Следственный эксперимент представляет возможность наблюдать за обвиняемым в ходе этого действия, позволяет судить о том, насколько обвиняемый ориентируется в обстановке, с которой, судя по обстоятельствам, он должен быть знаком. Кроме того, следственный эксперимент помогает в ряде случаев распознать субъективные
способности и навыки обвиняемого и возможность совершения им тех или иных действий. Понятно, что все эти
сведения расширяют знания следователя о личности обвиняемого, позволяют ему составить о нем более полное представление.
Конечно, не следует ставить знак равенства между процессуальными и непроцессуальными сведениями, получаемыми в результате проведения следственного эксперимента. Если в результате наблюдения за обвиняемым следователь обнаружит, что обвиняемый волнуется в ходе проведения следственного эксперимента, то выводы о
. причастности этого человека к событию преступления делать еще нельзя. Вместе с тем уверенность и четкость в движениях, с которыми обвиняемый в ходе следственного эксперимента, скажем, вскрывает запоры, разбирает и собирает сложные механизмы, преодолевает препятствия, использует технические средства и т. д., может иметь доказательственное значение, поэтому признаки такой уверенности и четкости могут и должны быть отражены следователем в протоколе следственного эксперимента.
На рынке в г. Кутаиси при продаже большого количества новых готовых трикотажных изделий была задержана сотрудниками милиции гр-ка Махарадзе. При обыске на квартире Махарадзе также были обнаружены трикотажные изделия. Вскоре было установлено, что муж Махарадзе шофер, и" по характеру выполняемой работы ему неоднократно приходилось возить кирпич на Кутаисскую трикотажную фабрику. Однако работники охраны фабрики, и в частности вахтеры, дежурившие у выездных ворот, утверждали, что самым тщательным образом осматривали все выезжающие машины, в том числе и грузовую автомашину шофера Махарадзе. Судя по показаниям вахтеров, вывезти в порожней машине через их пост трикотажные изделия было .нельзя.
На допросе Махарадзе признал факты хищения им трикотажных изделий и в ходе следственного эксперимента наглядно показал, как он это делал. В присутствии понятых Махарадзе размонтировал запасное колесо, спустил воздух из камеры, вытащил часть ее, а затем поместил между диском колеса и камерой целлофановый пакет с двадцатью женскими трикотажными кофточками. После этого Махарадзе вновь смонтировал баллон и накачал его. Осмотр вновь смонтированного баллона показал, что заметить в нем тайник было совершенно невозможно.
В протоколе следственного эксперимента следователь отметил профессиональные навыки Махарадзе. В этом документе получило отражение и время, которое обвиняемый затратил на всю операцию,— 14 мин. 35 сек. Именно такое количество времени могло быть у обвиняемого в распоряжении.
Нам представляется, что следователь не имеет права обязать обвиняемого участвовать в производстве любого следственного действия, в том числе и следственного эксперимента. Вместе с тем это не лишает следователя возможности обязать обвиняемого присутствовать при следственном эксперименте. Если обвиняемый участвует в производстве следственного эксперимента, то следователь располагает хорошими возможностями для наблюдения за обвиняемым. Когда же результаты следственного эксперимента достаточно убедительны, это не только расширяет представление у следователя об обвиняемом (впечатлителен ли он, быстро ли реагирует на создавшуюся ситуацию, легко ли разбирается в сущности происходящего, сколь логичны и обоснованны контрдоводы обвиняемого, согласуются ли физические и психические данные обвиняемого с обстоятельствами производимого следственного эксперимента и т. д.), но и помогает следователю в ходе дальнейшего ведения следствия, в частности при проведении допроса этого человека.
Сведения о личности обвиняемого учитываются следователем и при подготовке, и в процессе проведения следственного эксперимента. Очевидно, что перед началом следственного эксперимента на видимость или на слышимость, в котором будет участвовать обвиняемый, следователю нужно поинтересоваться, в норме ли у последнего соответственно зрение и слух. Если же в процессе следственного эксперимента предполагается установить, имеет ли обвиняемый те или иные навыки, знание, то на предшествующем следственному эксперименту допросе важно выяснить, где и когда приобрел обвиняемый эти навыки, знания, насколько он ими, по его мнению, овладел и т. д. Все это поможет дать более точную оценку результатам следственного эксперимента.
