно выходят за пределы диапазона пригодности конструкта 'высокий-невысокий'.
Иногда просто поражаешься, насколько узко некоторые люди применяют какие-то из своих конструктов. Например, один человек может использовать конструкт 'уважение-неуважение', широко применяя его к самым различным видам отношений между людьми. Другой же может использовать его для применения лишь к очень узкому ту событий, возможно только к выбору слов в жестко регламентированной ситуации, такой, как рассмотрение дела в суде.
Как мы уже указывали ранее, при обсуждении короллария о дихотомии, наша позиция в этом вопросе несколько отличается от позиции классической логики. Мы понимаем релевантное сходство и противоположность как существенные и комплементарные признаки одного и того же конструкта, причем находящиеся в диапазоне пригодности данного конструкта. А то, что находится вне диапазона пригодности конструкта, рассматривается не как часть контрастирующего фона, а как область иррелевантности.
Хотя мы не говорили этого раньше, к настоящему моменту, вероятно, становится очевидным, что употребление нами термина конструкт отчасти имеет смысловую параллель с обычным употреблением термина 'концепт». Однако, если кто-то попытается преобразовать наш конструкт в более привычный 'концепт', то может испытать некоторое замешательство. Мы включили в конструкт - так же как это фактически сделали некоторые современные теоретики в отношении 'концепта', - те более конкретные концепты, которые психологи XIX столетия потребовали бы от нас назвать 'перцептами'. Понятие 'перцепта' всегда несло в себе мысль о личном акте перцепции, - и в этом смысле наш конструкт соответствует традиционным 'перцептам'. Но мы также знаем, что наш конструкт представляет собой абстракцию, - и в этом отношении он имеет сходство с традиционным употреблением термина 'концепт'. Наконец, мы предпочитаем употреблять термин конструкт, потому что как термин он чаще появляется в контексте экспериментальной психологии, чем в контекстах менталистской психологии или формальной логики.
Далее, когда мы предполагаем, что в основе своей конструкт дихотомичен, что он включает перцепты и что для наших целей этот термин лучше термина 'концепт', то отнюдь не спорим с теми, кто хотел бы использовать его иначе. В некоторых системах логики понятие противоположности как чего-то такого, что отличается от иррелевантности, не входит в качестве составной частив постулируемую структуру. С другой стороны, мы всего лишь предполагаем, что это именно тот способ, каким люди на самом деле мыслят. И будем оперировать этим предположением до тех пор, пока не обнаружится, что теория не отвечает требованиям, очерченным в предыдущей главе. Мы не настаиваем на том, что люди обязаны думать только таким способом; впрочем, нас не слишком заботит и твердая уверенность других в том, что люди должны мыслить только по законам классической логики. Просто такова наша психологическая теория, и именно такой характер личных конструктов полностью соответствует образованной нашими предположениями теоретической структуре.