VII. Религия, которая наилучшим образом согласуется с правосудием Бога, есть лучшая религия. А естественная религия, или естественный закон, лучше всех религий согласуется с правосудием. Люди, представшие перед су дом божьим, будут судимы по какому-то закону. Если Бог судит людей по естественному закону, он не совершит ничего неправосудного в отношении кого-либо из них, потому что они все от рождения знают этот закон. Но если он судит их по какому-то другому закону, закону, который не известен всем как естественный закон, тогда будет среди людей тот, кто испытает неправосудие. Отсюда следует, что либо Бог каждого человека будет судить согласно закону, который он будет точно соблюдать, либо если он будет судить всех по одному и тому же закону, то это может быть только естественный закон, который равно известен всем и равно всех обязывает […]
IX. Цицерон, говорит автор «Философских мыслей», желая доказать, что римляне – самый воинственный народ на земле, ловко вытянул это признание из уст их соперников. Галлы, кому уступаете вы в смелости, если вы уступаете в этом кому-то? – Римлянам. Парфяне, кто наихрабрейшие после вас? – Римляне. Африканцы, кого устрашились бы вы, если бы вам было кого страшиться? – Римлян. Спросим, например, приверженцев прочих религий, говорит автор «Мыслей». Китайцы, какая религия оказалась бы лучшей, если бы таковой не была ваша? – Естественная религия. Мусульмане, какой культ приняли бы вы, если бы вы отреклись от Магомета? – Натурализм. Христиане, какая религия является истинной религией, кроме христианства? – Религия иудеев. А для вас, евреи, какая религия истинна, если иудаизм ложен? – Натурализм. Но те, продолжают Цицерон и автор «Мыслей», кому единодушно отводят второе место и кто не уступают первого никому,– те неоспоримо заслуживают этого первенства.
Х. Религия, которая считает разумные существа самыми разумными существами, – такая религия, но мнению разумных существ, самая мудрая, так как она не заставляет их верить во что-то, что было бы выше их разума и что не было бы в ней сообразным.
XI. Религия; которая более представляет божественные свойства, должна быть предпочтительно принята всякой другой. А естественная религия более всех других представляет божественные свойства, поскольку в других культах нет никаких божественных свойств, которые не были бы признаны в естественной религии. В ней есть и то, чего другие религии не имеют: непреложность и всеобщность.
XII. Что представляет собой достаточная и всеобщая благость? Это благость, которая даруется всем людям, в силу которой они всегда могут выполнить свои обязанности и порой выполняют их.
Какая религия будет достаточной, если не естественная, религия, данная всем людям, благодаря которой они всегда могут выполнить свои обязанности и порой выполняют их? Отсюда следует, что естественная религия не только не является недостаточной, но что, собственно говоря, это единственная религия, которая достаточна, и что будет бесконечно более нелепым отрицать необходимость достаточной и всеобщей религии, как и необходимость всеобщей и достаточной. благости. Но нельзя отрицать необходимость всеобщей и достаточной благости, не впадая в непреодолимые противоречия; следовательно, нельзя отрицать и необходимости достаточной и всеобщей религии. Итак, естественная религия – единственная, которая обладает этим свойством.
XIII. Если же естественная религия является каким-либо образом недостаточной, из этого следует, что либо ей никогда точно не следовал хотя бы один человек, не знавший и других религий, либо люди, которые точно исполняли один-единственный известный им закон, были бы наказаны или вознаграждены …
XIV. Из всех религий предпочтительнее та, истина которой имеет больше доказательств и меньше возражений. Но естественная религия как раз такова, так как никто не выдвигает против нее никаких возражений и все приверженцы других религий согласны признать в ней истину […]
XVI. Если Бог не дал людям никакого средства, достаточного для того, чтобы они могли выполнить свои обязанности, то это не означает по крайней мере, что делать людям зло заключено в его природе. А недостаточное средство не может быть хорошим, ибо первое отличительное свойство хорошего средства – быть достаточным. Но если ли бы естественная религия была совершенно достаточной в силу благости и всеобщего знания, чтобы служить людям на пути честности, кто убедит меня в том, что этого никогда не случалось. Впрочем, религия откровения будет существовать именно как лучшая, а не по совершенной необходимости. И если случалось натуралисту быть твердым в благе, он был бы более достойным, чем христианин, потому что они один за другим делают то же дело, но натуралист с бесконечно меньшим вспоможением.