Предъявление для опознания —следственное действие, в котором обвиняемый может участвовать в качестве опознаваемого или опознающего. Необходимость использования сведений о личности обвиняемого-опознаваемого при производстве этого следственного действия не вызывает сомнений. Следователь должен учитывать, по крайней мере, следующее: возраст обвиняемого, его национальность, рост, телосложение, черты лица, прическу, одежду, обувь. Все эти сведения собираются при общении следователя с обвиняемым (на допросах или на других следственных действиях). Если следователь не располагает перечнем таких сведений, то при производстве предъявления для опознания не исключены ошибки, сводящие на нет важное следственное действие. Эти ошибки нередко связаны с тем, что для опознания предъявляются лица, разные по национальности. При схожести по остальным чертам этот признак настолько отличает людей друг от друга, что доказательственное значение факта опознания становится незначительным, к тому же если опознающий знал национальность опознаваемого, а ему предъявляются лица разной национальности. Встречаются случаи, когда обвиняемый участвует в предъявлении для опознания в качестве опознающего. Такая необходимость возникает, например, при условии, когда потерпевший от разбойного нападения, находясь в психологическом шоке или в неблагоприятных условиях, не смог разглядеть преступника, а нападавший запомнил внешность своей жертвы и готов ее опознать. Кроме того, следственная практика знает случаи, когда обвиняемый опознавал своих соучастников. Все это еще раз свидетельствует о том, что подготовка к производству планируемого следственного действия должна вестись тщательно.
В ходе допроса обвиняемого следователь выясняет следующие обстоятельства, при которых обвиняемый наблюдал потерпевшего: состояние обвиняемого перед началом события (например, не был ли он пьян); продолжительность восприятия; степень знакомства с потерпевшим; силу и направленность освещения; взаиморасположение нападавшего и потерпевшего. Кроме того, в Ходе допроса важно выяснить субъективные свойства обвиняемого: нет ли у него дефектов зрения (или слуха, если опознание будет проводиться по голосу); хорошо и быстро ли он запоминает внешность людей; надолго ли обвиняемый сохраняет облики людей в своей памяти; может ли перечислить черты внешности потерпевшего. В литературе, посвященной тактике производства предъявления для опознания, содержится ряд рекомендаций: «Выслушав показания допрашиваемого, задав уточняющие и контрольные вопросы, а также выявив противоречия в показаниях либо несоответствие суждений допрашиваемого с общепринятыми представлениями, известными фактами, следователь должен обратить на это внимание допрашиваемого, принять меры к устранению противоречий». Не возражая против таких предложений, хотелось бы обратить внимание на то, что опознание . зачастую проводится тогда, когда опознающий видел опознаваемого лишь мимолетно, образ этого человека еще не устоялся в его сознании. Поэтому, если обвиняемый может опознать потерпевшего, следователю вряд ли стоит усердствовать при выяснении у обвиняемого отдельных черт потерпевшего, стремясь устранить противоречия, которые могут иметь место. Такая тактика, внушающая обвиняемому неуверенность, может привести к отказу от ранее данных показаний. В этих случаях желательно оставить некоторые противоречия неустраненными до того, как будет проведено предъявление для опознания. Если оно окажется результативным, необходимо заняться устранением противоречий. Однако по тактике производства предъявления для опознания существует и противоположная точка зрения. Так, А. Я. Гинзбург отмечает что «когда из предварительного допроса не ясно, по каким причинам допрашиваемый не назвал приметы лица, подлежащего опознанию, либо заявил, что не рассмотрел приметы, а впоследствии опознал предъявленного, ценность такого опознания сомнительна и по нему вряд ли можно судить о виновности опознаваемого лица». С данным утверждением безоговорочно согласиться нельзя. Общеизвестно, что узнавание осуществляется человеком легче, чем воспоминание.
Жизненная практика подсказывает, что нередко нам трудно описать" приметы даже близких людей (цвет их глаз, форму бровей, очертания лица и пр.), но это не мешает быстро и безошибочно их узнавать в самых не благоприятных условиях, например в толпе. Вряд ли можно перечислить все те конкретные объекты, которые характеризуют личность обвиняемого и могут быть обнаружены и изъяты при обыске. В самом же общем виде перечень таких объектов должен включать: вещественные доказательства (например, одежда обвиняемого, орудия, средства совершения преступления — отмычки, клише для фальшивой печати, изделия запрещенных промыслов), письменные доказательства (например, переписка, дневники, записные и телефонные книжки);