XVII. Но я прошу, чтобы мне искренно сказали, какой из двух религий легче всего следовать, естественной религии или христианской. Если естественной религии – в чем, как я полагаю, нельзя усомниться,– то христианство представляет собой лишь добавочное бремя и, следовательно, более не является благостью, что слишком трудно, в то время как это же можно было сделать проще. Если же на этот вопрос мне ответят, что легче следовать христианскому закону, то вот мои доводы. Христианскому закону тем труднее следовать, что его наставления многочисленнее и строже […]
XVIII. Все, что имеет начало, будет иметь конец, и все, что вовсе не начиналось, никогда не кончится. Так вот, христианство началось, начался иудаизм, и нет ни одной религии на земле, время возникновения которой не было бы известно, за исключением естественной религии; следовательно, только она никогда не закончится, а все другие пройдут.
XIX. Из двух религий предпочтительнее должна быть та, что наиболее очевидно исходит от бога и наименее – от людей. А естественный закон очевидно исходит от Бога, и он бесконечно более очевидно исходит от Бога, чем очевидно, что какая-то другая религия не исходит от людей…
XX. Та религия является более предпочтительной, что наиболее сообразна с природой Бога; а ведь естественный закон наиболее сообразен с природой Бога. Быть нетленным – исходит из природы Бога; ведь нетленность скорее соответствует естественному закону, чем какому-либо другому. Ибо наставления других законов записаны в книгах, подверженных всем последствиям дел человеческих – отмене, истолкованию в худую сторону, запутыванию и т. д. Но естественная религия, записанная в сердце, в безопасности в нем от всех превратностей, и если она может претерпеть какую-либо перемену из-за предрассудков и страстей, то эти несообразные с ней перемены являются общими другим культам, впрочем, они могут быть вызваны своими собственными причинами…
XXIII. Та религия предпочтительнее всех других, которая может приносить только добро и никогда – зло. Но ведь таков естественный закон, высеченный в сердцах всех людей. В себе самих найдут они все предписания для признания его, тогда как другие религии, основанные на принципах, чуждых человеку и, следовательно, неизбежно темных, в большинстве своем не могут не породить распрей. Впрочем, нужно признать то, что подтверждает опыт. Из опыта же следует, что мнимо откровенные религии принесли тысячу несчастий, вооружили одних людей против других и потопили всю землю в крови. А ведь естественная религия не стоила и слезинки роду человеческому […]
XXV. Нельзя ли сказать, что все религии мира просто секты естественной религии и что иудеи, христиане, мусульмане и даже язычники также лишь натуралисты -еретики и натуралисты-схизматики?
XXVI. Нельзя ли на этом основании утверждать, что естественная религия – единственная подлинно существующая? […]
XXVII. Истина естественной религии в отношении истины других религий неоспорима, что я признаю сам и в чем признаются мне другие; это то, что я чувствую, и то, что я слышу; это то, что я нахожу записанным во мне самом перстом божьим, и то, что люди суетные, суеверные и лживые начертали на листе или высекли на камне; это то, что я несу в себе самом и встречаю всюду, то, что не зависит от меня и изменяется вместе с обстоятельствами; это то, что никогда искренно не было опровергнуто, не отвергается сейчас и не будет отвергнуто в дальнейшем… то, что сближает людей цивилизованных и варваров, христиан, неверных и язычников, почитателей Иеговы, Юпитера и Бога, философов и народ, ученого и невежду, старца и ребенка, так же как мудрого и безрассудного; и это то, что отдаляет отца от сына, вооружает человека против человека, обращает ученого и мудреца к ненависти и преследованию невежественных и иступленных и орошает время от времени землю их кровью; что тот, кого принимают за святого и величественного все народы земли, и тот, кто был проклят всеми народами, за исключением одного; тот, кто вознес до неба во всех частях света гимн и хвалу, и тот, кто пустил на свет анафему, нечестие, осквернения и богохульство; тот, кто нарисовал мне вселенную как одну-единственную огромную семью, в которой бог – первый отец; и тот, кто представил мне людей разделенными на горстки, находящимися во власти толпы свирепых и зловещих демонов, которые вкладывают им в правую руку кинжал, а в левую – факел и вдохновляют их на убийства, разорения и разрушения.
Грядущие века будут все больше окрашивать одну из этих картин самыми прекрасными красками, а другую – омрачать самыми черными тенями. В то время как культы, которые избрали себе люди, будут продолжать обесславливаться в умах людей из-за их сумасбродства и злодеяний, естественная религия увенчается новым подъемом и, может быть, прикует к себе, наконец, взгляды всех людей и заставит их себе поклоняться. И тогда люди создадут единое общество и откажутся от этих причудливых законов, которые, кажется, выдуманы лишь для того, чтобы сделать их коварными и преступными, и они будут прислушиваться лишь к зову природы, и тогда они, наконец, вновь станут простодушными и добродетельными…
(Дидро Д. О достаточности естественной религии //Дидро Д. Соч. в 2 т. Т.1. М., 1986. С. 188-199)